Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
— Сюда! Скорее!
Она услышала топот ног, глухие удары и вопли. Но силы уже оставили ее. Погружаясь в темноту, Мари мысленно обратилась к мужу: «Дэвид!.. Дэвид!.. Скажи, ради Бога, где ты?.. Останься в живых, мой дорогой! Не дай им вновь лишить тебя разума! Не позволяй им этого!.. Они хотят схватить меня, но я не дамся им!.. Почему они сделали это с нами? За что?»
Очнулась она на низеньком топчане в маленькой комнате без окон. Молоденькая китаянка, совсем девочка, вытирала ей лоб свежим полотенцем, от которого исходил тонкий аромат.
— Где я? — прошептала Мари. — Куда я попала?
Девушка, мило улыбнувшись, пожала плечами и кивнула на
— Позвольте представиться, — сказал он на правильном английском, хотя и с акцентом. — Меня зовут Джитай. Я возглавляю тьюн-мунский филиал банка «Хэнг Чау». Вы находитесь в задней комнате магазина тканей, принадлежащего моему другу и клиенту нашего банка мистеру Чангу. Когда вас принесли сюда, то сразу же послали за мной. На вас напали хулиганы из «Ди-ди джинг ча». Это можно перевести как «молодежная бригада содействия полиции». Она создана в соответствии с одной из тех социальных программ, которые приносят большую пользу, хотя и здесь порой попадаются гнилые яблоки, как говорите вы, американцы.
— Почему вы решили, что я американка?
— По вашей речи. Когда вы были без сознания, то говорили о каком-то Дэвиде. Это, наверное, ваш друг. Судя по вашим словам, вы хотите его разыскать.
— Что еще я сказала?
— Ничего существенного. Вы говорили бессвязно.
— Но я не знаю никакого человека по имени Дэвид, — заявила Мари решительным тоном. — Это совершенно точно. Вероятно, находясь в бреду, я вспомнила кого-то из моего детства.
— Возможно, но это не столь важно. Главное сейчас — ваше самочувствие. Нам очень стыдно, что так получилось.
— Где те двое? Где эта шваль? Эти ублюдки?
— Этих парней задержали, и теперь их ждет наказание.
— Думаю, им дадут лет по десять.
Китаец нахмурился:
— Дать ход этому делу — значит впутать полицию… Вы должны будете подать заявление, присутствовать во время рассмотрения вашей жалобы в суде… В общем, формальностей столько, что не дай Бог! — Мари непонимающе посмотрела на банкира. — Нет-нет, если вы пожелаете обратиться в суд, я сам в полицию пойду вместе с вами и выступлю там в роли вашего переводчика. Я не навязываю вам своего мнения: я только высказал свою точку зрения. Вам решать, и никому другому. Вы так много пережили… И к тому же, перебравшись в Тьюн-Мун в силу причин, известных лишь вам, вы живете здесь одна-одинешенька.
— Нет, мистер Джитай, — произнесла спокойно Мари, — я не собираюсь никуда обращаться. Все окончилось благополучно, а мстительность — не в моей натуре.
— Но мы не оставим все это просто так.
— Что вы имеете в виду?
— Напавшие на вас парни будут вечно нести свой позор и в супружеской постели уже не смогут выполнить того, чего от них ожидают.
— Понимаю. Они слишком молоды…
— Как нам стало известно, они многое что еще натворили за сегодняшнее утро. Это — настоящие подонки, и им следует преподать хороший урок.
— За сегодняшнее утро?.. А сколько я уже здесь?
Управляющий банком посмотрел на часы:
— Около часа.
— Я немедленно должна вернуться обратно к себе домой. Мне просто необходимо это!
— Девушки собирались зашить вашу порванную одежду. Они великолепно управятся со своим делом, да и времени на это уйдет не много. Они думали даже, что закончат все еще до того, как вы придете в себя.
— Но я не могу ждать! Мне обязательно надо быть сейчас в квартире, где я остановилась!..
— Зато мы знаем, мадам. В Тьюн-Муне нельзя не обратить внимания на одинокую высокую красивую белую женщину. Без слухов не обходится. Мы проводим вас туда.
Когда Мари села в кровати, финансист повернулся и произнес что-то быстро по-китайски в приоткрытую дверь, за которой толпился народ, пытаясь заглянуть внутрь. Она встала с постели. Ноги гудели, ее покачивало. Наконец, придерживая края разорванной ткани на блузке, она приняла устойчивое положение. Дверь открылась, и в комнату вошли две пожилые женщины, каждая — с шелковой вещью яркого цвета. Сперва на Мари надели похожий на кимоно костюм, закрывший ее разорванную блузку и запачканные брюки. Потом вокруг ее талии обернули длинный широкий пояс. Несмотря на испытываемое ею нервное напряжение, миссис Уэбб заметила все же, что ее обряжали в изысканную, очень дорогую одежду.
— Пойдемте, мадам, — сказал управляющий банком, тронув ее за локоть. — Я провожу вас.
Они вышли в торговый зал. Мари, кивая, пыталась улыбаться кланявшимся ей с печалью в темных глазах китайским мужчинам и женщинам.
Вернувшись домой, она размотала пояс, сняла шелковый китайский наряд и, оставшись в прежней одежде, легла на кровать в надежде хоть немного расслабиться и привести свои нервы в норму. Уткнув лицо в подушку, Мари постаралась выкинуть из головы ужасные события этого утра. Но безуспешно. Мало того, лоб ее покрылся испариной, и чем плотнее закрывала она глаза, тем более живо воскрешалось в ее памяти другое, не менее драматичное событие — происшествие на цюрихской набережной Гизан, когда спас ей жизнь мужчина по имени Джейсон Борн.
Вскрикнув, она вскочила с постели, стараясь унять дрожь. Потом прошла на кухню и открыла кран. Вода еле текла тонкой струйкой, и, пока стакан наполнялся, мыслями она была далеко.
«Помнишь, мы как-то согласились, что временами людям следует остужать свои головы. Бог свидетель, я делаю это чаще, чем положено более или менее уважаемому психиатру… Но обстоятельства сильнее нас. Мы должны действовать вместе», — говорил Моррис Панов своему другу Джейсону Борну.
Мари закрыла кран, выпила тепловатую воду и пошла назад в комнату, служившую ей и спальней и гостиной. Остановившись в дверях, она увидела, насколько неуютно выглядит ее убежище. Точно тюремная камера. И не просто тюремная камера, а камера-одиночка. Мари, словно заключенной, приходилось томиться здесь наедине со своими мыслями и страхами.
Она подошла к окну и выглянула наружу. Но и там не лучше, чем в ее комнате. На улице она так же, как и тут, не могла чувствовать себя по-настоящему свободной. Это был чужой, неизвестный ей мир, не говоря уже о возможности повторения того, что случилось на берегу этим утром. Она была незваным гостем, который никого не понимал и которого также никто не мог понять. Она была совершенно одна, и это сводило ее с ума.
Но кто там внизу, под окном? Да это же она, Кэтрин!.. Подруга Мари стояла рядом с мужчиной возле серого автомобиля. Повернувшись, они смотрели на троих мужчин, расположившихся в десяти ярдах от них, на противоположной стороне улицы, уже у другой машины. Все пятеро резко выделялись из уличной толпы. Это были жители Запада, оказавшиеся вдруг среди многолюдного моря китайцев, — пришельцы в чуждом им мире! Они, кивая без конца и говоря о чем-то возбужденно, то и дело поглядывали по сторонам, но чаще всего — на жилой дом, в котором укрылась Мари… Кстати, что там с головами?