Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
— Просто невероятно! — повторил тихо Шен, блуждая глазами по листьям кувшинок в четырех искусственных бассейнах. — Слишком уж не ко времени, словно кто-то специально рассчитал момент, а это значит, что тут что-то не так. По-моему, не все укладывается здесь в привычную схему развития событий. Кто-то преднамеренно разыграл весь этот спектакль.
— Может, убийца? — спросил другой помощник.
— С какой целью? Ему и в голову не могло прийти, что он должен был бы стать трупом еще до того, как окончилась бы та ночь в заповеднике. Он полагал, будто имеет право рассчитывать на особое благоволение с нашей стороны, не понимая того, что мы прибегли к его услугам лишь затем, чтобы заманить
— Тогда кто же еще мог сотворить такое? — задал вопрос тот же помощник.
— Пока что это загадка для нас. Действительно кто? Налицо лишь чья-то до удивления грубая, топорная работа. Слишком уж показушно все это, так и видится за случившимся откровенное «я» преисполненного амбиций непрофессионала. Убийца, если только он говорит правду, не должен был бы бояться меня, но тем не менее он грозит отказаться от самого выгодного своего клиента. Профессионалы так не поступают, и это то, что меня глубоко тревожит.
— Вы предполагаете, министр, что в этой истории замешан кто-то третий? — обратился к Шену еще один помощник.
— Если так оно и есть, — проговорил тот, задержав на сей раз свой взгляд на листе кувшинки, — то этот третий — человек без опыта и к тому же с умом быка. Но пока мы ничего определенного не знаем.
— Получили наконец! — ворвался в зимний сад молодой человек, держа в руке фотографию, переданную по телетайпу.
— Дайте мне снимок! Быстрее! — Шен схватил лист и вгляделся в него, подставив копию снимка под луч прожектора. — Это он! Пока я дышу, я никогда не забуду его лица! Все ясно! Прикажите женщине в Макао сообщить убийце номер нашего телефона и убрать с помощью электроники все возможные помехи. Провал наш смерти подобен.
— Сию минуту будет сделано, министр! — воскликнул парень и тут же исчез.
— Бедные жена моя и дети! — молвил задумчиво Шен Чу Янг. — Как бы все это не расстроило их! Будьте добры, пройдите к ним кто-нибудь из вас и объясните, что мне не позволяют находиться в их милом обществе дела государственной важности.
— Ваше поручение — великая честь для меня! — отозвался один из его помощников.
— Они так переживают из-за того, что я занят с утра до ночи и не могу уделять им должного внимания! Это ангелы во плоти! И я верю, настанет день, когда они будут вознаграждены за свое долготерпение.
Борн, тронув связного за плечо, показал ему на залитое ярким светом шатрового типа гостиничное здание по правую сторону улицы:
— Заглянем сюда ненадолго, а затем отправимся к телефонной будке на противоположном конце города. О’кей?
— Разумно, — согласился китаец. — Телефонная компания порасставила их повсюду.
— А потом нам не мешало бы поспать. Француз частенько напоминал нам, что отдых — то же оружие… О Боже, я, кажется, повторяюсь!
— А все потому, что вас что-то тревожит, — изрек с заднего сиденья Мак-Эллистер.
— Может, подскажете мне, что бы это могло быть? Впрочем, нет, не надо.
Набрав номер телефона в Макао, подключенного через систему релейной связи в Китае к аппарату на одной из вилл в зоне Горы Нефритовой Башни, Джейсон взглянул на советника:
— Шен говорит по-французски?
— Конечно, — ответил советник. — Он имеет дело с набережной д’Орсэ и с каждым беседует на его родном языке. Это одна из его сильных сторон. Но почему бы вам не поговорить с ним на мандаринском наречии? Вы же отлично владеете им.
— Но коммандос не знал его. Ну а если я заговорю по-английски, он может заметить отсутствие истинно британского
Борн прикрыл носовым платком микрофон, услышав второй, отдавшийся эхом звонок на расстоянии пятнадцати сотен миль. Шифраторы были на месте.
— Вэй?
— Comme le colonel, je pr'efere parler francais. [227]
— Шема? [228] — воскликнул в изумлении говоривший.
— Фавен [229] , — перешел Джейсон с французского на мандаринское наречие.
— Фавен? Во бухуэ! [230] — проговорил взволнованно его собеседник, признаваясь в незнании французского языка. Так как звонка-самозванца, в роли которого выступал Борн, уже ждали, тут же раздался другой голос, но звучал он как бы на заднем плане, и его было плохо слышно. А затем на связь вышел и третий.
227
Как полковник, я предпочитаю говорить по-французски (фр.).
228
Что? (кит.)
229
Французский язык (кит.).
230
Я не знаю французского! (кит.)
— Mais pourquoi parlez-vous francais? [231]
Это был Шен! И Борн узнал его не потому, что тот заговорил по-французски, а по монотонной речевой манере, которой Джейсону никогда не забыть. Это был ревностный служитель жестокого божества, сперва обольщающий свою паству, а затем обрушивающийся на нее с огнем и мечом.
— Давайте считать, что так мне удобнее.
— Очень хорошо. Но что за невероятную историю притащили вы нам? Я имею в виду то безумие, во время которого было упомянуто одно имя…
231
Но почему же вы говорите по-французски? (фр.)
— А заодно было мне сказано, что вы говорите по-французски, — закончил Джейсон фразу за своего собеседника.
Какое-то время слышалось только прерывистое дыхание Шена, затем он спросил:
— Вы знаете, кто я?
— Я знаю только ваше имя, которое, однако, ни о чем не говорит мне. Зато для одного человека оно значит кое-что. Для того, с кем вы встречались когда-то. И он хотел бы сейчас поговорить с вами.
— Что?! — закричал Шен. — Вы предали меня!
— Ничего подобного, и если бы я был на вашем месте, то послушал бы, что скажет этот человек. Он вник в самую суть всего того, о чем я им рассказал. Другим это оказалось не под силу, а он вот сумел. — Борн оглянулся на Мак-Эллистера, стоявшего позади него. Советник кивнул, словно давая понять, что Джейсон весьма убедительно произнес слова, подсказанные аналитиком. — Ему достаточно было только посмотреть на меня, как он сразу же все понял. Что же касается взращенного французом малого, то он был убит. Его голова превратилась в кровавое месиво.