Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
– Это его дело. – Глаза её мужа тоже похолодели, клинки взглядов скрестились. – Я не хочу, чтобы ты вмешивалась в личную жизнь Эла. Он поступит так, как считает нужным и будет прав. Не нужно задушевных бесед, он устал.
– Вы с ним похожи в этом. Ты сам всегда так делаешь, да? – Очень тихо переспросила Керолайн, вспоминая про Джорджа. – А если против шерсти, то всё…
Бесполезно, она с большим успехом могла поговорить со стенкой. Женщина не выдержала. Упав на стул, она спрятала лицо в ладонях и заплакала.
– Господи, здесь все так горды, так бесконечно самолюбивы и упрямы… а я? Я об-бычная…
Вздрогнув, Клаус шагнул вперёд и, подняв дрожащую фигурку, прижал жену к груди.
– Нет в тебе ничего обычного. Ты – моя личная фея, хотя я,
Но она не могла успокоиться. Смерть Джорджа, при этом абсолютная выдержка окружающих, включая умершего, всё смешалось, спрессовавшись в слоёный пирог эмоций.
– Из об-бычной семьи, где мечты п-простые – хороший дом, да как скопить детям на образование. А ваша хвалёная гордость... – Керолайн продолжала плакать, выплёскивая всё, что накопилось за это время пребывания меж двух огней последний месяц. – Я устала, измучилась... Джордж и ты, теперь Эл… Все такие сложные…
– Не надо. – Он целовал макушку жены, мокрые щёки, подбородок. – Ты – моё солнце, счастье… Не плачь так, милая... Я был не прав с Джорджем.
Когда через несколько минут рыдания, наконец, стихли, Клаус, погладив жену по мокрой щеке, налил ей воды.
– Возьми. – Глядя, как она пьёт, а на длинных ресницах всё ещё дрожат капельки слёз, он выдавил: – Просто мы не умеем говорить о том, что чувствуем. И признавать ошибки. Это тяжело, но просто прими как данность. Я люблю тебя. Что мы смотрим с другого угла, не значит, что мы тебя считаем какой-то не такой.
– Я знаю, – печально ответила Керолайн, подняв глаза на мужа. – Знаю и чувствую… Я тоже тебя люблю. Но ведь ты женился на мне, несмотря на возраст и все эти условности...
– Причём здесь условности? Ты совсем другая, не Кет. – Он помолчал. – А Катерина, её характер… Точнее некоторые его черты. Они общие с другим человеком, даже я это вижу, против которого у нас прививка. Эл не станет связывать с ней свою жизнь.
Керолайн затаила дыхание в ожидании продолжения, но Клаус замолчал.
– Я думаю, Элу лучше пожить у нас, когда закончим с похоронами. – Пробормотал он, вновь заключая блондинку в кольцо своих рук.
– Согласна. – Керолайн закрыла глаза, прижавшись щекой к плечу мужа.
В окна медленно вплывал рассвет.
Похороны прошли быстро, организованно и, надо сказать, мило, как бы ни странно это звучало по отношению к подобному событию. Следующий за похоронами день назначили для вскрытия завещания. По желанию покойного всё проходило с размахом: куча свидетелей, юристов и родственников оказались в доме в назначенный час. Наконец, всех пригласили в кабинет. Внимание гостей переключилось на нотариуса, сидевшего за столом. Вопреки ожиданиям основной массы присутствующих, это был не сухонький старичок, ровесник Джорджа, а мужчина во цвете лет, подтянутый и энергичный. Он, не спеша, дотошно соблюдая все формальности, извлёк из папки пакет, предъявил для обозрения, чтобы присутствующие убедились в целости печатей и подлинности подписей – Говард перед смертью распорядился обставить всё немного по-старинному, – и начал читать. Катерина прикрыла глаза, слушая мерную речь нотариуса. За эти дни, точнее за ночь смерти Джорджа, когда она узнала о том, что Элайджа не удосужился рассказать ей о своей болезни, девушка прошла свой шаг от любви до ненависти и не хотела уже видеть никого, хоть как-то напоминающего ей о муже. А его самого тем более. Но делать было нечего, представление продолжалось.
Суть состояла в том, что по завещанию основное имущество доставалось семье Майклсонов, часть недвижимости и счета родственникам по линии брата Джорджа, которых Кет не знала, и кое-какие мелочи бывшим любовницам и друзьям. Компания «G&B.Company» Элайдже, при условии, что на момент оглашения завещания он состоит в браке – при этом пассаже Кет всё же взмахнула ресницами, послав молнию взгляда мужу. Ему же достались и акции трастовых фондов и ряда квиновских компаний. Коллекция старинных игральных карт, привезённых со всех уголков мира, а так
– Это первая часть завещания, – дочитав, сообщил нотариус.
– А есть и вторая? – удивлённо спросила Ребекка. Именно ей Джордж показывал документ месяц назад лично, и ни о каких дополнительных аспектах он тогда не упоминал. Хотя девушка уже догадывалась, кого именно коснулись преобразования по тому, чьего имени фигурировавшего в бумагах раньше, юрист пока не назвал.
– Да, изменения внесены буквально за неделю до смерти вашего дядюшки. Но это скорее приписка и относится она к Николаусу Микаэлю Джордану Майклсону. – Ник вскинул голову при упоминании своего имени. – Оглашение распоряжений относительно его части наследства отложено на год после смерти завещателя. Это всё, господа. Я передаю дело по наследованию в суд, завещание вместе с описью имущества возвращается в Главный отдел Высокого суда по семейным делам, до утверждения. Нотариус обвёл взглядом присутствующих. – Если кто-то желает оспорить сам документ или какие-то его пункты, то следует сделать это в установленные законом сроки.
Он снова сложил документы в папку.
– Я попросила приготовить нам всем чаю, – поднялась с места Керолайн, – не желаете присоединиться, раз уже всё озвучено, и если, разумеется, вы не торопитесь по своим делам?
– С удовольствием, миссис Майклсон.
– Тогда пройдёмте в столовую…
Всем сёстрам по серьгам, поняла Катерина, из-под ресниц разглядывая выходящих из комнаты людей. По крайней мере, насчёт Майклсонов, которых она узнала, и о которых могла судить, Джордж проявил удивительную чуткость и изворотливость ума. Доли примерно равные, но абсолютно разные по содержанию и сути. Такие же разные, как интересы наследовавших. Наверняка, и с Клаусом не прогадал… Говард был и впрямь истинный Игрок, с лёгкой грустью решила Кет. Всё-таки жаль.
Последующие дни стали ещё сложнее для старшего Майклсона. Джордж, как человек умный, прекрасно понимал, сколь велик налог на наследство в Великобритании. И, если движимое имущество можно было зарегистрировать где-нибудь в странах третьего мира, недвижимость передать в собственность до смерти, то с компании процент был и впрямь впечатляющ. Но пятнать репутацию своего детища сомнительными схемами Говард не собирался, поэтому просто разместил проценты в офшорах, предписав использовать их. Элайдже ничего не оставалось делать, как через пару дней вылететь на место, чтобы лично проконтролировать документацию. Вернуться он сумел лишь через неделю. Приехав из аэропорта домой и наскоро приняв душ, мужчина спустился в столовую – между едой и сном во время полёта Майклсон выбрал последнее, его больше не хватало. За столом сидела только Ребекка, задумчиво разглядывающая омлет у себя на тарелке.
– Здравствуй, дорогая. Гипнотизируешь его?
– Смотрю, нет ли насекомых. – Засмеялась блондинка, чмокнув его в щёку. – Здравствуй. – Когда ты успел побриться?
– Только что, не отбивать же тебе аппетит. – Он тут же подцепил шницель и спросил: – А где Катерина?
– Уехала. – Ребекка расправила салфетку на коленях, бросив на брата косой взгляд.
– На ипподром? – он удивлённо приподнял бровь, отрезав от куска мяса. – Так рано? Обычно она раньше десяти с постели не встаёт, если есть возможность…