Правители тьмы

Тертлдав Гарри

"Ты говоришь как адмирал", - сказал Пекка. Этот термин буквально означал "генерал на океане"; древняя Каунианская империя была намного сильнее на суше, чем на море.

Фернао снова взмахнул газетным листом. "Не нужно быть адмиралом, чтобы понять, какое великолепное волшебство было вложено в это". Он прочитал с листа: "Не в последнюю очередь из-за своего господства в воздухе, силам Куусамана и Лагоана не составило труда подавить относительно слабые альгарвейские гарнизоны на пяти главных островах Сибиу".

"Ты прочитал это очень хорошо", - сказал Пекка. "Твой акцент намного лучше, чем был раньше. Как много ты понял?"

"Почти

все - сейчас". Фернао постучал по словарю. "Не так уж много, прежде чем я проложил себе путь через это".

"Хорошо". Пекка кивнул. "Однако, если ты останешься здесь слишком надолго, мы сделаем из тебя куусамана вопреки твоему желанию".

"Хотя мне пришлось бы подстричь волосы в хвост, возможно, есть судьбы и похуже. И у меня уже есть кое-что из кажущегося". Фернао приложил указательный палец к одному узкому, раскосому глазу, чтобы показать, что он имел в виду. Эти глаза убедительно доказывали, что в нем действительно есть немного куусаманской крови. Затем он указал на место за столом напротив себя. "Не присоединитесь ли вы ко мне? Вы, должно быть, пришли сюда поесть, а не поговорить о делах".

"Нет ничего плохого в разговорах о делах", - сказала Пекка, садясь. "Но тебе придется передвинуть этот новостной листок, если я хочу, чтобы у меня хватило места для завтрака". Когда к ней подошла девушка-официантка, она заказала омлет из копченого лосося с яйцами и свою собственную кружку чая.

Чай принесли очень быстро. Ей пришлось еще немного подождать с остатками завтрака. Когда она сидела, болтая с Фернао, она заметила, что ни один из них ни словом не обмолвился о Лейно, хотя они оба знали, что ее муж имел много общего с айсбергами, превратившимися в дракононосцев, которые были известны под именем Аввакум. Фернао восхвалял магическое искусство, не восхваляя магов, которые им пользовались. Что касается нее, она гордилась Лейно, насколько это было возможно. Но ей нечего было сказать о нем Фернао, не больше, чем ей было что сказать о Фернао, когда она возвращалась домой в Лейно.

Но они не должны быть противоположностями друг другу, подумала она. Прежде чем у нее появилась возможность задуматься, почему она вела себя так, как будто это были они, вошел Ильмаринен и начал поднимать шум. "Почему мы здесь?" громко спросил он. "Что мы делаем, тратя впустую наше время у черта на куличках?"

"Не знаю, как вы", - сказал Фернао, намазывая маслом ломтик темно-коричневого хлеба. "Что касается меня, я завтракаю и тоже получаю от этого удовольствие".

"Я тоже". Пекка посмотрела на Ильмаринена поверх края своей кружки с чаем. "Есть ли у вас на уме что-нибудь конкретное, что мы должны были бы делать, но не делаем, Учитель? Или ты просто злишься на мир этим утром?"

Он свирепо посмотрел на нее. "Ты не моя мать. Ты не собираешься погладить меня по голове, сказать, что все в порядке, и заставить меня вернуться к работе, как хорошего маленького мальчика".

"Нет?" На самом деле, у Пекки была привычка обращаться с ним так, как если бы он был Уто, но она никогда не говорила ему об этом. Сейчас она испытывала искушение просто увидеть выражение его лица. "Тогда что бы ты хотел, чтобы я сделал?"

"Оставьте меня в покое!" Ильмаринен закричал достаточно громко, чтобы заставить всех в трапезной, как магов, так и слуг, уставиться на него.

Фернао вскочил на ноги. Пекка отметил, что он лишь немного оперся на свою трость. Не так давно он ничего не смог бы сделать без нее. "Теперь смотри сюда", - начал он, нависая над Илмариненом.

"Сядь", -

сказала ему Пекка, ее голос был не резким, а ровным. Он выглядел удивленным. Конечно, он удивлен, подумала Пекка. Он думает, что помогает мне. Она не смотрела на него. Она не стала повторяться. Она просто ждала. Лагоанский маг откинулся на спинку стула. Взгляд Пекки вернулся к Ильмаринену. "Я предлагаю вам также присесть. Позавтракайте. Чем бы вы ни были расстроены, это все равно останется здесь, когда вы закончите. Стоять вокруг и орать друг на друга - это игра для горных обезьян или альгарвейцев, а не для цивилизованных людей." Она говорила на классическом каунианском, отчасти ради Фернао, отчасти потому что это помогало ей звучать бесстрастно.

Как и Фернао до него, Ильмаринен сел, прежде чем, казалось, осознал, что сделал это. Пекка махнул рукой, подзывая служанку. Она не жалела, что той, кого она получила, была Линна, по которой Ильмаринен все еще тосковал. Она надеялась, что мастер-маг не захочет выставлять себя еще большим дураком перед девушкой. И он этого не сделал; он заказал завтрак, гораздо больше похожий на цивилизованного человека, чем на визжащую горную обезьяну.

Пекка кивнул. "И выпейте немного чая, мастер, выпейте немного чая с бергамотом. Это поможет тебе успокоиться. " Она кивнула Линне, чтобы убедиться, что служанка добавила чай в заказ Ильмаринена. Линна поспешила и принесла чай раньше, чем что-либо еще. Взгляд, который она бросила на Пекку, был не совсем заговорщицким, но был близок к этому.

Когда ароматные листья пропитались, Ильмаринен что-то пробормотал себе под нос. "Что это было?" - Спросил Фернао, хотя Пекке хотелось, чтобы он пропустил это мимо ушей.

Ильмаринен повторил про себя, чуть громче: "Семь принцев и принцесса - Пекка из Наантали".

"Чепуха", - сказал Пекка, - "чепуха или, может быть, измена, в зависимости от того, окажется ли принц Ренавалл, чей это округ, в милосердном настроении".

Ильмаринен сделал пару мрачных глотков чая и покачал головой. "У меня нет проблем с неповиновением принцам. Мне нравится не повиноваться принцам, высшим силам. Но я подчинился тебе. Как ты думаешь, почему это так?" Он казался озадаченным, почти сбитым с толку.

"Потому что ты знаешь, что выставлял себя идиотом?" Предположил Пекка.

"Это редко останавливает меня", - ответил Ильмаринен.

"Да, мы видели столько же", - сказал Фернао.

Ильмаринен бросил в его сторону злобный взгляд. "Я не единственный за этим столом, кто это делает", - отрезал он. "Я просто единственный, кому не стыдно в этом признаться". Фернао сильно покраснел. При его светлой коже румянец был легко заметен.

С чем-то близким к отчаянию в голосе Пекка сказала: "Хватит!" Она надеялась, что не покраснела тоже. Если покраснела, то надеялась, что это не было заметно. Она продолжала: "Мастер Ильмаринен, вы пришли и сказали, что мы зря тратим время. Вы сказали это во всю мощь своих легких. Предположим, вы либо объяснитесь, либо извинитесь".

"Предположим, я не сделаю ни того, ни другого". Ильмаринен звучал так, как будто ему снова было весело.

Пекка пожала плечами. Она продолжала говорить на классическом каунианском: "Если вы скорее сорвете работу, чем присоединитесь к ней, вы можете уйти, сэр. У нас на земле снова лежит снег. Отправить вас на санях к ближайшему лей-линейному караванному депо было бы легко - на самом деле нет ничего проще. Вы могли бы быть в Илихарме послезавтра. Вы бы не тратили там свое или наше время".