Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
– Главное, вопрос собственности. – Невозмутимо заметила брюнетка.
Прозрачный, как и её платье, намёк на то, что его бесило больше всего – невозможность трахнуть Елену и успокоиться, заставил судорожно вздохнуть. Они оба прекрасно понимали, кто заранее проиграл. Скольких бы баб он потом не поимел, но именно это желание так и останется неудовлетворённым и… Чёртов танец! Теперь, когда Елена старалась, она легко могла заставить её хотеть до потери соображения. А она старалась изо всех сил, притом исподтишка, а не прямо. Игры разума, бл*. Идиотские ограничения, убивали любую возможность найти забвение на стороне. Простой выход обмануть её, Колу почему-то не казался приемлемым. В конце концов, ведь обещал и, несмотря на более чем своеобразное отношение
«Какого хера ты как озабоченный подросток? И где повод, так себя вести? Полторы недели без секса, жёстко, но не фатально… Тёлка вполне себе стандарт. Были и гораздо покруче. И сиськи, и задница. Подумаешь, гибкая, плавная и… наверняка, классно движется в постели. Ну не может женщина, которая так танцует быть холодной. А ещё с такой как Елена можно куда угодно…» – ехидно продолжил внутренний голос, который раньше Кол считал за рассудок, и вера во власть которого значительно пошатнулась за последние дни. – «И в люди, и поговорить, и в постель...»
С треском шлёпнув вилку на тарелку – условие в виде совместного ужина он вынес и не видел смысла продолжать, Кол поднялся из-за стола.
– Думаю, уже поздно.
– Да, действительно, – она встала и потянулась, выгнув спину, как может только кошка, гимнастка, или танцовщица экстра-класса. Во рту Кола пересохло. – Пора в постель. Спокойной ночи.
Милая улыбка и двусмысленное пожелание таки довело его до ручки.
– Елена? – Мужчина двинулся к ней.
– Да?
– У тебя мозги есть?
– Если и нет, то хотя бы не у меня одной, – холодно напомнила девушка. – Прикоснёшься ко мне…
Он не дал ей договорить, вкрадчиво напомнив:
– Я вполне могу забыть о своём обещании. Живой человек со слабостями, чьё терпение подвергается едва ли не истязанию.
В ответ Елена облила его ледяным презрением:
– Кто бы сомневался! Мужчины перевелись на моём отце и дяде. – Она невозмутимо передёрнула плечами, скрестив руки на груди. – Давай, забывай…
Резкий звонок телефона заставил её подпрыгнуть от неожиданности, а Колу отрезвил рассудок. Круто развернувшись и выругавшись себе под нос, мужчина оглядел стол в поисках стакана. Бросив на него косой надменный взгляд, брюнетка коснулась кнопки «принять».
– Да? – Лицо девушки посерьёзнело, прошло пару минут прежде, чем Кол понял, что её собеседница выговорилась. – Я… я поняла, нет я не одна. До встречи. – Отключив трубку, Елена растерянно осмотрела столовую, и тихо пробормотала: – Мне очень жаль, простите за доставленные неудобства, мистер Майклсон. Нужно идти домой. До свидания, спокойной ночи…
– Елена, ты рехнулась? – Раздражённо налив себе в бокал виски – именно это средство позволяло переносить ночи в нескольких метрах от предмета своих желаний более ли менее спокойно и мирно, если пьяное оцепенение можно было назвать таковым состоянием, Кол поморщился: – Никто тебя насиловать здесь не собирается. Иди спать.
Но в ответ лишь хлопнула входная дверь. Швырнув бокал на столик, Кол вышел в холл.
– Так! – Куртка висела на месте – Елена выбежала в чём была, то есть просвечивающемся платье. Выругавшись себе под нос и распахнув входную дверь, Майклсон в свете фонарей увидел тонкую фигурку, движущуюся к зданию гаража. – Идиотка, вернись немедленно!
Нагнал Елену он уже у самого гаража. Она растерянно дёргала за входную ручку, не зная как попасть в помещение. Послав правила куда подальше, Кол за плечи рывком развернул девушку к себе. Та смотрела всё так же растерянно, как и в столовой, не пытаясь сопротивляться или отстраниться:
– Ключи? – Елена заглянула ему в глаза. – У вас есть ключи?
Мгновение спустя, подхватив потерявшую сознание брюнетку на руки, Кол понёс её обратно в дом, желая всем на свете
США. Нью-Йорк.
С треском захлопнув оконную раму(в который раз за сегодня?) Кетрин, рассерженно нахмурилась.
– Майклсон, дьявол тебя разбери…
Клумба под окнами из её любимых цветов – странных узоров из гибких кустовых роз и фиалок не оставляла сомнений, кто именно автор подарка. Но как Кетрин ни бесилась, сделать она ничего не могла – дражайший супруг, явно предполагая неоднозначную реакцию на свою щедрость, документально оформил злосчастную композицию на асфальте как выставку, переданную в государственную собственность и скрашивающую взоры граждан. Впрочем, именно ей в качестве исключения, – очевидно, Элайджа позаботился и о распорядителе и охране, отобрав их лично, – не разрешалось только портить цветы, а забирать себе всегда пожалуйста. Просто на месте старых появлялись новые бутоны. Теперь Катерина оценила все «прелести» замужества с очень влиятельным человеком. Но гораздо больше девушку раздражало, что Элайджа, как и всегда её просчитал и не постеснялся это показать. Поняв, что от неё ждут взрыва негодования, Кет разгрома не устроила, как уже намеревалась сделать, и решила просто не замечать, не выказывать никаких эмоций. Но как можно что-то игнорировать, если ты видишь это, приходя и уходя с работы, а твои сослуживцы по простоте душевной с самого утра поют оды родному государству и грёбаным цветам?! Хотя цветы всё-таки были красивые, как взрослый и объективный человек, Кетрин это признавала и изредка, когда не было восторженного хора рядом, смотрела на разноцветный ковёр внизу. А ещё она сильно удивилась, что Элайджа спустя столько лет помнит её вкусы. Почти семь лет назад, в Ницце, она набрала охапку роз и фиалок, заявив мужу, что кустовые розы, растущие гроздьями, ей нравятся куда больше обычных, не говоря уже о том, что они пахнут сильнее… Хотя ничего удивительного и нового – там машинка вместо мозгов, ну, и вместо сердца и эмоций, разумеется. Но сколько можно, издевается что ли?!
Схватив телефон в руки, она уже собралась набрать номер Майклсона, которым её снабдил по отъезде из Йорка отчего-то чересчур лучезарный Фенит, и не стесняясь в выражениях высказать всё что думает о бывшем муже, но трубка неожиданно сама зазвонила в её руках. Очевидно, Джиллиан автоматически перенаправила звонок к ней, а, значит, это кто-то из родных. Щёлкнув на переключателе, Кетрин улыбнулась.
– Хелло? Да, тётя, это я. Сижу… – Она, конечно, соврала, но поскольку как раз собиралась сесть, поэтому не придала значения вопросу Дженны. – Что? – Девушка нахмурилась. – Ты можешь сказать прямо и по сути, без экивоков? Как я могу понять в чём дело, если ты не говоришь толково… Что случилось?..
Вбежавшая в кабинет Джиллиан – АТС внезапно сошла с ума, выдавая несовместимые команды с внутреннего телефона её начальницы, замерла на полпути, испуганно приоткрыв рот. Стоявшая посреди кабинета Кетрин тупо глядела перед собой, а её изящные тонкие пальцы, с всегда аккуратными, острыми, а сейчас поломанными и окровавленными ногтями, терзавшие телефон, теперь зияющий пустыми ячейками кнопок и ощетинившийся свисавшими проводами, медленно превращались в кровавое месиво. Но девушка упрямо продолжала добивать трубку.
– Кетрин, что с тобой случилось?! – Мейре только охнула, в шоке уставившись на разодранные ладони, с которых стекали красные струйки. – Что ты делаешь?! Твои руки! – Блондинка вырвала из рук девушки ставший опасным агрегат. – Что случилось? Заражение крови…
– Забронируй билет на ближайший рейс в Луизиану.– Не выказав никакого удивления при виде секретаря, бесстрастным тоном приказала Кетрин. – Я что-то никак не могу вспомнить номер аэропорта.
– Но что случилось?! – Джиллиан впервые видела Пирс такой… она перевела взгляд на лицо брюнетки, такой злой. Нет не злой, когда человек злой – это не страшно, нормально, а Кет сейчас излучала ледяную ненависть ко всему окружающему. Взвешенную ненависть, чистую как медицинский спирт.