Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
Убийца пожал плечами:
— Вы спросили мое мнение, я высказал вам его.
— А теперь давайте поинтересуемся мнением того, кого мы готовы помиловать. — Судья, отдавая распоряжения присным своим, снова перешел на мандаринское наречие. Самозванец, вернувшись к своему дереву, закурил сигарету, Д’Анжу подвели поближе к палачу-проповеднику. — Развяжите ему руки: он никуда не собирается бежать. И снимите повязку со рта, чтобы мы смогли послушать его. Пусть он увидит, что мы способны и выказывать кое-кому доверие, а не только демонстрировать менее привлекательные стороны натуры.
Д’Анжу потряс затекшими руками, затем потер правой рукой свой рот.
— Выказываемое мне доверие столь же впечатляет, как и ваше обхождение с пленными, — произнес он по-английски.
Человек с
— Ах да, я и забыл, что вы понимали все, о чем я говорил!
— И даже больше того, — отозвался Эхо.
— Прекрасно! Я предпочел бы поговорить с вами по-английски, чтобы все было между нами. Разумно, не правда ли?
— Между нами ничего нет и не может быть: я стараюсь не иметь дел с сумасшедшими, чье поведение непредсказуемо. — Д’Анжу взглянул на стоявшего у дерева самозванца. — Конечно, много в жизни своей я наделал ошибок, но одну из них я все же надеюсь исправить.
— Вы будете жить, — пообещал судья.
— И как долго?
— Во всяком случае, подольше, чем сегодняшняя ночь. Но сколь именно долго — это уже будет зависеть исключительно от вас — от вашего здоровья и прочих ваших свойств.
— Нет, это вовсе не так. Моя судьба была предрешена, стоило только мне выйти из самолета в Кай-Таке. На этот раз все у вас пройдет гладко, не то что вчерашним вечером. В бэйдцзинском аэропорту не будет ни дополнительных сил безопасности, ни лимузинов с пуленепробиваемыми стеклами. Основными действующими лицами станут только два человека: один, которому предстоит войти или выйти из здания аэровокзала, и другой, вооруженный пистолетом с глушителем или ножом. Как изволил только что выразиться ваш не блещущий умом соратник, я, присутствуя при этом кровавом действе, видел и слышал больше, чем кто-либо другой, уходивший от вас живым. А это значит, что меня уничтожат… Между прочим, если ваш подосланный ко мне под видом пленника соглядатай захочет узнать, почему я не поверил ему, то скажите, что он весьма откровенно проявлял свое любопытство… И, кроме того, что-то уж слишком легко удалось ему снять повязку со своего рта… Не буду скрывать, я бы никогда не взял его в свои ученики. Как и вы, он мастер говорить елейные слова, но туп до крайности…
— Как и я?
— Да. И вам не может быть оправдания. Вы получили хорошее образование, немало пожили за рубежом, о чем можно судить по вашей речи. Где вы учились? В Оксфорде? Кембридже?
— Я — «выпускник» Лондонской школы экономики! [159] — не смог не похвастаться Шен Чу Янг.
— Чудесно! Вы до сих пор гордитесь тем, что было в прошлом, как говорят в таких случаях англичане. У вас уже нет ничего за душой. Вы — обычный клоун. Не ученый и даже не ученик, а опасный фанатик, утративший чувство реальности. Болван из болванов!
159
Лондонская школа экономики — сложившееся в конце XIX века одно из направлений политической экономии. Представители этой школы отстаивают свободу действия рыночных сил и выступают против широкого вмешательства государства в экономическую жизнь.
— Да как смеешь ты говорить мне такое?
— Кай зай жуан! [160] — произнес Эхо, повернувшись к толпе. И добавил со смехом, давая понять, что разговаривает с выжившим из ума маньяком: — Шэньцзин бин! [161]
— Прекрати! — крикнул человек с мечом.
— Вэй шеме? [162] — с трудом держась на ногах, проговорил француз по-китайски, чтобы ни одно слово не осталось непонятным присутствовавшим здесь последователям изувера судьи. — Своими вздорными рассуждениями о возможности превращения свинца в золото вы приводите этих людей в экстаз! Как сказала та несчастная женщина, вы великий обманщик. О чьем благе заботитесь вы: о своем собственном или этих людей? — Д’Анжу простер выразительно руку в направлении толпы.
160
Он
161
Душевная болезнь! (кит.)
162
Почему? (кит.)
— Остановись! Предупреждаю тебя! — завопил Шен по-английски.
— Вы видите? — опять обратился Эхо на мандаринском наречии к пастве кровавого проповедника. — Он не желает разговаривать со мной на вашем родном языке! Он не хочет, чтобы вы знали, о чем мы с ним будем говорить! Не испытывает ли этот жалкий человечишка с большим мечом комплекс неполноценности? Не потому ли он столь безжалостно расправляется с несчастными женщинами, что не способен ни на что иное? Взгляните только на эту круглую, словно тыква, голову с дурацкой залысиной…
— Хватит!
— И на эти глаза — глаза испорченного дурным воспитанием капризного и жестокого ребенка! Как я уже говорил, он не более чем лишившийся разума маньяк. Зачем вы тратите на него свое время? Он не даст вам взамен ничего хорошего!
— На твоем бы месте я остановился! — прошипел Шен, приближаясь к д’Анжу с мечом в руке. — Поверь, они убьют тебя прежде, чем это сделаю я.
— Как-то не верится мне в то, что вы говорите! — ответил д’Анжу на английском. — Гнев ослабляет ваш слух, мсье Пустозвон! Неужто вы не слышали хотя бы пару разочков, как в толпе засмеялись? Я, во всяком случае, слышал это.
— Гоу лэ! [163] — заорал Шен Чу Янг, приказывая Эху замолчать, и пролаял затем по-китайски же уверенным тоном человека, привыкшего к тому, что все ему беспрекословно подчиняются: — Тебе придется все же сообщить нам то, что хотели бы мы знать! Игры закончены, мы не будем больше церемониться с тобой! Где находится убийца, с которым ты прибыл сюда из Макао?
— Он вот там, — ответил д’Анжу, кивнув в направлении самозванца.
— Нет, я спрашиваю тебя не о нем! А о том, кто прилетел в Бэйдцзин еще до него! Об этом сумасшедшем, которого ты вызвал с того света для осуществления своих мстительных замыслов! Где условился ты встретиться с ним? И где остановились вы здесь, в Бэйдцзине? Отвечай же!
163
Хватит! (кит.)
— Мы не уславливались с ним о встрече, — произнес Эхо, также перейдя на английский. — Мы нигде не останавливались с ним здесь, в Бэйдцзине.
— Неправда! Такие, как вы с ним, люди всегда заранее все продумывают на случай непредвиденных обстоятельств! Потому-то и остаетесь вы в живых!
— Боюсь, в отношении меня говорить об этом следовало бы в прошедшем времени.
Шен поднял меч:
— Или ты скажешь нам все как есть, или умрешь лютой смертью!
— Ну что же, будь по-вашему! Так вот, если бы мой друг слышал меня в данный момент, я бы сказал ему, что вы тот, кого он должен убить. Ведь если он не сделает этого, то вы сможете поставить всю Азию на колени, утопив миллионы в океане крови их же собственных братьев. Правда, я знаю, что у него и без этого немало забот. И тем не менее перед тем, как испустить дух, я попытался бы убедить его в том, что он просто обязан ликвидировать вас. И призвал бы его не откладывать это на потом, а немедленно приступить к операции, действуя быстро и энергично!
Борн слушал как зачарованный адресованное ему послание д’Анжу: «Начинай же действовать! Прямо сейчас!» Скользнув неслышно в глубь леса, Джейсон вытащил из левого переднего кармана его содержимое. Здоровенный валун, вздымавшийся над землей на несколько футов, защищал его от ветра и надежно скрывал от постороннего взора. Голос д’Анжу доносился и сюда, слабый, дрожащий и тем не менее звучавший решительно и с вызовом. Эхо мобилизовал все свои внутренние силы, чтобы не только достойно встретить смерть, но и выиграть для Дельты несколько драгоценных минут.