Праздник под угрозой
Шрифт:
— Я наслышан о красоте Архангельского, ваше сиятельство, — улыбнулся я. — Подмосковный Версаль — так его величают.
Феликс Феликсович польщенно улыбнулся.
— Да, это прекрасное место. Надеюсь, вы однажды воспользуетесь нашим приглашением и увидите имение собственными глазами. Я бы с удовольствием провел вам экскурсию, но дамы уже ждут нас в Гобеленовой гостиной. Прошу за мной.
Мы поднялись по лестнице и миновали несколько залов, каждый из которых был настоящим произведением искусства.
В Гобеленовой
Княгиня Лионелла Андреевна, супруга князя, сидела в кресле с прямой осанкой. Матушка Иды была признанной красавицей — стройная и изящная, словно изваяние, с темными волосами, убранными в элегантную высокую прическу. Она была одета в простое темное платье, а из украшений на ней была лишь длинная нить крупных жемчужин. Плечи княгини укрывала шерстяная шаль.
Возле окна стояла Ида. Как и мать, дома она носила простое платье. Волнистые волосы девушки были распущены, и лишь две драгоценные заколки по бокам убирали мешающие пряди. Ида обернулась к нам и присела в коротком реверансе.
— Отец, Алексей Иоаннович…
Обе женщины выглядели напряжёнными, хотя на их лицах сохранялось подобие улыбок.
На резном низком столике уже дымился кофейник, окруженный вазочками со сладостями.
— Алексей Иоаннович, добро пожаловать, — сказала Лионелла Андреевна, жестом приглашая меня сесть. — Благодарю за то, что нашли время на визит. Надеюсь, вы не откажетесь выпить с нами кофе?
Я церемонно поклонился.
— Благодарю за приглашение, ваше сиятельство. Я рад быть вам полезным, — ответил я, занимая предложенное место. — И не смогу отказаться от чашечки. Ваш сын превосходно разбирается в кофе, и, полагаю, вы привили ему эту страсть.
Княгиня улыбнулась.
— Действительно, в нашем доме очень любят кофе. — Взмахом тонкой руки Лионелла Андреевна попросила дочь подойти. — Ида, душа моя, сделай все сама. Не будем звать слуг.
Девушка принялась разливать напиток по чашкам из старинного французского сервиза и передала мне одну. Её пальцы чуть дрожали, но взгляд был твердым.
— Алексей Иоаннович, — начала княгиня, когда мы все устроились за небольшим столом, — Ида рассказала нам о вашей случайной встрече в особняке Бруснициных и о том, что за этим последовало. Полагаю, присутствие нашей дочери на этом мероприятии вызвало у вас много вопросов. В частности, должно быть, вы опасаетесь за моральный облик нашей дочери. Ведь вечеринки Римского клуба имеют определенную… репутацию. Отчасти поэтому мы пригласили вас сегодня.
Феликс Феликсович добавил сахара в свою чашку и продолжил разговор:
— Вы, конечно, знаете, Алексей Иоаннович, что семейные дела часто выходят за рамки светских бесед. Сегодняшний разговор касается одного деликатного вопроса, который, возможно, потребует
— Разумеется, ваше сиятельство, — ответил я.
Лионелла Андреевна бросила взгляд на мужа, словно поддерживая его молчаливым согласием, и затем перевела взгляд на меня.
— Дело касается моей племянницы, молодой графини Елизаветы Рибопьер, — начала она. — Лизавета — дочь моего брата. Она рано осталась без родителей и воспитывалась в нашем доме до совершеннолетия. Она была нам как родная дочь.
Я припомнил, что мать Иды в девичестве носила фамилию Рибопьер. Дом Юсуповых был тесно связан с Рибопьерами, Сумароковыми и Эльстонами. Однажды они породнились и с Романовыми, что также подняло престиж семьи.
— С Лизаветой связана одна неприятная ситуация, — осторожно продолжил князь, его тон стал жёстче. — С самого детства она была влюблена в своего двоюродного брата, Василия Сумарокова. И, к несчастью, их чувства оказались взаимны.
Я напрягся, понимая, что речь идёт о чём-то гораздо более серьёзном, чем просто юношеская влюблённость. Княгиня продолжила:
— Мы думали, что это увлечение со временем пройдёт. Все же первая детская влюбленность редко перерастает во что-то большее. Но с годами чувства только укрепилось. Дошло до того, что Лизавета и Василий заговорили о браке.
— Браке? — удивился я, не сдержавшись. — Но это же невозможно! Слишком близкое родство! Ни Совет, ни Синод не одобрят такого союза.
— Именно, — ответила Лионелла Андреевна. — Да, в былые времена подобные союзы были распространены, особенно в Европе. Но с тех пор наука и медицина достаточно далеко продвинулись, чтобы выяснить, насколько рискованными могут быть такие связи. И, конечно, мы не могли этого допустить.
Ида кивнула, нервно теребя складки платья.
— Такой брак бросил бы тень не только на семьи Сумароковых и Рибопьер, но и на репутацию Юсуповых. Ведь мы — старший Дом и несем ответственность за родственные Дома.
Князь вздохнул и добавил:
— Мы сделали всё, чтобы разлучить их. Василия отправили служить в Тифлис, подальше от Петербурга. Но это не помогло. Лизавета, достигнув совершеннолетия и вступив в наследство, отправилась за ним. Они планировали бежать за границу и пожениться там, но тогда мы успели их остановить.
— И с тех пор вы за ней присматриваете? — спросил я, понимая, что разговор всё больше приближается к чему-то тревожному.
Ида кивнула.
— Именно. Я узнала, что она получила приглашение на вечеринку в особняке Бруснициных. Поскольку Лизавета уже не находится под опекой, она могла пойти куда угодно. У нее в Петербурге свой дом, свои слуги… И я переживала, что она может совершить какую-нибудь глупость. Поэтому я решила проследить за ней и тоже отправилась на вечеринку.
— И она действительно была там? — уточнил я.