Приключения Филиппа в его странствованиях по свету
Шрифт:
Дйствительно, нельзя вообразить боле печальной перспективы для этой достойной матери и жены, какъ видть своихъ дтей безъ всякаго обезпеченія въ начал ихъ карьеры, а своего несчастнаго мужа, лишоннаго заработковъ цлой жизни и разорённаго именно въ то время, когда онъ былъ уже слишкомъ старъ, чтобы трудиться.
Что будетъ съ ними? Теперь бдная Шарлотта начала думать съ горькимъ угрызеніемъ, какъ она была лнива, какъ грубила своимъ гувернанткамъ, какъ мало она была образована, какъ дурно играла на фортепьяно. Не читаетъ ли эта молодая двушка, которой надо учить свои уроки? Милая моя, положите сейчасъ эту книгу и отправляйтесь играть на фортепьяно цлые два часа, чтобы вы были готовы содержатъ ваше семейство, если вамъ случится разориться. Я сожалю объ угрызеніяхъ Шарлотты Бэйнисъ. Почеркъ у ней не совсмъ
„А мой малютка, мой голубоглазый Киррикъ, моя возлюбленная Джэни, моя Мэри, которую я почти чудомъ спасла отъ скарлатины. Да поможетъ имъ Богъ, да поможетъ всмъ намъ! думаетъ бдная мать.
Не удивительно, что ночи ея безсонны, а сердце бьётся съ испугомъ при мысли объ угрожающей опасности.
А отецъ семейства? мужественный старый генералъ покончившій съ сраженіями и кампаніями, который воротился домой успокоить свои усталые члены, каковы должны быть его чувства при мысли, что негодяй заставилъ его сдлать неосторожность, которая оставитъ дтей его безъ копейки, а самого его обезславитъ и сдлаетъ нищимъ. Когда онъ узналъ, что сдлалъ докторъ Фирминъ и какъ онъ обманулъ его, онъ отправился съ испугомъ къ своему стряпчему, который не могъ ему помочь. Опекунъ Филиппа обязанъ былъ отвчать на его состояніе. Оно было истрачено вслдствіе безпечности Бэйниса, и законъ обязывалъ его заплатить эти деньги. Я надюсь, что мой достойный читатель не разсердится на генерала за то, что онъ сдлалъ. Я знаю, любезный сэръ, что вы никогда не сдлали бы этого. Никакая земная власть не заставила бы васъ отступить отъ прямого пути, или если вы сдлали неосторожный поступокъ — уклониться отъ его послдствій. Дло въ томъ, что бдный Бэйнисъ и его жена, посл тайныхъ совщаній между собою, ршились бжать и спрятаться гд-нибудь — въ непроницаемомъ сосновомъ лсу въ Норвегіи — на неприступной гор въ Швейцаріи. Они хотли перемнить имя, отрастить усы и сдые волоса, бжать съ своими малютками, бжать, бжать подальше отъ закона и Филиппа! Вотъ высадились они на булонской пристани, а мистеръ Филиппъ какъ тутъ, протягиваетъ имъ руку, какъ только они сошли съ парохода. Неудивительно, что они задрожали и поблднли.
Когда они вышли изъ таможни, бдный Бэйнисъ увидалъ опять протянутую руку Филиппа.
— Это ваши дти, генералъ, а это мистриссъ Бэйнисъ? сказалъ Филиппъ, улыбаясь и снимая шляпу.
— О да! я генеральша Бэйнисъ, отвчали бдная женщина: — а это наши дти — да-да. Шарлотта, это мистеръ Фирминъ, о которомъ ты слышала отъ насъ; вотъ это мои сыновья, Мойра и Окторлони.
— Я имлъ честь встрчаться съ генераломъ Бэйнисомъ въ Старой Паррской улиц. Вы помните, сэръ, говоритъ мистеръ Пенденнисъ чрезвычайно любезно генералу.
„Какъ, еще кто-то знаетъ меня?“ врно думаетъ бдняга; и виновная жена и виновный мужъ размниваются страшно значительными взглядами.
— Въ какой гостинниц остановитесь вы?
— H^otel des Bains! H^otel du Nord! H^otel d'Angleterre! кричатъ двадцать комиссіонеровъ въ одинъ голосъ.
— Въ какой гостиннице? О, да! То-есть, мы еще не ршились хать ли сегодня или остаться, говорятъ виновные, переглядываясь, а потомъ опуская глаза въ землю.
— О мама, какая неправда! вдругъ заревлъ одинъ изъ дтей:- вы сказали, что вы останетесь ночевать здсь; мн было такъ тошно на пароход. Я не хочу больше хать! и слёзы прервали его безыскусственную рчь.
— Кто позволилъ вамъ говорить? вскричала мама, толкнувъ мальчика.
— Вотъ дорога къ H^otel des Bains, говоритъ Филиппъ, длая миссъ Бэйнисъ одинъ изъ своихъ лучшихъ поклоновъ.
А миссъ Бэйнисъ присдаетъ и глаза ея поднимаются на красиваго молодого человка, съ большими, карими, честными глазами, пригожимъ, круглымъ лицомъ.
— Я вовсе не устала, благодарю васъ, говоритъ Шарлотта: — я привыкла его носить.
Я забылъ сказать, что на плеч молодой двушки спалъ ребёнокъ, а другой держался за ея платье, любуясь усами мистера Фирмина, свтившимися очень ярко, подобно лучамъ
— Я очень рядъ, что мы встртились, сэръ, говоритъ Филиппъ самымъ дружескимъ образомъ, прощаясь съ генераломъ. у воротъ гостиницы. — Я надюсь, что вы не удете завтра и что я могу явиться засвидтельствовать моё уваженіе мистриссь Бэйнисъ.
Онъ опять, поклонился этой дам, онъ опять поклонился миссъ Бэйнисъ. Она присла довольно мило, если сообразить, что на ея плеч спалъ ребёнокъ. Они входятъ въ гостинницу; добрая хозяйка ведётъ ихъ въ ихъ комнаты, гд нкоторые изъ нихъ, я не сомнваюсь, заснутъ очень крпко. На сколько спокойне спалъ бы Бэйнисъ и его вена, еслибы они знали чувства Филиппа въ нимъ!
Мы оба любовались Шарлоттой, высокой двушкой, которая несла на рукахъ маленькаго брата и за платье которой цплялись другія дти. Мы громко расхваливали миссъ Шарлотту, съ мистриссъ Пенденнисъ когда сошлись съ этой дамой за обдомъ. Очень расхваливать мистриссъ Бэйнисъ мы не могли, кром разв того, что она повидимому командовала всей экспедиціей, включая и генерала, ея мужа.
Генералъ и мистриссъ Бэйнисъ впослдствіи признавались, что имъ никогда не приходилось проводить такой ужaсной ночи, какъ эту первую ночь посл прізда ихъ во Францію. Какой бглецъ изъ своей родины можетъ убжать отъ самого себя? Желзныхъ дорогъ еще тогда не было въ той части Франціи. Генералъ былъ слишкомъ бденъ, чтобы нанять для побга экипажи, которыхъ ему непремнно нужно было два для девяти человкъ его семьи, гувернантки и двухъ слугъ. Немедленно посл прибытія въ гостинницу Бэйнисъ съ женою начали придумывать, когда имъ отправиться искать убжища — гд — это всё равно. У генеральши Бэйнисъ была сестра маіорша Мак-Гиртеръ, и сёстры очень нжно любили другъ друга, особенно въ письмахъ, потому что, надо признаться, что он ужасно ссорились, когда бывали вмст. Мистриссъ Мак-Гиртеръ никакъ не могла перенести, чтобы младшую сестру вели къ обду прежде нея, потому что мужъ ея былъ выше числомъ. Эти маленькія несогласія забывались, когда об дамы бывали въ разлук. Сёстры писали другъ другу предлинныя письма, въ которыхъ подробно разсуждалось о домашнихъ длахъ, о болзни дтей, о цнахъ телятины, яицъ, цыплятъ и квартиръ. Такъ-какъ мистриссъ Бэйнисъ выказывала удивительное знаніе Тура, рыночныхъ и квартирныхъ цнъ, общества, и такъ-какъ маіоръ и мистриссъ Мак-Гиртеръ находились тамъ, я не сомнваюсь, съ своей стороны, что наши бглецы вздумали отправиться въ этотъ прекрасный городъ, когда случились происшествія, которыя мы разскажемъ сейчасъ.
Филиппъ сильно интересовался всей этой семьёй. А дло въ томъ, что вс мы очень скучали въ Булони. Съ неистовымъ прилежаніемъ читали мы слабйшія лондонскія газеты. Мы глядли на вс прізжающіе пароходы и день считался потеряннымъ, когда мы пропускали хотя одинъ фолькестинскій или лондонскій пароходъ. Филиппъ быль въ H^otel des Bains очень рано на слдующее утро я тамъ онъ увидалъ генерала съ плаксивымъ лицомъ, опиравшимся на свою трость и смотрвшаго на свою поклажу, состоявшую изъ тридцати-семи штукъ, включая рукомойникъ и колыбельку малютки, лежавшую въ передней. На всхъ этихъ вещахъ приклеены были ярлыки съ надписью: М. le g'en'eral Baynes, officier anglais Tour, Touraine, France.
— Какая пирамида чемодановъ! Не-уже-ли вы думаете хать сегодня, генералъ? сказалъ Филиппъ.
— Сегодня воскресенье, сэръ, сказалъ генералъ.
Что вы примчаете, не было отвтомъ на вопросъ, но дйствительно, исключая какихъ-нибудь весьма важныхъ случаевъ, добрый генералъ не похалъ бы въ такой день.
— Я надюсь, что дамы хорошо спали посл своего морского путешествія?
— Благодарю. Жена моя старый морякъ и два раза здила въ Индію.
Тутъ, вы понимаете, старикъ опять уклонялся отъ вопросовъ своего собесдника.
— Мн хотлось бы поговорить съ вами, сэръ, когда Вы будете свободны, продолжалъ Филиппъ, не успвъ еще примтить страннаго обращенія генерала,
— Есть другіе дна, кром воскресенья, чтобы говорить о длахъ, сказалъ старикъ.
Ахъ, совсть! совсть! Старикъ чувствовалъ, что онъ скоре встртился бы съ двадцатью-четырьмя индійскими разбойниками, чмъ съ неподозрительными голубыми главами Филиппа, которые, однако, сверкнули гнвомъ, когда онъ отвчалъ:
— Ну, сэръ, такъ-какъ вы не говорите о длахъ въ воскресенье, могу я придти къ вамъ завтра утромъ?