Приходите за счастьем вчера

Darena

– Да. – Успокоившись окончательно, Елена опустилась в кресло и отпила глоток из поданного стакана. – Но откуда ты уже знаешь? О том, что я с Колом и развожусь со Стефаном? Мы даже Керолайн не сказали, или это Стефан звонил?

– Да кому из них я нужна, когда разыгрывается такая греческая трагедия. Всё было очевидно с самого начала по твоему лицу, – отмахнулась Кет. – Но я рада за вас. Я думала, что Кол обломается, а ты прибежишь к нему через пару лет.

– У меня всё в порядке, вот правда. Даже несколько лучше, чем было в Малайзии, но по странной причине, – Елена покусала губы. – Стефан звонил и сообщил, что настаивает на публичном процессе. Он и меня разозлил, но Кол просто в бешенстве. Не понимаю, зачем ему это нужно?

– Азарт, – в глазах

Кет вспыхнул весёлый огонёк. – У мальчика увели из-под носа добычу, а учитывая твою привычку мямлить в важных диалогах, ставлю что угодно, что он рассчитывает тебя отбить у Майклсона.

– Да? – Елена вздрогнула – ей в голову приходила эта догадка, но озвучить её вслух сама она не решалась.

– Я могу только предполагать. Прости, но ты не производишь на мужчин впечатления волевой женщины.

– Спасибо, – ядовито поблагодарила Елена. – Мне готовиться к решению суда о совместном проживании в течение полугода?

– Конечно, нет, – широко улыбнулась Катерина. – Для глухих уточняю, ты не производишь впечатления волевой женщин ни на каких мужчин, а младший из Майклсонов вроде на роль гермафродита не претендует. Он не идиот, чтобы так рисковать. – Вдруг она улыбнулась и в глазах заплясали сумасшедшие искры, обычно предрекавшие кучу проблем. – Кстати, я могу соблазнить и утешить твоего Сальваторе. Это будет весело, и в суд он просто не дойдёт.

– Не сможешь, он меня любит.

– Чувство собственности встрепенулось?

– Нет, – слишком поспешно, чтобы это было правдой, ответила Елена. – Я хочу Стефану счастья, а не быть подопытным кроликом в твоих руках, да и вправду любит он меня.

– Не смеши, он любил своё представление о тебе и сейчас разочарован. Не одна сестрёнка, так другая… Мы обе свободные, а до постели я его не собираюсь дотягивать, только смещу фокус на время. Заодно от публичного процесса избавимся.

– Не думаю, что получится удачно, учитывая наш контракт, – раздался холодный голос, и Элайджа неслышно подошёл к дивану, на котором сидели девушки. Окинул быстрым, равнодушным взглядом гостью: – С поста охраны мне сообщили, что ты приехала, Елена. Доброе утро. Хорошо выглядишь, хотя, – наконец-то улыбнулся и задал коронный вопрос про погоду: – не слишком ли холодно сегодня для твоего наряда?

– Добрый вечер, Элайджа, – улыбнувшись в ответ, засмущавшаяся было Елена немного воспряла духом и пожала мужчине руку. – Ты прав, но я даже не успела переодеться со всеми этими мм… происшествиями. А ты тоже побывал в тёплых краях?

– Да, случилось.

Поговорив немного с гостьей об острове, тщательно избегая тем о любовном треугольнике, и сообщив Кетрин, что будет сегодня как обычно, он отправился на прощанье посмотреть на дочь, а девушки вновь остались одни.

– Что за контракт? О чём он говорит? – стоило Элайдже выйти за порог, набросилась на сестру Елена. – С какой стати он тебе может что-то разрешать или не разрешать?

– Ерунда. Мы живём вместе пять лет, точнее я с ним.

– Зачем? Так вы по-прежнему не помирились?

– Нет. Мы не вместе, если ты об этом. Контракт предполагает только постель. Кажется, мы обсуждали такой вариант ещё до твоей женитьбы, – Кет развела ладонями, словно показывая – вот она я, победительница.

Повисла тишина.

– Кетрин, ты… – голос Елены из растерянного превратился в злой, – я тебя не узнаю! Ты поставила себя в унизительное положение. Хуже быть не может.

– Я знаю, что делаю, – поняв, что фокус не удался, и скрестив руки на груди, ответила Кетрин.

– Нет, не знаешь, – в сердцах Елена фыркнула. Вскочив из кресла прошлась по комнате. – Это никуда не годится. Если это как-то связано со мной, то сегодня же разорви контракт.

– Не собираюсь, а если бы и собиралась, то не могу. Элайджа не идиот, – в голосе Кет промелькнула горделивая нотка, – и прописал на этот случай неустойку, которую я сейчас не смогу выплатить.

– И ты ещё об этом так говоришь?! Но зачем тебе это нужно? И ему тоже?

– Мне это нужно потому, что нужно ему, – тихо сказала Кетрин. –

А зачем это ему, я не знаю, но хочу узнать. Элайджа – воплощение торжества мысли и расчёта над своими страстями, первое место – это семья, и раз он захотел этого контракта, значит это крайне важно и для моей жизни.

– При чём тут секс по договору и бизнес?

– Секс не при чём. Я мать его дочери, и надеюсь, ещё хотя бы одного будущего ребёнка, и все действия Эла направлены на то, чтобы соблюсти наши со Злателиной интересы.

– Похоже, ты готова, не глядя, подписать любой бред, что он тебе даст, – хмыкнула старшая сестра.

– Так и есть.

Катерина знала, что далёкая от реалий большого бизнеса Елена её не понимает. Устало вздохнув, Кет провела ладонью по тёплой коже книги, невольно вспоминая вчерашний день.

Ночь у них сегодня не задалась, или не то чтобы не задалась – наутро они с лихвой наверстали упущенное, – но вчера он просто попросил сделать минет, а после заснул как убитый, лишь поцеловав в качестве благодарности. Катерину такой подход сам по себе не тревожил, точнее наоборот – в нём были и свои плюсы: выходил за рамки привычных бартерных отношений, – но беспокоила его причина – усталость и напряжение, теперь не покидавшие черты лица Элайджи даже во сне. Ей бы радоваться – Элайджа уже был не тот вежливый незнакомец, что полгода назад. И пусть он оставался себе на уме, о бизнесе да и в целом о жизни, не считая светских бесед, они не разговаривали даже в общих чертах, но между ними больше не было ледяного напряжения и унизительной дотошности в том, когда он её мог приласкать, как до поездки в Африку, на встречах со знакомыми она была всегда под его крылом, он откровенно поддержал её желание занять ту нишу в корпорации, которая обязательна для супруги президента, подарил на прошедший день рождения так полюбившийся ей на выставке «Ягуар», объяснив это тем, что она родила ему дочь и не получила никакого подарка… Катерина не обманывалась – ни о каких высоких чувствах относительно неё с его стороны речи не шло. Дело было совершенно в ином – Элайджа всегда безупречно скрывал не просто любые свои переживания, но и косвенные улики, по которым можно было догадаться о возможности этих переживаний, и если сейчас не получалось, то это означало лишь, что ему приходилось слишком трудно. И потому захват ею части его территории, которому он или не умел, или забывал сопротивляться, теперь её не радовал. Пришло понимание, что будь у него всё сколько-то хорошо, выбор, и Элайджа бы никогда не заключил этот контракт и не оказался в её постели. Нет, это не она победила, а он чувствовал, что проигрывает и потому искал радости в объятиях пусть обидевшей его, но дававшей лучший секс женщины: физическое влечение, прошивавшее их совместную жизнь, и дававшее мощную разрядку, было ему теперь очевидно необходимо и, если раньше Катерину злила собственная неконтролируемая похоть, то теперь она наслаждалась.

Да и сам контракт – филькина грамота для неё… Что Элайджа сможет сделать, если она просто не захочет с ним спать? Ничего. Невозможно формально прописать насилие над личностью женщины в постели, любой суд Королевства мог бы признать бумажку недействительно при первой же жалобе самой Кет, но и игрушкой, для придания остроты их соглашение тоже не было. Поэтому, когда подписывала контракт, она не поняла этого ребячества со стороны Элайджи более подходящего подростку, нежели прагматичному владельцу корпорации отлично понимавшему юридическую сторону вопроса, но он надавил на неё Еленой и думать было уже некогда. После же Кетрин не видела никакого логического обоснования, кроме одного – контракт являлся формой страховки для неё самой, точнее для денег, которые она автоматически получала при внеплановом расставании по любой причине. Но дальше логика таяла – зачем Элайдже было нужно так поступать, учитывая, что Златка являлась наследницей его империи, Кетрин не знала и узнать не могла при всём желании. Поэтому она просто приняла бумажку как данность. Только вот объяснять больше, чем она уже сделала, ей не хотелось даже сестре. Третий – лишний. Всегда.