Правители тьмы
Шрифт:
"Я?" Хадджадж умудрился принять невинный вид. "Даже если бы такая мысль была у меня в голове..."
Баластро прервал его резким жестом, больше похожим на тот, который мог бы использовать ункерлантец, чем на то, чего он ожидал от альгарвейца. "Мы готовимся, вот и все. На этот раз мы ничего не оставляем на волю случая. Когда мы ударим по ним, мы ударим по ним всем, что у нас есть. И мы собираемся разнести их в пух и прах ".
"Да будет так". В целом, Хаджжадж имел в виду именно это. Алгарве был отвратительным сообщником. Ункерлант был отвратительным соседом, что было еще хуже. Король Свеммель, торжествующий
"Верьте в это!" Горячо сказал Баластро. "Только верьте в это, и это становится намного более вероятным, чтобы быть правдой. Тот, чья воля терпит неудачу первым, терпит неудачу полностью".
"Боюсь, все гораздо сложнее", - сказал Хаджадж. "Если бы это было не так, вам не пришлось бы останавливаться, чтобы собрать все свои силы на юге". Баластро уставился на него, словно удивленный тем, что его обвинили в непоследовательности. Хаджаджа это не волновало, не это; частью искусства дипломата было знать, когда не следует быть дипломатичным.
***
Когда Корнелу погнал левиафана на запад, из моря поднялись острова. Он не мог видеть их всех, даже если бы левиафан встал на хвост, но он знал, сколько их впереди: пять довольно крупных, по одной на каждую корону на груди резинового костюма, который он носил.
"Сибиу", - прошептал он. "Мой Сибиу".
В последний раз, когда он возвращался в свой Сибиу, альгарвейские оккупанты выбили у него из-под носа левиафана. Но альгарвейцы поступили хуже этого; они убили его семью прямо у него из-под носа, хотя Костаче и Бриндза остались живы.
Он был рад, что эта разведывательная миссия не привела его в город Тырговиште, не привела его на остров Тырговиште. Насколько бдительными были люди Мезенцио вокруг острова Факачени, самого западного из пяти основных? Если бы они были слишком бдительны, он, конечно, не вернул бы "левиафан" в Сетубал, но это также сообщило бы лагоанским морским офицерам кое-что, что стоило бы знать.
Он следил одним глазом за драконами, другим - за лей-линейными военными кораблями. Пока никаких признаков ни того, ни другого. В эти дни альгарвейцам приходилось наблюдать за многими побережьями: Сибиу, конечно, но также и за своим собственным, а также за Валмиерским, Елгавским, Фортвегским и, как предположил Корнелу, также за Зувайзой и Яниной. Альгарвейский флот не был огромным до начала войны. Им также приходилось сдерживать наступление Ункерланта, пытаться присматривать за землей Людей Льда и помогать колониальным силам продолжать изматывающую войну в тропической Сяулии. Если посмотреть с этой стороны, стоит ли удивляться, что Корнелю не увидел военных кораблей?
Может быть, жители Лаго и куусамана могли бы послать флот в Сибиу и вырвать его из-под носа альгарвейцев. Может быть. Это была одна из причин, по которой Корнелу и его левиафан были здесь. Если они не заметили никаких патрульных, возможно, приспешники Мезенцио отправили все силы на запад для большой битвы, битвы, которую нельзя было игнорировать, битвы с Ункерлантом.
Что за гарнизон остался в городе Фачачень? Настоящие солдаты? Или безбородые мальчики и седовласые ветераны Шестилетней войны? Корнелу не мог этого сказать, не с моря, но у Лагоаса и Куусамо тоже должны были быть шпионы в городе. Что они говорили руководителям шпионской сети в Сетубале и Илихарме? И насколько тому, что они говорили этим руководителям
Левиафан плыл дальше, время от времени останавливаясь или сворачивая в сторону, чтобы поймать рыбу. Где-то вдоль побережья у альгарвейцев должны быть люди с подзорными трубами или, возможно, маги, наблюдающие за приближением врагов с запада. Корнелу и его левиафан не привлекли бы внимания магов, поскольку он не извлекал энергию из лей-линий, питающих флоты. И для человека с подзорной трубой один извергающий левиафан был очень похож на другого. Если уж на то пошло, то с расстояния более чем в несколько сотен ярдов извергающийся левиафан выглядел очень похоже на извергающегося кита.
Обогнув мыс и приблизившись к городу Факачени, Корнелу увидел несколько парусников, покачивающихся на воде. Они также не привлекли бы внимания ни одного мага. Корнелю поморщился. Альгарвейцы завоевали Сибиу, дерзко вернувшись к тем дням, когда еще не были известны лей-линии: с флотом парусных кораблей, которые достигли королевства Корнелу невидимыми и незамеченными глубокой ночью. В мире постоянно растущей сложности простой подход оказался чрезвычайно успешным.
Он подумал о том, чтобы подойти к одной из лодок и расспросить рыбаков о местных новостях. Большинство сибианцев презирали своих альгарвейских повелителей. Большинство ... но не все. Люди Мезенцио вербовали сибианцев для сражений в Ункерланте. Сибианские констебли помогали альгарвейцам управлять своими соотечественниками. Несколько человек искренне верили в идею союза альгарвейских народов, не задумываясь о том, что такой союз означает, что альгарвейцы навсегда останутся на вершине.
Один из рыбаков увидел Корнелу на своем левиафане, когда огромный зверь всплыл на поверхность. Он сделал непристойный жест в сторону Корнелу. Это, вероятно, означало - Корнелу надеялся, что это означало - он считал Корнелу альгарвейцем. Но Корнелу не выяснил это экспериментально.
Когда он добрался до города Факачени, он заметил над ним пару патрулирующих драконов, кружащих в чистом голубом небе. Он отметил их жирным карандашом на грифельной доске. Чего он не мог заметить, так это того, сколько еще драконов может подняться в небо в любой момент, если драконопасы или маги заметят что-то неладное.
Город Факачени, конечно же, был обращен к дерлавайскому материку - фактически, лицом к Алгарве. Все крупные города Сибии были обращены; только меньшие повернулись к Лагоасу и Куусамо. Отчасти это было связано с тем, что Сибиу лежал ближе к материку, чем к большому острову. Остальное было связано с тем, как проходили лей-линии. В былые времена, до того, как лей-линии стали иметь такое большое значение, Сибиу долго боролся с Лагоасом за контроль над морем между ними. Она проиграла - Лагоас был сильнее ее, - но она упорно боролась.
Будучи офицером сибианского флота, Корнелу знал лей-линии вокруг своего королевства так же, как он знал узор из красно-золотых волосков на тыльной стороне своей правой руки. Во всяком случае, он лучше знал лей-линии; они значили для него больше. Он точно знал, когда сможет заглянуть в гавань Факачени, чтобы увидеть лей-линейные военные корабли, если таковые там имелись.
И некоторые были. Он тихо выругался себе под нос, заметив безошибочно узнаваемые очертания лей-линейного крейсера и трех или четырех кораблей поменьше. Это тоже были альгарвейские суда, обводы которых немного отличались от боевых кораблей сибианского флота. Гражданский шпион мог и не заметить различий. Для Корнелю, еще раз, они были очевидны.