Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
— Бросьте паясничать! — рявкнул Хевиленд, огибая стол. Тяжело опустившись в кресло, он откинулся на спинку и закрыл глаза.
— Что-что, а уж паясничать-то я никак не собираюсь! — заявил решительно Конклин и, стуча по полу тяжелыми башмаками, шагнул вперед; — Это вы виноваты во всем, сэр! — Сотрудник ЦРУ, нагнувшись, вцепился в край стола. — Вы в ответе за то, что случилось с Дэвидом и Мари Уэбб! Какая же вы мразь! Вы сеете повсюду только зло!.. Все, что ни делаете вы, это ложь и обман… Все, кого вы касаетесь, превращаются в озлобленных и запуганных марионеток, послушно исполняющих вашу волю. Я повторяю, сукин сын голубых кровей: какая же вы мразь!
Хевиленд чуть приподнял
— Признаюсь, если вам интересно, что Кэтрин Стейплс заявила мне, по существу, то же самое.
— Это лишь подтверждает мое мнение.
— И еще мне хотелось бы, чтобы вы знали: убили ее только потому, что она встала на нашу сторону. Ей не нравилось это, но, как она сказала нам, ей стало ясно, что у нее просто нет иного выбора.
— Еще одна ваша марионетка?
— Нет. Она была женщиной неординарной, умудренной опытом и потому поняла, с чем мы имеем дело. Я скорблю об этой утрате и о том, какую смерть она приняла, более, чем вы можете вообразить.
— Вы скорбите, сэр, о ней лично или просто об одном из винтиков, задействованных вами во благо бесценной операции?
— Как вы смеете говорить такое? — произнес холодно Хевиленд, поднявшись с кресла и глядя в упор на разведчика. — Не поздновато ли вы начали морализировать, мистер Конклин? Ваши просчеты в вопросах, как кого обмануть и как с кем ладить, были слишком очевидны. Если бы ваша воля исполнилась, то не было бы уже ни Дэвида Уэбба, ни Джейсона Борна. Вы подставили бывшего своего друга как никто другой. И вы же разработали операцию по его ликвидации и едва не достигли успеха.
— Я дорого заплатил за свою ошибку. Видит Бог, очень дорого!
— Подозреваю, что и сейчас продолжаете платить: иначе вас не было бы в Гонконге, — медленно покачав головой, произнес посол, но уже без прежних льдинок в голосе. — Опустите свой меч, мистер Конклин, и я сделаю то же. Кэтрин Стейплс действительно поняла что к чему, и, поскольку за ее гибелью что-то скрывается, нам надо бы разобраться, кто и зачем учинил это кровопролитие.
— Неизвестно только, с чего начинать.
— Мы вам кое-что подскажем, расскажем кое о чем… Как прежде рассказали Кэтрин Стейплс.
— Может, в таком случае мне и не стоит вас слушать?
— Вы должны меня выслушать: выбора у вас нет.
— Думаю, вы-то сами никого никогда не слушали, только вычисляли. Бедняжка Стейплс была убита лишь потому, что кто-то счел, будто она слишком много знает. Короче, кто-то из вашего же окружения или внедрившийся в вашу среду увидел, как она встречалась с кем-то из вас или с вами обоими. Соответствующие лица связались с Канадой, и приказ был отдан. А вы даже не потрудились приставить к ней охрану.
— А вы что, боитесь за свою жизнь?
— Ежечасно, — признался разведчик. — Однако сейчас я беспокоюсь не только за себя.
— Но и за Уэбба?
Конклин молча посмотрел дипломату в лицо.
— Да, если то, что я предполагаю, правда, — произнес он спокойно. — Нет ничего, что бы я мог сделать для Дельты лучше, чем сделал бы он сам. Но если бы в силу каких-то обстоятельств у него были связаны руки, я знаю, с какой просьбой обратился бы он ко мне: Дэвид попросил бы меня защитить Мари. И я поступлю лучше всего, если буду бороться против вас вместо того, чтобы выслушивать ваши россказни.
— И как же предполагаете вы бороться со мной?
— Единственно доступным мне путем. Низко и грязно. Я распущу слух в темных коридорах Вашингтона, что
— Моррис Панов? — проговорил заинтригованно Хевиленд. — Психиатр, курировавший Уэбба?
— Своей смекалкой вы заслужили еще одну сигару. И позвольте мне сообщить вам кое-что, что обогатило бы ваши знания. Я единственный, с кем разговаривал Дэвид непосредственно перед тем, как вылететь сюда. Все, что я узнал от него, да еще убийство сотрудника международного отдела канадского консульства, могло бы заинтересовать кого угодно, если бы кто-то изложил весь этот материал в письменном виде, — само собой для внутреннего пользования.
— Если бы вы поступили так, то поставили бы под угрозу срыва буквально все, над чем мы работали.
— А это уже ваши трудности!
— Опять-таки у меня нет выбора, — ледяным тоном заключил посол. — Как только вы начнете разворачивать свою кампанию против нас, я приму ответные меры. И тогда уж живым вам отсюда не выбраться.
— О Боже! — прошептал из своего угла Мак-Эллистер.
— Ничего глупее не могли придумать? — бросил Конклин, глядя прямо в глаза Хевиленду. — Вы даже не знаете, что и у кого я оставил. И что произойдет, если я не свяжусь через какое-то время с определенными людьми, и так далее… Вы явно недооцениваете меня!
— Мы предполагали, что вы могли прибегнуть к подобного рода тактике, — промолвил дипломат, отходя от разведчика, словно не желая иметь с ним дела, и возвращаясь в кресло. — Так вот, позвольте мне напомнить вам в связи с этим о том, что за вами тянется кое-какой хвост, мистер Конклин. Мягко выражаясь и в то же время довольно точно, вы известны как хронический алкоголик. В ожидании вашей близкой отставки и в признательность за ваши достижения в далеком прошлом к вам не были применены дисциплинарные меры, но поручения вам перестали давать. Вас просто терпели как бесполезный осколок прошлого, который ожидает подножный корм, хотя вы и слыли пьяницей, чьи параноидальные вспышки гнева были предметом сплетен среди сотрудников. Оснований для подобных суждений было более чем достаточно. Чего стоят крайняя категоричность ваших высказываний и непоследовательность поступков! — Посол откинулся в кресле. Его левая рука покоилась на подлокотнике, длинные пальцы правой руки поглаживали подбородок. — Таких, как вы, мистер Конклин, жалеют, а не осуждают. И драматическим завершением вашего жизненного пути может стать самоубийство…
— Хевиленд! — воскликнул пораженный Мак-Эллистер.
— Не переживайте, господин советник, — обратился к нему дипломат. — Мистер Конклин и я — мы оба знаем, что откуда берется. Нам обоим приходилось заниматься одним и тем же делом.
— Кое-какая разница между нами все-таки есть, — возразил Конклин, не уклоняясь от взгляда Хевиленда. — Я никогда не получал удовольствия от этих игр.
— Думаете, я получал?
Зазвонил телефон. Хевиленд, резко повернувшись, схватил трубку.
— Да? — Посол, уставясь в темное окно, хмуро слушал. — Если я не потрясен, майор, то только потому, что узнал об этом несколько минут назад… Нет, не от полиции, а от человека, с которым вам надо бы увидеться. Сегодня же. Скажем, через два часа. Пойдет?.. Да, он сейчас здесь. — Хевиленд взглянул на Конклина. — Поговаривают, что кое в чем он большинство из нас заткнет за пояс. Его служебное досье полностью подтверждает это… Да, это он… Хорошо, передам ему… Что?.. Что вы сказали? — Дипломат снова взглянул в окно, и лицо его приняло еще более хмурое выражение. — Значит, они успели скрыться, так ведь?.. Итак, через два часа, майор.