Приходите за счастьем вчера

Darena

Вглядываясь в личико с остекленевшими от слёз щеками, Элайджа вспомнил, что он в чём-то ошибся, но не мог ухватить мысль, в чём именно, потому что она перебивалась другой – внутренний голос настойчиво убеждал, что после случившейся дикости Кет уйдёт, а отпускать сил не было. Но зная характер Катерины, в таком повороте сюжета можно было быть уверенным, как и в её мстительности. Только остался ли этот характер? Эти месяцы Кет жила как на шарнирах, проводя дни, ничем не занимаясь по сути, максимум работой и то без малейшей искры прежнего энтузиазма, но почему-то он оставался как и прежде до безумия привязан к этому красивому и бесчувственному роботу, оживлявшемуся лишь, когда

от него требовались актёрские способности. Порой Элайдже начинало казаться, что стоит ему щёлкнуть пальцами и она улыбнётся, рассмеётся, разрумянится, заблестят глаза… На людях, разумеется, он сам этой роскоши не заслуживал. Но хотел. Хотел, чтобы Кет хоть как-то погладила или улыбнулась, если не почувствовав, то хотя бы сыграв в расположение к нему, хотелось зарыться носом в пахнущие розовым маслом волосы, утопив в любимой женщине воспоминания об их ожидании первенца. Даже Елена, несмотря на проведённые рядом месяцы не подозревала, насколько теперь холодна её сестра. «Не сегодня» гораздо лицемернее, чем «никогда», – в голове переклинило, там осталась одна остервенелая мысль получить хотя бы тело, а контроль вернулся лишь в минуту, как всё закончилось. Предаваться раскаянью смысла не было и единственное, о чём Элайджа не мог думать сейчас, это не будущие проблемы с корпорацией, домами и автомобилями, а вероятный страх Катерины перед ним, и как сделать так, чтобы её видеть и при этом больше не тронуть.

Когда Кетрин проснулась днём, дома никого не было. На кресле лежали джинсы, рубашка по размеру и новое бельё, на столике стоял завтрак с сухой запиской, что Эл уехал в «InterStructure» и предложением присоединиться к нему за ленчем.

– Всё бросила и бегу, милый, – фыркнула девушка. Однако, что разговор необходим было очевидно, хотя она уже предполагала, что муж имел ей сказать.

– Мне не понравилось вчера. Если тебя настолько не устраивает моё тело, то мы всегда можем развестись. – Она опустилась за дальний столик, отгороженный от остального зала верандой, увитой колокольчиками, и решила стартовать с места в карьер.

– Что? – Погружённый в себя, Элайджа не сразу отреагировал на её появление, внутренне сжавшись от звука голоса.

– Если ты испытываешь ко мне отвращение, я пойму, – спокойно кивнула Кет. – Когда мы заключали контракт вряд ли ты предполагал, что получишь некондиционный товар.

– Что?

– Можно, тише? Или ты хочешь, чтобы я на весь ресторан объявила о том, что рожаю после выкидышей? Поскольку очевидно, что тебе надоело со мной возиться, ты меня не хочешь и никакой особой любви ко мне не испытываешь, то нужно разводиться. Имущественных претензий не будет, – Кетрин гордилась своей выдержкой и хладнокровием и не зря: на лице не проступало эмоций, – но всем заниматься будешь ты сам, и я больше никогда не услышу о тебе. Ты свободен и…

– Я вроде не первый идиот среди остальных таких же, Катерина. – Он повертел вилку, судорожно пытаясь понять, что она имеет ввиду. – Если мысли об отсутствии любви, после того, что я сделал вчера, ещё как-то логически обоснованы, то как сочетается откровенное принуждение к сексу с фразой, что я тебя не хочу – нет. Но это неважно. У меня есть предложение.

– Да? – плечи женщины напряглись.

– Сначала вопрос – я тебе не противен как человек?

– Я никогда не… После вчерашнего? Думаю, всё же нет. Ты когда-то предупреждал, что это может произойти, если спровоцирую, я не послушалась.

Он прищурился, голос стал раздражённо-злым.

– Я не спрашиваю объяснений, оправданий себя и справедливости, Катерина. Мне важно знать, не противен ли я тебе после вчерашнего.

Всё.

– Нет. Ты – нет. Странно, конечно, учитывая твоё свинство… – Кет всегда выражалась жёстче, чем требовала ситуация, но тут неожиданно для себя даже в мыслях пыталась обходить стороной точные формулировки о насилии над собой. – Но я тебе и не вещь, чтобы позволять безобразное обращение, поэтому…

И тут она увидела, как в глазах Майклсона зажглась улыбка. Впервые с их уик-эндов в Бразилии.

– И ты меня не боишься? Я могу к тебе прикоснуться, чтобы не передёргивало?

– Тоже мне Годзилла выискался. Я давно не ребёнок, Майклсон. Разумеется, – Кет фыркнула от идиотского предположения, но тут же поморщилась – треснувшая и шелушащаяся от пролитых слёз щека болела. Элайджа никак не отреагировал на насмешку. – Мы оба знаем, почему ты не сдержался. Моё тело давно этого хотело.

– Но не твоя голова.

Кет только кивнула.

– Не голова.

– Кошечка моя, неужели ты думаешь, что я оцениваю жестокость по отношению к тебе в каких-то единицах допустимого и недопустимого.

– Не думаю. Но мне не нужна жалость.

– Забота нужна всем. Я не разведусь с тобой, Катерина, если ты согласна. Но и секс. Я не монах, он мне нужен по факту, чтобы я мог нормально работать, и не случалось таких моментов как в отеле.

Она передёрнула плечами.

– Так мне некуда идти, никто меня больше не возьмёт без защиты от твоего имени.

– Давай без спектаклей – мы оба знаем, что я буду тебя защищать в случае, если ты предпочтёшь уйти. Не нужно меня бояться. Хотя, – он уставился на загнутые зубцы вилки, – о корпорации даже не думай. То есть не о деньгах, а о самом предприятии и его акциях. Но суть не в этом.

– И что ты предлагаешь?

– Либо мы спим вместе, четыре раза в неделю минимум…

– Раза? – Она с насмешкой вскинула брови, припомнив прежние аппетиты.

– Ночи, – исправился он. – Четыре ночи. Так вот – меньше нельзя, больше, если ты согласна... – Быстрый взгляд. Вправду – он был согласен поначалу и на три, и только на выходные, чёрт с ним – пару раз в месяц, сколько-то можно продержаться, но пусть она поторгуется… – Не распространяется на месячные, если ты заболеешь, или пропуски по моей вине. Если тебе нужно время, я подожду сколько тебе требуется прийти в себя, но мне нужно знать, что не вечность. Постарайся вести себя чуть более сдержанно в этот срок, я, как мы выяснили, не железный.

– Или?

– Или я завожу любовницу. Никаких слухов не будет, а ты просто живёшь со мной в статусе жены, а я обещаю заботиться и, – быстрый взгляд, – не трогать.

– Бред. Ты готов терпеть женщину, которая не родит, не хочет секса с тобой и будет согласна тебя просто перетерпеть в посте… – Кет примолкла, такой опасной злобой вспыхнули до того непроницаемые глаза Майклсона. – Хорошо, я поняла. – Не будь Элайджа таким растерянным и не покажи свой гнев, напомнив этим о вчерашнем вечере и всё было бы иначе, но неожиданно для себя брюнетка решила, что четыре дня это… и брякнула: – Я выбираю второй вариант.

Элайджа отвёл взгляд, перед глазами поплыло. Вряд ли для мужчины может быть что-то больнее, чем знать, что любимая женщина тебя не хочет и пользуется лишь, потому что деваться некуда. Унижению не осталось места в этой квинтэссенции несчастья. Впрочем, он и не слишком рассчитывал на хэппи-энд после того, что случилось и поэтому сильного удара по мозгам не было. Зная Катерину, готовность, нет, невысказанное желание остаться с ним в браке после насилия, уже странно и непонятно. Сдержанно кивнув, Элайджа поднялся из-за столика.