Предназначение
Шрифт:
Дверь скрипнула и осторожно приотворилась.
Встала бесстыжая в распахнутой двери и руками всплеснула.
– Краса ты наша, тело белое…
Дерзкий взгляд скользит по ее телу сверху до низу, с низу до верху. И обратно. Не укроешься.
– В пору под венец, да вести не кому. Телу девичьему в коже тесно. Пальцем ткни и сок брызнет. Груди, что яблочки наливные.
Платье, что в руках держала, на пол упало. И трещит, рта не закрывая, без умолку.
– Умолкни, сорока! – Прикрикнула на девку Влада, натягивая прямо на голое тело, узкие портки. Мягкая ткань туго обтягивает бедра и ягодицы.
Девка уже лезла в волосы роговым тонким гребешком.
– А мы той порой волосики твои, княжна наша, расчешем да разберем и в косы девичьи заплетем. Разоделась то как дивно. И вроде все спрятано, и вроде бы все на голе. Глаз не оторвать!
Вспыхнула и отстранила ее руку.
– Ремешок принеси волосы перетянуть. Или поясок плетеный узкий. – Проворчала она. И устыдившись, пояснила любопытной девке, которая бог весть что подумать могла. – Год кос плести не буду, пока по батюшке с матушкой душа не переболит. А тогда уж и плети…
И, не слушая больше девку – болтушку, с языком, сродни коровьему боталу, вышла из светелки.
Девки сбились в кучу подле опочивальни Радогора. Перемигиваются, перешептываются. Глаза сладким туманом затянуло.
– А вы что здесь все сбились? – Строго спросила она. – Или дел больше других нет, как воев у дверей выкарауливать?
– Даже в двери никого не пустил, княжна - голубушка. Сам воду занес, сам разделся. – не скрывая своего удивления, ответила одна за всех. И уж совсем разочарованно добавила. – И моется сам, будто мы все безрукие.
Влада с трудом сдержала облегченный вздох.
– Прочь идите. Пока палками гнать не велела. Сама платье ему приготовлю. – И нетерпеливо притопнула ладным, вокруг ножки, сапожком.
– И не сметь мне на глаза показываться, пока сама не позову.
Проводила девок ревнивым взглядом. И скорбно вздохнула, подумав, - и где только батюшка таких насобирал? Одна другой глаже. Куда не поглядишь, в каждом углу оторва.
Долго рылась в батюшкиных сундуках, подбирая одежду по росту, что было совсем не просто. Но наконец остановилась, и навьючив одежду на руку, вернулась на свою половину, прихватив заодно и не длинный боевой нож в узорчатых ножнах со стены. Растягивая время, распустила пояс и повесила на него нож. Прошлась раз другой по светлице из угла в угол. Прислушалась и, боязливо выглянув в переход, толкнула двери в опочивальню Радогора рукой. Двери отворились без звука. Еще раз оглянулась и проскользнула внутрь. Радогор, обмотавшись рукатерником, стоял с растерянным видом, разглядывая свою грязную и ни на что уже не годную, одежду. На голых плечах, груди и спине, вода сверкала каплями. Мокрые волосы прилипли к плечам.
Стараясь не шуметь, осторожно опустила вьюк на лавку у дверей, неслышно подошла сзади, обхватила узкий стан руками и прижалась к влажной спине, блаженно вдыхая запах сильного, пахнущего лесными цветами, тела.
– Увидят, Ладушка! – Озабоченно проговорил он, не оборачиваясь.
– Не увидят. Ты же проглядел меня. Тех же, у дверей, я всех прогнала. – Со смехом прошептала она, прижимаясь губами к его телу.
-Я тебя увидел, когда ты еще у дверей таилась. –
– Ты же меня в девичьем уборе и не признаешь среди многих. – Смутилась Влада под его взглядом. – Платье мешком до пят. Поди, разбери где кто. И косу как плести? Девичью заплести, богов гневить. Бабьи? И того хуже. А так и не пойми что. Девка не девка, и баба не баба. Одно недоразумение.
– Дева – воительница. – Радогор и не думал скрывать своего восхищения. – О коих мне дедка Вран рассказывал. Только они открывали глазам одну грудь. А для чего, я так и не понял.
– А это, Радо, чтобы глаза слепли. Чтобы враг кроме этой груди ничего и не видел больше. – Развеселилась Лада, которой пришлись по душе его слова. Для тебя же хоть все на волю выпущу, чтобы никого кроме меня не видел. Девок – срамниц всех из терема вымету, чтобы не пялили на тебя свои глаза, мой витязь….
– Да я и так, кроме тебя никого не вижу, Ладушка.
Забыв о своей наготе, подхватил ее на руки и склонился над ее лицом.
– Скажи ты мне утром… Радогор, в щепы размечи этот град – Разметал бы и не задумался. А потом с землей перемешал, чтобы и памяти его не осталось.
Синие глаза сияют таким счастьем, что и, правда, хоть горы прямо сейчас ворочай.
Опустил ее на пол и сокрушенно полез рукой к затылку. На глаза попались старые, перемезанные землей и травой, портки. И Влада, видя его потерянное лицо, снова заливисто засмеялась.
– Я уж приготовила все для тебя. Одевайся.
Смутилась, опустила голову и стыдливо ковырнула носком сапожка дорожку.
– Если бы можно было, так от тебя и вовсе всю одежду попрятала. Уж такой ты, Радо, у меня видный да пригожий, что и сил нет. Век смотри и не насмотришься.
Пришел черед смутится Радогору. Торопясь, упрятал манящую наготу в тонкой выделки светлые портки. Вбил ноги в мягкие сапоги, нарядился в новенький подкольчужник и затянулся поясом. Потянулся к лавке за ремешком, чтобы волосы стянуть, а она его к лавке за руку потащила, нашептывая.
– Позволь, сама тебе волосы причешу и приберу. Хоть и не жена я тебе, но так и тянется рука за гребешком. Там, в лесу, под ольхой его под рукой не оказалось, а то еще тогда бы забралась я в них.
И затихла, склонясь над гребнем. Медленно водила им, разбирая прядь за прядью, укладывая волос к волосу, приглаживая и прилаживая их.
– Чудно. И волосы у тебя, как у девки. Мягкие и пушистые. И пахнешь сам, ровно девка. А ни ручья, ни цветов.
Взлохматила, взбила их и зарылась в них лицом.
– Грех сказать, не будь того ярла и тебя, счастья моего, не было бы. – Повторила она уж не раз и не два сказанное. И уже бережно расчесала, разобрала волосы, расправила их концы на плечах и перехватила через лоб ремешком, как он сам делал. – Так и нее нашла бы я тебя.
– Так это я нашел тебя, Лада. Не ты… Как увидел тебя на лодии, так и…
Договорить не успел. Не дала договорить. Закрыла ему рот ладошкой и зашептала, потянувшись губами к лицу.
– Не ты это, Радо. Я, я… И не спорь! Как поймалась за твою руку, когда Ягодка меня привез, так и поняла… мой ты, мой. Ни кому не отдам, и ни куда не отпущу одного. Рядом буду.