Преступление Летучего Отряда
Шрифт:
Организация мистера Ларринга была также "американской". Он являлся одним из наиболее крупных экспертов, и его агенты были разбросаны по всей Америке от Сиэтла до Нового Орлеана. В то же время он был связан деловыми отношениями и с Мак-Гиллом.
– Вся ошибка заключается в том, что вы струсили! Да, да, я знаю, что произошло в суде! Я читал об этом в газетах. Но дело остается делом, дорогой Тизер. Во всяком случае причинять себе беспокойство из-за моих незначительных местных связей я не собираюсь. Я предпочту прекратить здесь работу...
В это мгновение зазвенел колокольчик, извещавший о прибытии нового посетителя.
– Мисс Перрмен!? Почему вы пришли сюда? Вы без провожатых?
– и он покачал головой.
– Это очень, очень опасно. Я удивляюсь, как это Марк разрешил вам одной прийти сюда...
– Он ничего не знает, - ответила она, ожидая, что он предложит ей войти.
– Или я помешала вам? У вас гости?
– Ничего особенного, всего лишь мой друг, мистер Ларринг. Он очень заинтересован делами приюта и снабжает наших питомцев полезным чтением. Надеюсь, вы меня извините, если я отлучусь на одно мгновение?
Он поспешил вернуться в комнату и объявил Ларрингу о приходе девушки. Мистер Ларринг, человек воспитанный, вежливо поздоровался с Анн. Ларринг так же, как и все остальные соучастники Марка, не знал, осведомлена ли девушка о подлинном характере его деятельности. С первого же дня судебного процесса всем им было предложено скромно помалкивать. И никто не придавал значения этой судебной комедии, полагая, что скандал с Анн всего лишь предлог, при помощи которого легче будет выгородить компаньонов в случае столкновения с полицией.
Анн совершенно неожиданно оказалась сейчас в приюте. Она вряд ли смогла бы объяснить, что именно побудило ее к этому. Предчувствие подсказало, что здесь в приюте кроется разгадка всех ее сомнений.
– Да, Марк не знает о том, что я направилась сюда. Мне стало дома скучно, и я решила, что, быть может, мне удастся встретить Ли Джозефа...
Анн уловила, как Тизер вздрогнул при этих словах.
– Ли Джозефа?
– переспросил Ларринг и нахмурился.
– Я полагал, что наш старый друг...
– Уехал за море, уехал за море, - поспешил подсказать Тизер.
– Может, я могу быть нам чем-нибудь полезен, мисс Перрмен? То есть, я хотел спросить, не угодно ли вам от меня чего-нибудь определенного? В такой поздний час... (На самом деле не было еще десяти часов вечера).
– Нет, ничего не нужно. Мне просто захотелось подышать свежим воздухом.
Анн была довольна тем, что застала Тизера не одного, - общество Тизера было для нее совершенно невыносимым, хотя она и собиралась при случае переговорить с ним о контрабанде и что-либо узнать о делах Марка. Разумеется, она понимала, что вообще контрабанда - повсеместно распространенное сейчас явление. На днях она, например, прочла в газете о том, что за это был оштрафован на сто фунтов буфетчик одного из океанских пароходов. И адвокат в своей речи подтвердил, что контрабанда уже настолько разрослась, стала масштабной, что чуть ли не утратила уголовное значение.
Анн пыталась уверить себя в том, что Брадлей хотел лишь напугать ее. То был давнишний испытанный трюк полицейских, при помощи которого они пытаются вселить в соучастников недоверие друг к другу и дезорганизовать их деятельность. И все же она не могла подавить зародившиеся сомнения. Если бы этот таинственный груз действительно оказался всего
А теперь она сидела возле одного из самых крупных клиентов Марка, возле Ларринга. Как-то она везла ему большую, окованную жестью, коробку с товаром, в другой раз повстречалась с ним в Кардифе и сдала еще одну партию товара... Мистер Ларринг, конечно, сказал бы ей правду, поделился бы с нею тем, о чем умалчивал Тизер. Но не станет же он говорить обо всем этом здесь, в его присутствии! И действительно разговор принял безобидный характер - речь шла о погоде, о происшествии в суде, о прекрасном характере Марка. Особенно старался его расхваливать Тизер. Примерно через четверть часа Ларринг собрался уходить, и Анн воспользовалась случаем побыть с ним наедине.
– Я была бы не прочь проводить вас, если вы ничего не имеете против, сказала она и уловила смущение Тизера, Последнее обстоятельство еще более укрепило ее намерения.
Автомобиль Ларринга дожидался на углу. Ларринг сказал, что весьма рад побыть в обществе такой хорошенькой женщины как Анн. Все это произошло настолько быстро, что Тизер не успел предупредить его. Даже торопливое замечание Тизера о том, что он хочет переговорить о чем-то с Ларрингом, прошло мимо ушей.
Ларринг усадил Анн в свой роскошный лимузин и занял место рядом.
– Этот Тизер замечательный человек, но я опасаюсь, что он слишком злоупотребляет спиртными напитками, - заметил Ларринг.
Анн улыбнулась в ответ, зная о том, что ее спутник пил не меньше Тизера.
– Бедняга совершенно утратил самообладание, - продолжал Ларринг и сочувственно покачал головой.
– Вряд ли он сможет в будущем быть чем-нибудь полезен Марку. И это очень жаль! Насколько мне известно, и вы лишены в настоящее время шоферских прав, мисс Перрмен?
– Марк наладит реализацию и без меня.
Ларринг тяжело вздохнул.
– Я опасаюсь, что и сам Марк уделяет теперь гораздо меньше внимания делу, чем это следовало бы. Но оно и понятно, - все мы были очень напуганы, когда вас арестовали. Мы не надеялись, что вам удастся миновать тюрьмы. И все было подстроено этим негодяем Брадлеем! Он заставил судью сперва заслушать дело Смиза для того, чтобы подчеркнуть всю серьезность вашего дела и его последствий.
– Неожиданно он вспомнил о предупреждении Марка.
– Хотя контрабандный провоз сахарина преступление не из тяжких, - поспешил он добавить, пытаясь сгладить общее впечатление.
– Сахарин?
– переспросила, улыбаясь, девушка.
– Перестаньте шутить!
Наступило долгое молчание, и Анн почувствовала, как замирает, сжимается в предчувствии сердце...
Ларринг тяжело вздохнул.
– Я не знаю, быть может, мне и не следовало этого говорить, но порой я начинаю думать о том, что работаю во вред человечеству...
– меланхолично произнес он, хотя на самом деле никогда никаких угрызений совести не испытывал.
– Но, что делать? Во Франции вышла из печати любопытная книга: "Твое тело принадлежит тебе". Возможно, вы читали? В этой книге я нашел отражение своих собственных мыслей. Разве вправе кто-нибудь - общество, государство или человек - предписывать мне, где и в какой форме получать наслаждение? Разве вправе кто-нибудь запретить мне пить виски? Или кто-нибудь вправе запретить вам пользоваться духами, если их аромат доставляет вам радость?