Пригоршня тьмы

Атеев Алексей Григорьевич

Через пятнадцать минут Дима читал каракули Паши.

– Избил его какой-то бабай, – сообщил он сопровождающим. – Было их двое, но дрался один. Якобы каратист. Посмотреть бы на этого каратиста. О причине разборки пусть расскажет Зинка. Зинка в больнице, обгорела она, – сказал он Паше. Тот понурил голову. – Ладно, – сказал Дима, – ты, Паша, проявил своего рода героизм. Не твоя вина, что драться не умеешь, но за тебя нужно отомстить и за киоск тоже. К тому же сгорели материальные ценности, фирме нанесен убыток. Его нужно возместить. Нанесен также моральный урон. Пострадала

женщина, мать троих детей. Да и ментам будет повод обвинить нас в несоблюдении правил торговли. Одним словом, виновника нужно найти. Найти и покарать, чтобы другим неповадно было. Значит, говоришь, то есть пишешь, что не знаешь этого каратиста? Может, Зинка знает? Едем к ней!

– Так поздно же, не пустят, – сказал один из сопровождающих.

– Пустят! – уверил его Дима.

Была глубокая ночь, когда «Москвич» остановился возле железнодорожной больницы, куда поместили пострадавшую.

– Ждите меня в машине! – скомандовал Дима. – Постараюсь недолго. – Он некоторое время стучал в освещенную дверь приемного покоя, потом ему открыли, и он исчез в здании.

Появился Дима минут через тридцать. Молча сел в машину, завел двигатель и тронулся.

– Ну? – спросил сидевший рядом.

– Загну! Эта лярва тоже ничего не знает. Виновата, конечно, она. Покупательница, какая-то татарка, вернула товар – пачку чая. Зинка, конечно, деньги отдавать не захотела. Начался скандал. За татарку заступился ее соплеменник. Словом, ковбои и индейцы.

– Какие индейцы?

– Это я так… Аллегория… Словом, виноваты нацмены. Что мы знаем о нацменах?

Никто не проронил ни слова.

– Зинка сказала, что вроде бы встречала этого парня на Шанхае.

– Кто-то трепался, что на Шанхае недавно появилась крутая команда. «Тигры» какие-то, – сказал тот, что сидел сзади.

– «Тигры»? Так. А кто говорил, не помнишь?

– Братан у меня живет на Шанхае, вроде он…

– Едем к братану!

– Так спит же он.

– Братан пьет?

«Инструктор» хмыкнул.

– В багажнике стоит ящик водки. Бутылка ему. Время не терпит.

Они долго петляли по каким-то мрачным закоулкам. Родственник в потемках не мог найти хибару, в которой жил брат. Машина прыгала на ухабах. Из-под колес выскакивали ошалелые кошки. Наконец обиталище брата было разыскано.

– Вроде здесь, – неуверенно сказал парень.

– А еще инструктор по спортивному ориентированию! – Дима выматерился и вылез из машины.

Стучали не меньше получаса. Колотили и руками, и ногами, разбудив всех собак в поселке. Наконец раздался злой встревоженный голос:

– Кто там?

– Это я, Серега.

Послышались непечатные выражения и вопрос:

– Чего надо?

– Дело есть.

– Какое в четыре часа ночи дело?

– Выпить принесли, – вмешался Дима.

– Выпить? – Грозные интонации тут же сменились на удивленно-радостные. – Это клево! Сейчас открою. – Забренчали крючки и цепочки, и на пороге возникла небритая личность. Увидев, что, кроме брата, имеются еще двое, небритый отпрянул, но тут же нахально спросил:

– Где кир?

Дима достал из-за спины бутылку водки.

– Отлично, мужики, –

небритый в предвкушении удовольствия потирал руки, – я сейчас. – Он убежал. Где-то звякнула посуда, и небритый снова был в комнате. В руках он умудрился принести четыре граненых стакана, большой ломоть хлеба, несколько перьев зеленого лука и пучок редиски. Дима брезгливо поморщился, но промолчал.

Он осмотрелся. Обстановка жилища была более чем скромная: старинная железная кровать, кое-как укрытая солдатским одеялом, почти антикварный круглый стол с остатками ужина да еще телевизор. Из роскоши здесь присутствовал громадный плакат с изображением певицы Саманты Фокс, чьи обнаженные груди вызывали невольное уважение. Саманта снисходительно смотрела на присутствующих, как бы говоря: мне бы ваши заботы.

– Наливай, – сказал хозяин, – чего ждешь?

Дима прекратил созерцание грудастой певицы и посмотрел на «инструктора».

– Объясни человеку.

– Мы, Колек, не пить пришли, а по делу.

Братан снова посуровел.

– По какому делу? А бутылка зачем?

– Ты наливай себе, не стесняйся, – сказал Дима, – а мы за рулем.

– Все?!

– Все. Давай-давай, пей!

– Ну, коли так… – Братан налил себе полстакана, выпил и аппетитно захрустел луком. – Так какое дело? – сказал он, сразу подобрев.

– Колек, помнишь, ты мне рассказывал про каких-то «тигров»? Команда у вас на Шанхае завелась.

– А-а, татары.

– Татары? – с интересом спросил Дима.

– Ага. Короче, узкоглазые… Сколотили банду. Драться учатся, штанги поднимают… Ну и, слыхал я, молятся по-своему…

– Значит, молятся? – насмешливо спросил Дима.

– В основном дерутся.

– А кто у них главный?

– Есть один, Валитов Ринат. Они его Брюсом Ли зовут.

– Очень интересно. Вот откуда начинается «путь дракона». Как, говоришь, они себя называют?

– «Зелеными тиграми».

– Славно. Значит, разборка в маленьком Шанхае вот-вот должна начаться. Покажи, земляк, где его дом.

– А что он вам сделал?

– Хотя он и другой веры, но я веротерпим, – сказал Дима, – однако этот Брюс Ли нанес мне личное оскорбление. Ты-то сам как к инородцам относишься?

– К бабаям, что ли? – Брат «инструктора по спортивному ориентированию» пожал плечами. – Да никак! Мне какая разница, с кем пить, хоть с эскимосом.

– Налицо вульгарный интернационализм, – заявил Дима. – Эх вы, Иваны не помнящие родства! Триста лет вас угнетали, и – «все равно с кем пить»!

– Да нормальные ребята! – заступился за татар хозяин.

– Нормальные-то нормальные, но не все. Ладно, хватит дискутировать по национальному вопросу. Показывай, где живет этот Брюс Ли.

На следующее утро перед домом, где жил Валитов, остановился желтый «Москвич». Водитель поднял капот и начал копаться в моторе. Видимо, что-то не ладилось. Через полчаса из ворот вышел Ринат.

– Послушай, земляк, – окликнул его водитель «Москвича», худощавый смуглый парень. Валитов раньше его не встречал. – Ты не мог бы помочь? Что-то тачка не заводится. Толкни, пожалуйста.