Превосходство Борна (др. перевод)

Ладлэм Роберт

— Не забывай, в моих силах уничтожить и само досье, и его копию. Меня послали сюда, в Гонконг, для того, чтобы я выяснил все относительно той истории, которая начиналась еще на Тайване. Насколько нам было известно, с нею был связан непосредственным образом целый ряд обстоятельств, способных нанести нашим интересам серьезный ущерб и вообще столь опасных по сути своей, что даже одно лишь упоминание о них могло бы вызвать цепную реакцию и привести к такому развитию событий, которое бы ужаснуло каждого. Так вот, я пришел к выводу, что все эти слухи не лишены оснований, и если это так, то расследование этой истории может привести меня непосредственно к моему товарищу по китайско-американским переговорам. То, о чем говорилось, никак не могло происходить без его участия…

Теперь ты знаешь, Шен, с каким заданием прибыл я в этот край, и достаточно лишь нескольких моих слов, чтобы злополучное досье навеки кануло в Лету. Мне предписано установить точно, являются или нет распространяемые о тебе слухи обычной дезинформацией, подброшенной с подстрекательской целью твоими недругами на Тайване. Скажу тебе честно, только немногие, кто слышал об этой истории, хотели бы верить, что так все и есть… В общем, мне не столь уж и сложно отправить досье вместе с хранящейся в Вашингтоне копией прямо в бумагорезательную машину.

— Но ты так и не сказал мне, почему я обязан выслушивать все то, о чем ты говоришь!

— Сын гоминьдановца-тайпана и сам должен был бы знать это. Так же, как и тот, кто стоит сейчас во главе заговора в Бэйдцзине. Или человек, который завтра же утром может быть опозорен и отправлен в камеру смертников.

Пауза была долгой, в трубке слышалось лишь неровное дыхание. Наконец Шен произнес:

— Договорились: встречаемся в горах в Гуандуне. Он знает, где именно.

— Там должен быть только один вертолет, — предупредил Мак-Эллистер. — И в нем — никого, кроме тебя с пилотом.

Глава 37

Человек в форме служащего военно-морских сил США спрыгнул в темноте со стены в сад, окружавший особняк на пике Виктория, и, пригнувшись, направился налево. Миновав затянутую колючей проволокой брешь в ограде, оставшуюся после взрыва, он, держась все время в тени, перебежал через лужайку в углу здания. Оглядел выбитые окна помещения, в котором когда-то располагался просторный, в духе викторианской эпохи, кабинет. Перед грудой стеклянных осколков и сломанных рам стоял моряк-часовой, опираясь о ствол карабина «М-16», касавшегося прикладом поросшей травою земли. К поясу была пристегнута кобура с пистолетом сорок пятого калибра. Наличие винтовки свидетельствовало о состоянии повышенной готовности, и это прекрасно понимал нарушитель права частной собственности, с улыбкой взиравший на то, что солдат не счел нужным держать оружие в руках, хотя это и являлось прямым нарушением устава. Если бы моряк придерживался уставных требований, то смог бы обрушить на голову приблизившегося к нему постороннего лица удар прикладом еще до того, как тот осознал бы, что оказался в пределах досягаемости противника. Нарушитель лишь ждал удобного момента и, когда часовой, зевая, прикрыл на секунду глаза, выскочил из-за угла. Проволочная петля вмиг обвилась вокруг шеи военного моряка. Несколько секунд — и все кончено. Без единого звука.

Убийца оставил бездыханное тело на месте, поскольку там было довольно темно: прожекторы, установленные у задней стены здания, возле которой только что разыгралась драма, выведены были из строя взрывной волной. Подкравшись к следующему углу особняка, преступник достал сигареты и прикурил от газовой зажигалки, прикрывая ее ладонью. Потом, обогнув угол дома, шагнул под свет прожекторов и спокойной походкой как ни в чем не бывало прошествовал к обуглившимся массивным двустворчатым дверям, у которых стоял на кирпичных ступенях еще один моряк-часовой. Убийца, приближаясь к солдату, прикрывал лицо левой рукой, в которой держал сигарету.

— Вышел покурить? — поинтересовался моряк.

— Да, не могу уснуть, — ответил человек с акцентом, присущим жителям юго-запада США.

— Еще бы! Эти чертовы койки делали явно не для спанья. Сидеть на них еще можно, а вот лежать… Да ты и сам это знаешь… Эй, подожди-ка! Кто ты, черт тебя побери?

Моряк не успел вскинуть винтовку. Неизвестный вонзил ему нож прямо в горло, и тот не смог даже вскрикнуть. Убийца быстро затащил труп за угол здания, где было темно, вытер нож о форму своей жертвы и,

убрав холодное оружие, вернулся к парадным дверям.

Войдя внутрь здания, он прошел по плохо освещенному коридору, в конце которого перед широкой резной дверью стоял третий моряк. Часовой, опустив ствол карабина, взглянул на часы.

— Ты слишком рано, — сказал он. — До конца моей смены еще час двадцать.

— Я не из вашего подразделения, приятель.

— Ты из группы с Оаху? [232]

— Да.

— А я думал, вас быстро убрали отсюда и отправили назад на Гавайи. Так, во всяком случае, говорили.

232

Оаху — остров в Тихом океане, в составе Гавайских островов.

— Некоторым было приказано по-прежнему оставаться здесь. Мы разместились в консульстве. Этот тип, как его там, Мак-Эллистер, что ли? — всю ночь брал у нас свидетельские показания.

— Я так тебе скажу, парень, все, что произошло тут, довольно странно!

— Даже более чем странно! Кстати, где кабинет этого типа? Он послал меня сюда за каким-то своим особым трубочным табаком.

— Ясно. Ты подмешай ему туда травки.

— Так где же его кабинет?

— Я видел, как они с доктором входили вон в ту дверь, первую справа. Потом, перед тем как уйти, он заходил сюда. — Часовой кивнул на дверь позади себя.

— А кто здесь хозяин?

— Не знаю его имени, но он — большая шишка. Все называют его послом.

Глаза убийцы сузились.

— Послом?

— Да. Помещение, где находился кабинет, разрушено взрывом, который устроил этот чертов маньяк, но сейф остался в целости и сохранности, почему, собственно, я и нахожусь здесь, как и тот парень — внизу, у клумбы с тюльпанами. Там, наверное, миллиона два на случай непредвиденных расходов.

— Или еще что-нибудь, — произнес мягко убийца и, засовывая руку за борт пиджака, уточнил: — Значит, первая дверь направо, не так ли?

— Постой, — спохватился моряк. — Почему дежурные у ворот ничего мне не сообщили о твоем появлении? — Он взял портативную рацию, висевшую на поясе. — Извини, но я должен проверить, парень. Это обычная…

Убийца метнул нож, вонзившийся в грудь моряка, и, прыгнув, сомкнул пальцы на его горле. Спустя тридцать секунд он открыл дверь в кабинет Хевиленда и втащил туда труп.

Границу они пересекли в кромешной темноте. Деловая одежда и стандартные галстуки сменили потертые, не первой свежести вещи, которые прежде были на них. Их официальный облик удачно дополняли два приличествующих случаю кейса, заклеенные особой, «дипломатической» лентой, показывающей, что внутри находятся правительственные документы, не подлежащие таможенному досмотру. На самом же деле в чемоданчиках было оружие и еще кое-какие предметы, позаимствованные Борном из квартиры д’Анжу после того, как Мак-Эллистер обеспечил их волшебной лентой, вызывавшей к себе уважительное отношение даже со стороны чиновников Китайской Народной Республики, поскольку Китай хотел, чтобы за рубежом соответственно относились и к его персоналу. Служивший им проводником связной из Макао, которого звали Вонг, — по крайней мере, так он представился, — был буквально сражен дипломатической атрибутикой и все же, исходя из соображений безопасности и боясь упустить двадцать тысяч долларов, перед которыми, как заявил он, чувствует моральную ответственность, решил организовать по-своему переход через границу.

— Теперь это не так сложно, как раньше, — объяснил Вонг. — Двое из охраны — мои двоюродные братья по линии благословенной матушки, которая, возможно, уже отдыхает со святым Иисусом. Мы всегда стараемся помочь друг другу. Но я делаю для них больше, нежели они для меня, поскольку нахожусь в лучшем положении. Они сыты, как никто в Жухай-Ши, и к тому же у обоих — телевизоры.

— Если вы двоюродные братья, — поинтересовался Джейсон, — то почему ты был недоволен, когда я дал одному из них часы? Ты сказал, что это излишне.