Правители тьмы
Шрифт:
Кун, возможно, думал вместе с ним. За стеклами очков его взгляд скользнул к Сони. "Иногда ты не так глуп, как кажешься", - заметил он, а затем все испортил, добавив: "Иногда, конечно, ты чертовски хорош".
"Спасибо", - сказал Сони. "Огромное спасибо. Я буду помнить тебя в своих кошмарах".
"Хватит", - сказал Иштван. "Мне надоело говорить "Хватит" вам двоим".
А затем он сделал резкое рубящее движение правой рукой, призывая Сони, Куна и остальную часть отделения к тишине. Где-то в лесу перед ними хрустнула ветка - не воображаемая, как
"Что вы думаете, сержант?" Голос Кана был тонкой нитью шепота.
Пожатие плеч Иштвана едва заметно повело одним плечом. "Я думаю, нам лучше выяснить". Он сделал небольшой жест, который можно было увидеть сбоку, но не спереди. "Сони, со мной".
"Есть, сержант", - сказал Сони. Иштван мог слышать ответ. Он не думал, что кто-либо из людей Свеммеля смог бы это сделать, даже если бы они были просто по другую сторону редута.
Кун выглядел оскорбленным. Иштвану было все равно. Кун был хорошим солдатом. Сони был лучшим, особенно двигался вперед. Но затем, вместо того чтобы разозлиться, Кун сказал что-то разумное: "Позволь мне использовать мое маленькое колдовство. Это сообщит тебе, есть ли там кто-нибудь, прежде чем ты уйдешь".
Подумав пару ударов сердца, Иштван кивнул. "Да. Продолжай. Сделай это".
Заклинание было очень простым. Если бы оно не было очень простым, бывший ученик мага не смог бы им воспользоваться. Закончив, он произнес одно слово: "Кто-нибудь".
"Было бы". Иштван указал на Сони. "Пойдем, узнаем. Идея в том, чтобы вернуться, понять, а не просто исчезнуть там".
"Я не глуп", - ответил Сони. Иштван не был полностью уверен, что это правда, но спорить не стал.
Они оставили редут в тылу, укрытые от глаз врага - и от его палок - заваленными снегом бревнами, сложенными впереди. Иштван указал налево. Сони кивнул. И жест, и кивок были едва заметны. В своих белых халатах Иштван и Сони могли бы походить на пару движущихся снежных сугробов. Иштван почувствовал себя холодным, как сугроб.
Но, даже когда он неслышно бормотал себе под нос об этом, он также снова чувствовал себя настоящим воином. Он задавался этим вопросом. Это озадачивало его. Сказать, что это встревожило его, тоже было бы не слишком-то по-человечески. Он видел достаточно сражений, чтобы их хватило на всю его жизнь, возможно, на две. Зачем искать еще?
Потому что это то, чему меня учили, подумал он, но это был не весь ответ или даже не большая его часть. Потому что, если я не пойду искать это, оно придет искать меня. При этих словах он снова кивнул, хотя и был осторожен, чтобы низко надвинуть капюшон своего халата и не подставлять лицо лучу вражеского света.
Он знал, что делает на снегу. В конце концов, у него было достаточно практики в этом; зимой в его родной долине было хуже, чем когда-либо снилось этим лесам. Он оказался в пяти или шести футах от горностая, прежде чем тот понял, что он рядом. Он определил его по треугольнику черных точек, отмечавших его глаза и нос, и черному пятну на самом кончике хвоста, которое зимой никогда не становилось белым. Оно отпрянуло
Иштван последовал за ним, но не в настоящей погоне, а потому, что этот бук также прикрывал его с востока. К тому времени горностай исчез, и только крошечные следы на снегу указывали, куда он побежал.
Сони нашел укрытие за сосной неподалеку. Он взглянул на Иштвана, который на мгновение остановился, сориентировавшись. Затем Иштван указал в направлении, откуда, как ему показалось, донесся подозрительный шум. Сони подумал, затем кивнул. Они оба снова поползли вперед.
Теперь они продвигались порознь, каждый своим путем направляясь к цели. Если со мной что-то случится, Сони вернется со словом, подумал Иштван. Он надеялся, что у Сони на уме обратное. Еще больше он надеялся, что они оба были правы.
Должно быть, они уже близко, пронеслось в его голове несколько минут спустя. Он огляделся в поисках Сони, но не увидел его. Он не позволил этому беспокоить себя. Несмотря на рассказанные истории, тихо убить человека было не так-то просто. Если бы что-то пошло не так, он бы услышал шум борьбы. Во всяком случае, так он говорил себе.
Он начал выходить из-за березы, затем замер в смысле неподвижности, в противоположность ощущению холода. На снегу перед деревом были следы - не маленькие следы горностая, а следы человека в снегоступах. Ункерлантцы очень любили снегоступы, и Иштван не думал, что кто-то из его соплеменников в последнее время ходил этим путем.
Разведчик, подумал он. Не похоже, что это больше, чем один человек. Просто разведчик, шныряющий вокруг, чтобы узнать, что мы задумали. Это было не так уж плохо. Он значительно предпочитал это встрече с предвестниками бригады, готовой обрушиться на него. Возможно, слух о нападении, принесенный Хевези, был не более чем слухом. Ункерлантцам так же трудно направить в эту битву достаточное количество людей, как и нам. Разные причины, но столько же проблем.
Не успела эта мысль прийти ему в голову, как солдат-ункерлантец вышел из-за дерева в паре сотен ярдов от него. Иштван увидел это лишь мельком - другие деревья загораживали ему обзор и почти не давали возможности хорошо вспыхнуть.
В любом случае, он был не слишком склонен брать кого-то из них; он испытывал больше симпатии к людям Свеммеля, чем когда война только начиналась. Но мгновение спустя Ункерлантец рухнул с воплем боли - у Сони, очевидно, было лучшее место и меньше сочувствия. "Сейчас же назад!" - Крикнул Иштван и направился к редуту. Если люди Свеммеля надеялись застать дьендьосцев поблизости врасплох, они только что были разочарованы.
***
Захваченный альгарвейцами прошлым летом, отвоеванный Ункерлантом всего пару месяцев назад, отправной точкой, с которой маршал Ратхар отправил свои атакующие колонны, чтобы еще больше опустошить красноголовых, Дуррванген снова подвергся нападению альгарвейцев.
Теперь, когда было слишком поздно приносить ему какую-либо пользу, Ратхар понял урок, преподанный ему людьми Мезенцио. "Мы просто оттеснили их туда и сюда", - сказал он генералу Ватрану. "Мы не подкрадывались к ним сзади и не уничтожали их, как они делали с нами столько раз".