Приключения Филиппа в его странствованиях по свету
Шрифт:
Что же выигралъ бдный старикъ всми этими увертками, нершительностью и хитростью? — Отсрочку до завтрашняго дня! Еще предстоитъ ночь страшной безсонницы и отчаяннаго сознанія въ вин. Врно утромъ Филиппъ явится съ своимъ счотомъ и скажетъ: „сдлайте одолженіе, займите мн тридцать тысячъ фунтовъ, которые истратилъ мой отецъ и которые вы должны мн. Сдлайте одолженіе ступайте просить милостыню и умирать съ голоду съ вашей женой и дтьми. Будьте такъ добры пожалуйте мн вашъ послдній рупій. Потрудитесь продать платье вашихъ дтей и вещи вашей жены и отдать мн деньги. Я приду завтра“.
Но вдругъ въ передней явилась высокая молодая двушка въ коричневомъ шолковомъ плать и великолпныхъ локонахъ, падавшихъ на ея блую шею — чудныхъ каштановыхъ локонахъ, съ широкимъ чистымъ лбомъ, и двумя правдивыми глазами, съ щеками уже не блдными, какъ вчера, а съ губами еще красне. Она сказала:
— Папа, папа, пойдёмте пить чай. Ужь какой это будетъ чай, я не знаю, потому что здсь говорятъ… О мистеръ Фирминъ! и она присла.
На это замчаніе Филиппъ отвчалъ:
— Миссъ Бэйнисъ, я надюсь, что вы совсмъ здоровы сегодня, несмотря на вчерашнюю бурную погоду.
— Я совсмъ здорова, благодарю васъ,
Отвтъ былъ неостроумный, конечно, но я не знаю, могла ли она сказать что-нибудь приличне при настоящихъ обстоятельствахъ. Эта молодая двица представляла самое пріятное изображеніе здоровья и весёлости. Какъ было блдно лицо миссъ Шарлотты въ субботу, прямо съ парохода, такъ оно было румяно, весело и невинно въ воскресенье утромъ.
Булонь, середа 24 августа, 18..
«Возлюбленная Эмили,
Страдавъ гораздо боле, въ продолженіе двухчасового перезда изъ Фалькестона сюда, чмъ я страдала въ четыре перезда изъ Англіи въ Индію и обратно, кром той ужасной бури у Мыса въ сентябр 1824, когда я страдала самимъ жестокимъ образомъ на этомъ ужасномъ военномъ корабл, мы пріхали сюда въ прошлую субботу вечеромъ съ твердымъ намреніемъ немедленно отправляться дале. Теперь ты увидишь, что мы передумали. Мы находимъ этотъ городъ пріятнымъ, квартиры очень опрятны, удобны и гораздо дешевле, чмъ ты предлагала нанять для насъ въ Тур, гд, мн сказали, сыро, такъ что у генерала, пожалуй, опять сдлается лихорадка. Мы наняли цлый домъ; у насъ есть комнатка для двухъ мальчиковъ, есть дтская, прехорошенькая комната для Шарлотты и берлога для генерала. Я право не знаю какъ бы мы могли благополучно добраться до Тура. Тридцать-семь штукъ поклажи, а миссъ Фликоби, гувернантка, выдавшая себя за француженку, ни слова не понимаетъ, когда съ нею говорятъ французы, и ходитъ по дому разинувъ ротъ. Я служу переводчицей. Бдная Шарлотта слишкомъ робка, чтобы говорить при мн. Я припомнила всё, что знала по-французски, когда мы учились въ Чисвик у миссъ Пинкетронъ. Мы платимъ за весь домъ — франковъ въ мсяцъ. Мяса здсь вдоволь, но дорого. Мистеръ Блоунапъ въ англійской капелл иметъ прекрасный голосъ и кажется превосходнымъ пасторомъ. Я слышала его только одинъ разъ, однако, въ субботу вечеромъ, когда я была такъ взволнована и растревожена, что, признаюсь, мало обращала вниманія на его проповдь.
Причину этого волненія ты знаешь: я сообщала теб и въ моихъ письмахъ, въ іюл, іюн, ма. Мой бдный, простодушный Бэйнисъ былъ опекуномъ имнія мистриссъ Фирминъ, жены этого безсовстнаго человка. Когда мы были въ Англіи въ послдній разъ, этотъ ужасный человкъ заставилъ обманомъ моего бднаго мужа подписать бумагу, которая отдавала въ распоряженіе доктору всё состояніе его жены, между тмъ какъ Чарльзъ думалъ будто онъ только подписываетъ довренность, по которой онъ можетъ получать дивидендъ сына. Докторъ Фирминъ, посл многихъ гнусныхъ обмановъ и преступленій разнаго рода, бжалъ за границу. Гёнтъ и Пиглеръ, наши стряпчіе, увдомили насъ, что генералъ долженъ былъ отвчать за преступленіе этого злодя. Онъ быль такъ слабъ, что нсколько разъ готовъ былъ бжать къ молодому мистеру Фирмину и отдать ему всё. Только мои просьбы, мои приказанія могли удержать его, и право, Эмили, это усиліе почти убили его. Я безпрестанно принуждена была давать ему водки въ ужасную ночь нашего прізда сюда, потому-что первый человкъ, котораго мы встртили на пристани, былъ мистеръ Филиппъ Фирминъ, съ пріятелемъ его, мистеромъ Пенденнисомъ, который мн вовсе не правится, хотя жена его премилая женщина, въ род Эммы Флечеръ въ конной артиллеріи, не такъ хороша, какъ Эмма, одцако она очень любезна и вжлива. Шарлотта очень къ ней пристрастилась — это съ ней всегда бываетъ съ новыми лицами. Представь себ наше положеніе, когда, только-что мы сошли съ парохода, какой-то молодой человкъ вдругъ закричалъ: „какъ ваше здоровье, генералъ?“ и вышло, что это мистеръ Фирминъ. Я думала, что я лишусь Чарльза въ эту ночь. Я видла его передъ сраженіемъ: онъ былъ такъ спокоенъ, спалъ и улыбался какъ младенецъ. Я могла только поддерживать его мужество; и еслибы не моя тоска, мн кажется, онъ спрыгнулъ бы съ постели и убжалъ къ мистеру Фирману въ эту же ночь и сказалъ: „возьмите всё, что y меня есть.
Я признаюсь, что молодой человкъ поступилъ самымъ благороднымъ образомъ. Онъ приходилъ къ намъ до завтрака въ воскресенье. Бдный генералъ быль такъ боленъ, что я думала, что онъ лишится чувствъ за чаемъ. Онъ былъ такъ боленъ, что не могъ идти въ церковь, куда я пошла одна съ моими милыми дтьми, но, признаюсь, проповдь мало успокоила меня. Но, o Эмили! представь себ, когда, воротившись, я вошла въ нашу спальную, я нашла моего генерала на колнахъ съ молитвенникомъ въ рукахъ; онъ плакалъ, плакалъ какъ ребёнокъ! Ты знаешь, я бываю вспыльчива иногда, a онъ настоящій ангелъ. Вотъ я и говорю ему:
— Чарльзъ Бэйнисъ, будьте мущиной и не плачьте какъ дитя!
— Ахъ! говоритъ онъ: „Элиза, стань и ты на колна и поблагодари Бога также“. А я ему на это отвчала:- что мн не нужно наставленій на счотъ моей религіи, ни отъ него, ни отъ кого, кром пастора, да и т-то иногда бываютъ плохими наставниками, какъ теб извстно.
— Онъ былъ здсь, говоритъ Чарльзъ.
— Кто такой былъ? говорю я.
— Этотъ благородный молодой человкъ, говорить мой генералъ:- этотъ благородный, благороднйшій Филиппъ Фирминъ.
Я признаюсь, что поведеніе его дйствительно было благородно.
— Пока ты была въ церкви, онъ вошолъ сюда — вотъ въ эту самую комнату, гд и сидлъ, сомнваясь и отчаяваясь, держа молитвенникъ передъ глазами и не находя въ нёмъ утшенія. И онъ сказалъ мн: „генералъ, мн надо поговорить съ вами о завщаніи моего дда. Вы наврно не предполагаете, что, если мой отецъ обманулъ васъ и разорилъ меня, то я взыщу его вину съ невинныхъ и дтей?“ Это были собственныя слова молодого человка, и, о Элиза! какое угрызеніе почувствовалъ я, когда вспомнилъ, что мы говорили о нёмъ жестоко; у него дйствительно обращеніе бывало иногда надменно и грубо, и я слышалъ о нёмъ разныя разности, которымъ теперь не врю.
Весь понедльникъ мой бдный мужъ принуждёнъ былъ лежать въ
«ЭЛИЗОЙ БЭЙНИСЪ»
Глава XVII
BREVIS ESSE LABORO
Генералъ Бэйнисъ впослдствіи уврялъ, что никогда лихорадка не являлась и не исчезала такъ пріятно, какъ тотъ припадокъ о которомъ генеральша упоминала въ письм къ своей сестр маіорш Мак-Гиртеръ. Какое блаженство проснуться посл страшныхъ сновидній, въ которыхъ представлялись смерть, демоны и пытка, и увидать, что страшная мысль о разореніи, въ послдніе мсяцы преслдовавшая добродушнаго джентльмэна, исчезла навсегда! Какъ старшій сынъ можетъ поступить въ университетъ, а второй въ полкъ, обдъ и завтракъ уже не будутъ отравляться страшными опасеніями о завтрашнемъ дн, и старый воинъ опять повторялъ благодарственныя молитвы и благословлялъ своего благодтеля.
Филиппъ думалъ объ этомъ добромъ своёмъ поступк только въ томъ отношеніи, что ему было пріятно осчастливить другихъ людей. Онъ столько же былъ неспособенъ отнять всё состояніе у старика и погрузить въ бдность его невинную семью, сколько былъ неспособенъ украсть ложки съ моего стола. Но другіе люди за то цнили высоко его добродтель, а между прочимъ моя жена, которая положительно вздумала обожать этого молодого джентльмэна, и мн кажется позволила бы ему даже курить въ своей гостиной. Богу извстно, какой шумъ и какіе грозные взгляды поднялись бы, еслибы хозяинъ дома вздумалъ выкурить сигару; но вдь я за то никогда не отказался бы предъявить свои права только потому, что это могло бы показаться неудобнымъ для какого-нибудь старика; я такъ и сказалъ мистриссъ Бэнъ. Но женщины смотрятъ на вещи не съ практической точки зрнія, и справедливость, если она не оттнена маленькимъ романизмомъ, не уважается ими.
Такимъ образомъ за то, что Филиппъ сдлалъ этотъ великодушнйшій, но и сумасброднйшій поступокъ, его возвели въ званіе совершеннйшаго preux chevalier. Самые великолпные обды заказывались для него. Мы должны были ждать, пока онъ явился къ чаю, а онъ почти всегда опаздывалъ. Дтей посылали цаловать дядю Филиппа, какъ его теперь называли. Дтей? Я удивляюсь какъ сама мать не вскакивала и не бжала также его цаловать. Elle on 'etait capable. А демонстраціи, происходившія между мистриссъ Пенденнисъ и ея новой пріятельницей, миссъ Шарлотой Бэйнисъ, были просто смшны; дв пансіонерки не могли вести себя не мене; и я не знаю которая казалась моложе другой. Разговорамъ, встрчамъ на укрпленіяхъ, на пристани мало ли еще гд! не было конца. Слуги безпрерывно ходили взадъ и вперёдъ съ письмами отъ возлюбленной Лоры къ возлюбленной Шарлотт, отъ милйшей Шарлотты въ милйшей мистриссъ Пенденнисъ. Мало того, жена моя дошла даже до того, что говорила будто мать возлюбленной Шарлотты, мистриссъ Бэйнисъ, была предостойная, преумная женщина и предобрая матъ — женщина, у которой языкъ никогда не переставалъ болтать о полку, о всхъ офицерахъ и o женахъ всхъ офицеровъ, о которыхъ, сказать мимоходомъ, она могла сообщить весьма мало хорошаго.
— Достойная мать, моя милая! она? говорю я. Но, Боже милостивый! мистриссъ Бэйнисъ была бы страшной тёщей!
Я задрожалъ при мысли имть такую пошлую, суровую, дурно-воспитанную женщину своею тещей. На это мистриссъ Лора возразила совершенно брюзгливымъ тономъ:
— О, какая это пошлость, Эртёръ, со стороны человка, qui vent passer pour un homme d'esprit! Та вчно нападаешь на тёщей! Когда наши дочери выйдутъ замужъ ты способенъ учить ихъ мужей бранить, презирать ихъ тёщу. Способенъ онъ, мои душечки? способенъ онъ, мои родныя? (Это относилось въ дтямъ). Полно! я не имю терпнія слышать подобный разговоръ.
— Ну, душа моя, мистриссъ Бэйнисъ препріятная женщина; а когда я услышу этотъ разсказъ о шотландцахъ на Мыс Доброй Надежды еще нсколько разъ (я не привожу его здсь, потому-что онъ нисколько не относится къ настоящей исторіи), наврно онъ мн очень понравится.
— А! вотъ идётъ Шарлотта. Какъ я рада! какая она хорошенькая! какой цвтъ лица! Какое милое существо!
На всё это, разумется, я не могъ противорчить, потому-что двушку свже, красиве, съ боле нжнымъ голосомъ, личикомь, смхомъ трудно было найти.
— Отчего мама любитъ Шарлотту больше насъ? говорить наша милая и справедливо негодующая старшая дочь.
— Я не могла бы любить её больше, если бы была ея свекровью, говоритъ Лора, подбгая въ своей молоденькой пріятельниц и бросая на меня взглядъ черезъ плечо.
Об дамы принялись цаловаться. Дйствительно, двушка кажется необыкновенно хороша съ своими розовыми щочками, свтлыми глазками, съ гибкими станомъ и въ прелестной блой индійской шали, которую отецъ привёзъ ей.
Въ эту минуту является мистеръ Филиппъ Фирминъ, который шатался на укрпленіяхъ съ самаго завтрака. Онъ говорить, что читалъ тамъ законы; онъ нашолъ такое славное, тихое мстечко для чтенія.
— Вы должны, вы должны остаться подольше. Вы были здсь только пять дней. Шарлотта, попросите Филиппа остаться,
Вс дти кричатъ хоромъ:
— О, останьтесь, дядя Филиппъ! останьтесь подольше!
Миссъ Бэйнисъ говоритъ:
— Я надюсь, что вы останетесь, мистеръ Фирминъ, и взглядываетъ на него.
— Онъ пробылъ здсь пять дней? что ты хочешь сказать? говорю я посл моей жен. — Не-уже-ли въ это короткое время позволь, во сто двадцать часовъ, а ко-крайней мр половина изъ нихъ пошла на сонъ и на пищу (аппетитъ у Филиппа всегда былъ прекрасный), не-уже-ли ты хочешь сказать, что въ это короткое время его сердце, жестоко пронзённое чудовищемъ въ женскомъ вид, излечилось совсмъ, сдлалось здорово, и опять уже ранено? Прогулки дв-три по пристани, столько же визитовъ къ Бэйнисамъ (гд онъ слушаетъ разсказъ о шотландцахъ на Мыс Доброй Надежды съ почтительнымъ интересомъ), слова два о погод, два-три взгляда, я говорю: не-уже-ли ты хочешь сказать, что этотъ нелпый идіотъ и эта круглолицая двушка, хорошенькая, конечно, но только-что изъ класной, ты хочешь сказать, что они… Честное слово, Лора, это ужь черезчуръ. Да у Филиппа нтъ ни копейки за душой.