Приходите за счастьем вчера

Darena

– Да. – Она неожиданно почувствовала такую опустошённость, что ушла вся злость и гнев. – Он любит меня, заботится и даже если гуляет налево, по крайней мере, я об этом не знаю и никогда, наверное, не узнаю.

Эта тирада выбила последние силы – можно было уже не вжиматься в автомобиль, но Бекс стояла привалившись к дверце, и жадными, большими глотками пила свежий зимний воздух.

– И в постели тебе с ним так же хорошо?

– Я… – она растерялась этому простому вопросу. Деймон был единственным мужчиной, которому Ребекка по девичьей наивности отдавалась до конца, предаваясь

страсти без всякой задней мысли о том, насколько опасно становиться уязвимой и перекладывать ответственность за своё будущее на плечи мужчины. Обжёгшись раз, она уже так и не могла вернуть себя ту, хотя Александр был замечательным и весьма искушённым любовником. Своеобразное роковое везение – всего лишь двое мужчин за всю сексуальную жизнь и оба отнюдь не возящиеся под одеялом подростки, но всё же теперь даже в самые безумные моменты близости Бекс сохраняла на задворках сознания долю рассудка, отвечающую на вопрос – а как завтра?.. – Да. В каком-то плане даже лучше. Без перерывов на долгие командировки.

– Ладно, это уже неплохо. – Отстранившись, он дал ей возможность отойти, которой блондинка тут же воспользовалась и юркнула за руль. – До встречи.

«Я его не разлюбила до конца».

Эта тоскливая мысль пришла с пониманием, что ей по-прежнему трудно врать Деймону. Не потому что она не умела врать вообще, – Бекс была игроком в покер, профи, – а потому что когда любишь, трудно врать. И наоборот – трудно врать тем, кого любишь.

– А что с разводом? – тихонько окликнула уже уходящего Сальваторе женщина.

– Ничего. – Натянув перчатки, он остановился, равнодушно скользнул взглядом по линии горизонта и так же, не повышая тона, чтобы не разбудить дочку, заключил: – Это ваши проблемы, голубки.

– Иди к дьяволу, – прошипела Ребекка.

– Запоздала с пожеланием…

Безупречно-белый снег падал пышными хлопьями, изящно кружа по остывшим улицам сонного города, мягко, словно паутина, шлёпал по лицу и путался в длинных ресницах и тёмных волосах стоявших на террасе девушек. Они ускользнули из-за стола, не незаметно, но их присутствие явно не требовалось собравшимся гостям – вечер уже давно ушёл от тени праздничного официоза, сразу после вручения подарков друг другу.

– Вы уезжаете с Элайджей? – напрямик спросила сестру Елена, становясь рядом на широкой ступени.

– Да, – Кет тряхнула волосами. – Отдохнем денёк. Я сейчас как яичница-болтушка – не могу собраться с мыслями. Ты не против? – Девушка послала сестре вопросительный взгляд. – Ведь ты тоже не привыкла к такому? Где только Метта черти носят…

– Он работает. – Снежинка опустилась на более пухлую нижнюю губу, тут же превратившись в капельку, которую Елена автоматически слизнула. – Нет, мне нормально, я же привыкла к детям и большому количеству народа.

– Я тоже привыкла, но это на работе, а не дома, – изо рта Кет вырвалось облачко пара, снежинки у её щёк пустились в хаотичный хоровод, – глубоко вдохнула. – Хотя мне чем-то нравится. Не знаю почему.

– Ты любишь Элайджу, а он – свою семью, – пояснила старшая близняшка.

– Я не люблю их. Они просто люди, с которыми свела жизнь, – подойдя к перилам,

Кет провела пальцем по железной скобе, смахивая нападавший снег. – Но и неприязни не испытываю… – и через секунду вдруг добавила. – Маленькие – такие милые...

– Ты ему ничего не рассказала? – Предельная осторожность в голосе – Элайджа был неприкосновенной темой семь лет назад. Они обсуждали мужчин Катерины, смеялись, тем более это касалось Майкла, когда тот оказался в кандидатах в женихи, но Элайджу – нет.

– Нет, – Катерина беззаботно тряхнула кудряшками, разбрызгивая хлопья снега вокруг. – Не хочу ни о чём думать. У меня новая жизнь, в которой стану приличной женой и когда-нибудь матерью.

Неприкосновенная тема и сейчас. Елена хмыкнула, подавив ревность, рвущуюся из глубин её существа. Сейчас она чувствовала себя лианой, вдруг потерявшей ствол родного дерева и рухнувшей на землю. Но голос не дрогнул, остался весел.

– Ты и приличной?

– Ну, время от времени буду стараться, – Кет притворно сурово нахмурилась. – Мы же сёстры, должно и мне что-то генетически дельного перепасть.

Звонкий смех девушек затопил террасу и затих, канув в темноту улицы.

– Елена… И всё же… – младшая близняшка пристальнее вгляделась в лицо сестры – в сумерках, когда стираются нюансы, а все кошки согласно древней поговорке серы, они и вовсе казались абсолютными копиями друг друга. – Ты останешься тут, это нормально?

– В Мистик Фоллз мой дом и, кажется, это не в новинку – оставаться здесь. – «Не поняла» намёк Елена.

– Не совсем так, – Катерина помедлила, не зная, как не вмешиваясь в личную жизнь сестры, всё же обезопасить её от влияния Кола. Вариант был только один. Как обычно уверенно, девушка сообщила: – У меня есть досье на него, – о ком идёт речь, она уточнять не стала. – Кто предупреждён, тот вооружён.

– Мне нужно это оружие? – В голосе Елены послышались едкие нотки. Младшая близняшка прищурилась и передёрнула плечами.

– Не хочешь – не читай, – подняла брови девушка. – По электронке пришлю.

– Пойдём? – Елена спорить не стала – всё равно не переубедит. И вправду – можно же просто удалить письмо, не читая.

– Угу, – Кет взмахнула длинными ресницами, смаргивая налипший снег. – Отряхнусь только…

Плотный – Кетрин всегда лепила самые крепкие и большие снежки среди их ровесников, – комок снега с силой впечатался в спину Елены. Не ожидавшая нападения, она споткнулась, долю секунды балансировала на краю скользкой террасы, и с пронзительным, надрывным криком обрушилась вниз, неловко упав на бок.

– Елена?

Сердце оборвалось, когда Кет увидела, что Елена неподвижно лежит на снегу с закрытыми глазами. Не зная, что делать младшая близняшка рванула пуговицы одежды сестры.

– Елена?! Хорошая моя… Открой глазки… – Руки девушки беспорядочно ощупывали голову в поисках раны, переломов. По крайней мере, шея была не сломана. – Ну вставай…

Близкая к тому, чтобы закричать, Кетрин открыла рот, собираясь позвать на помощь, но он заполнился снегом. Через мгновение более чем здоровая, хохочущая Елена уже сидела верхом на младшей, трамбуя её в сугроб.