Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
– Уже официальная часть? – едва слышно поинтересовался Майклсон, когда, приветливо кивнув мужчинам, они с Катериной отошли на пару шагов.
– Нет. Но думаю, Елену и остальных, нам лучше встретить вместе.
Он смотрел в её лицо несколько секунд, взвешивая «за» и «против», и наконец, сдался:
– Ты права, лучше.
– Не переживай, я всё наврала, – вдруг улыбнулась ему Кетрин. – Насчёт предметов гардероба. Хорошо фантазирую.
– Тогда в тебе пропадает великий талант актрисы, – ехидно вскинул брови Элайджа, немного удивлённый её игривому настрою. Но вместе с тем почувствовал, как напряжение немного покидает виски.
–
– А тяжела ли беда?
– Мучительна.
– И я могу помочь этому горю.
– Только ты и мо...
– Привет. Вы приехали в срок? – весенний голосок Керолайн зазвенел над ухом. – А мы опоздали, едва успели до официоза…
Рука Элайджи, незаметно поглаживавшая спину брюнетки, соскользнула. Напряжение вернулось.
– Не собираешься ни о чём меня спросить? – поздно вечером в такси, опустив перегородку, разделявшую салон и водителя, вполголоса спросил Элайджа.
– Нет. Если захочешь, сам скажешь. – Она расстегнула браслет руке и бросила его в сумочку, скинула мягкие туфельки и с ногами залезла на сидение. – Но учитывая, что ты захотел узнать, не задам ли я вопрос – расспросы тебе не нужны.
– Расспросы не нужны, – согласился мужчина, заложив руки за голову и откидываясь на сиденье.
– А моё мнение к сведенью ни с того, ни с сего решил принять, – ослепительная улыбка искривила губы брюнетки, – значит, хочешь в очередной раз расслабиться и думаешь, как на это уговорить. Боже, как вы похожи со твоим Нейтлендом, когда вам что-то от кого-то нужно.
– У меня получится? – закрыв глаза, с улыбкой спросил Элайджа и почувствовал, как она пересела на кресло рядом. Божественная женщина. – Уговорить?
– Если скажешь, что из всех присутствующих на сегодняшнем маскараде я единственная, с кем бы ты хотел остаться наедине в эти праздники – возможно.
– Ты уже и так это отлично поняла, – чуть приподняв голову и глядя из-под полуопущенных век, как её пальцы играют черными кудрями, констатировал Майклсон. – И сама совсем не против.
– Ты забыл? Я же люблю топтать трупы. А что я буду делать, не обязательно равноценно тому, что я хочу делать, и плевать на всё на свете. В этом случае мне не плевать, учитывая, как меня дурачили эту неделю. – Карие глаза смеялись. – Ты меня всё-таки неплохо вышколил, господин президент.
– Тогда, пожалуйста, – выпрямившись, он обхватил подбородок Катерины двумя пальцами и осторожно вынул из её волос тронутую увяданием розу: – ты единственная, кто мне не был в тягость эти праздники, Катерина. Никто тебя не дурачил. Я рад твоему обществу. А ещё, ты была сегодня самой красивой женщиной на этом сборище лицемеров вне зависимости от наличия нижнего белья.
– Мне нужно чего-то бояться?
– Нет, я всё предусмотрел.
– Достаточно.
Положив руки ему на плечи, и чувствуя, как пальцы Элайджи приспустили рукава её платья и ласкают давно жаждущую прикосновений кожу, она с облегчением улыбнулась.
«Пока достаточно. А остальное я и сама узнаю…»
– Эл? – шепнула Кет, отстраняя его руки.
– Шофёр не слышит…
– Я о… Вы откопали бутылку?
– Да. – На секунду оторвавшись от груди Катерины, подтвердил он.
– И ты загадал желание? – она уже пробралась ладонями под пиджак и теперь выгнула спину, устраиваясь поудобнее. – Скажешь какое?
–
Африка. ДРК.
– И кто же проверяет документацию?
– Роже точно. – Нави наморщила лоб – диалог велся на английском, и ей было трудно. – Он постоянно делает вопросы. Узнаёт.
Откинувшись в кресле, Элайджа смотрел мимо неё. Что Валентин Роже был шпионом Кортеса его не удивляло, и было понятно – в конце концов, если бы ему пообещали передать алмазодобывающую фирму, и он рисковал за неё головой на другом континенте и не мог связаться в открытую, то тоже бы озаботился о перепроверке данных, приходящих от патрона. И засунул туда своего человека. Но вот то, что какая-то необразованная конголезка, взятая им уборщицей, могла собирать сведения не нравилось.
Она не могла подглядеть в документы и прочитать, так как и говорила-то по-английски через пень колоду, письменным французским едва владела, значит, кто-то сплетничал, а такой бардак был недопустим ни в каких позициях
– Откуда ты знаешь о запросах?
– Я ему понравилась и случайно слышала. По-английски.
«Чем она может настолько понравиться, чтобы допустить в рабочий кабинет? Он не знает, что девчонка учит английский, но в любом случае Роже – не мадам Бланк…»
Но потом, внезапно, Майклсон понял, о чём речь.
– Ему нравится спать с тобой? – Элайджа никогда раньше не видел своих с местными, да и сколько там девчонке – двенадцать? Но она не поняла. – Как с женой?
– Я теперь не пахну, поэтому, наверное, да.
Майклсон с трудом удержал равнодушие на лице. Но вопрос был в том, что она всё равно ляжет под любого за лишнее платьице и пару побрякушек, а недоразумение с Кортесом было явно излишней «приятностью». Разумеется, европейских побрякушек и платьиц. Желание уволить одолело с невероятной силой, и от того, что увольнять нельзя, а роль нужно играть до конца, ощущения были непривычно противными. Впрочем, не его дело, как и кто здесь живёт, да и особенно рассчитывать на её постельные успехи он бы не стал. Он вообще не верил в информацию через постель и не делал на это ставок, справедливо полагая, что-либо объект окажется умён, либо субъект слишком эмоционально неровен наподобие пресловутой мисс Стенфилд. Собственная бывшая жена в его личном опыте жизни была пока единственной женщиной долгое время успешно работавшей на Рейнолдса против Стемптона, ни разу не попавшись и полностью оправдав ожидания патрона. Но это было исключение из правил, мотивированное сильным страхом, которого конголезка не могла испытывать в силу привычки к дерьмовой жизни и недостатком образования и ума, поэтому постельными «заслугами» своей протеже Майклсон был, мягко говоря, недоволен.
– А больше ничего не слышала?
– Больше никто не говорит. Я не слышала.
Значит, сплетен не было, и Элайджа поздравил себя с идеальной иерархией. Собственно, для этого – наблюдения за внутренней кухней «PacificLine» он и взял эту девчонку с улицы, якобы уступив сердобольности мадам Бланк, которая теперь в шефе души не чаяла, и это тоже можно было бы использовать в дальнейшем.
– А тебе здесь всё нравится? – уже по-французски поинтересовался мужчина.
– Да. Я очень рада.