Предания старины глубокой
Шрифт:
Через неделю, вернувшись из командировки, Саидат нашла в квартире новых хозяев. Еле разыскав мать и племянницу, она упорно стала ходить по инстанциям, пытаясь узнать хоть что-нибудь о судьбе брата. Но тщетно.
Допрос следовал за допросом. Не заживали раны от пыток, болело все тело, разламывалась от боли голова. Каждый раз казалось, что с допроса не вернуться живым. Сидящие с ним заключенные тоже были истерзаны. Никто не знал, в чем их обвиняют, чего от них хотят. Чтобы заглушить крики мучеников во время допроса, заводили все моторы выставленных вокруг тюрьмы тракторов.
С каждым днем выдерживать пытки было
Одного следователя сменял другой, но методы ведения допроса оставались прежними.
– На последнем допросе, обвиняемый Амиров, вы дали показания, что вас вербовал в буржуазно-националистическую партию Самурский. Когда это случилось и где?
– Я этого не говорил, это выдумка самого следователя!
– Значит, ты отказываешься от своих слов? Не говорил, так теперь скажешь! – пригрозил следователь и, схватив руки Юсуфа Алиевича, вонзил под ногти иголки. В глазах потемнело, Юсуф Алиевич упал. Следователь облил его водой из графина.
Окровавленного, его бросили в камеру. Через несколько недель вновь вызвали к следователю, объявили, что ему назначается наказание “стоянка”. Он, мужественно перенес и это. Последний раз стоял девять суток. Вдобавок к этому избивали, всячески унижали, добиваясь чудовищного “признания”.
В одну из ночей пришел молодой следователь-практикант по фамилии Вос. Каждый дежурный следователь старался вырвать у заключенного “признание”. За это получали поощрение. Вос тоже принялся за побои, тыкал в нос и губы горящие папиросы. Юсуфу Алиевичу стало плохо, и он упал. Вос схватил его за волосы и стал таскать по полу.
“Стоянка” продолжалась пятые сутки. К вечеру дежурить пришел начальник Лакского райотдела НКВД Мусаев. Раньше он квартировал в доме Амировых. Теперь стал требовать показания у бывшего друга.
– Мне не в чем признаваться, и ты это знаешь.
– За это тебя и бьют. Если я тебя не побью – подумают, что я сочувствую тебе или связан с вами.
Утром при смене дежурства в присутствии других следователей Мусаев избил Амирова.
Так продолжалось два с лишним года. Следователи были удивлены твердостью духа этого человека. Он стойко выдерживал все глумления, издевательства и не сдавался.
6 января 1940 года выездная сессия Северо-Кавказского Военного трибунала судила группу из девяти человек, среди которых был и Ю. Амиров.
Заключенные были уверены, что их не оставят в живых, и потому решили рассказать на суде обо всем, что они вынесли в стенах тюрьмы, какими способами выбивали из них нужные показания.
Юсуф Алиевич не считал себя обвиняемым, скорее он выступал как Обвинитель. Судьи были удивлены его юридической грамотностью. Он говорил не столько о себе, сколько о товарищах, сидящих рядом на скамье подсудимых. Говорил о всех зверски замученных, безвинно погибших, рассказывал о пытках. Это была последняя возможность высказать правду.
Через три дня суд оправдал всю группу.
Песни Мукминат
Когда раздались первые такты бубна, все вокруг меня примолкли, а при первых звуках яркого и сочного голоса стих веселый праздничный гомон свадьбы. Не верилось, что это поет пожилая женщина не просто страстная, а пламенная песня будоражила душу…
ПослушайтеУлучив минуту, я познакомилась с певицей. Мукминат Махмудова – уроженка селения Караша Лакского района. Меня заинтересовала ее судьба тогда же договорились с ней о встрече.
Долго беседовали мы. И встали передо мной во всей красе и женская стойкость, и верность, и удивительная одаренность обыкновенной сельчанки.
Мукминат была единственной дочерью Эфенди и Марьям Махмудовых. Детство текло беззаботно: училась в школе, дома помогала родителям соседям старушкам – выполняла самую трудную для них работу, носила им воду. И всегда за любой работой пела, так у нее с раннего детств повелось.
По соседству с ними жил парень по имени Абуталиб, очень любил он слушать ее песни. Но пришло время и Абуталиб уехал в Саратов к старшему брату и поступил там учиться в техникум.
Через год Абуталиб вернулся в родное село, приехал, чтобы попрощаться с родителями, родственниками и друзьями – его призывали в армию. И тут Абуталиб узнал, что Мукминат, которая впала в его душу с самого детства, сватает ее родственник по имени Гусейн и что девушке вот-вот кольцо обручальное наденут. С самого утра подкарауливал Абуталиб на улице в надежде поговорить с Мукминат, но до самой ночи так и не появилась соседка. Так вышло и на второй день. Вечером он выяснил, что вместе с матерью с раннего утра работает она в поле и поздно возвращается. Он стал прислушиваться, ожидая возвращения Марьям и Мукминат. И, когда услышал их голоса, рискнул и пошел прямо к ним.
Встретила Абуталиба, бабушка Мукминат, веселая и старая Пати с вязаньем в руках, пригласила войти в дом, поздравила с приездом.
– Да вот, бабушка Пати, завтра я уезжаю служить в армию, зашел попрощаться с вами, – сказал Абуталиб.
– Вах, вах, вах, сын мой! Дай бог тебе здоровья. Неужели тебе на самом деле в армию пора? Нет ли тут какого-нибудь харама? – не унималась Пати. Но убедившись, что сосед не шутит, позвала всех домочадцев, велела накрыть скатерть. Тут, наконец-то, увидел Абуталиб веселую и озорную Мукминат. Легко текла беседа за чашкой чая.
– А помнишь, Абуталиб, – спросила Пати с усмешкой, – как Марьям уговаривала тебя: “Иди, голубчик, покачай люльку моей дочки, а как она вырастет обязательно за тебя замуж отдам….” А ты спрашивал – правду ли она говорит? Марьям клялась, что не обманывает, и ты бежал к нам качать люльку Мукминат. Помню, однажды я в шутку сказала, что Мукминат мы отдадим за Гусейна, а ты разозлился, перестал укачивать и убежал. Такой смешной ты мальчик был. Помнишь? А теперь на самом деле моя шутка правдой оборачивается, мы ведь действительно собираемся выдать Мукминат за Гусейна засмеялась громко бабушка Пати, а за нею и все остальные.