Приключения Филиппа в его странствованиях по свету
Шрифт:
— Теперь у меня спала тягость съ души, сказалъ намъ Филиппъ. — Самъ не понимая зачмъ и почему, я давно уже ждалъ этого. На лиц моего бднаго отца было написано разореніе; а когда эти полицейскіе явились вчера въ Старую Паррскую улицу, мн казалось будто я зналъ ихъ прежде. Я видлъ во сн ихъ птичьи клювы.
— Этотъ несчастный генералъ Бэйнисъ, принимая на себя опеку надъ имніемъ вашей матери, принялъ вмст съ нею и всю отвтственность. Если часовой заснётъ на своимъ посту, онъ долженъ быть наказанъ, сказалъ очень строго мистеръ Пенденнисъ.
— Великій Боже! не-уже-ли вы хотите, чтобы я разорилъ старика съ такимъ большимъ семействомъ? вскричалъ Филиппъ.
— Нтъ, я не думаю, чтобы Филиппъ это сдлалъ, сказала моя жена и на лиц ея выразилось удовольствіе.
— Тотъ,
— Такъ я долженъ заставить старика поплатиться за вину моего отца? Если я это сдлаю, пусть же я умру съ голода! закричалъ Филиппъ.
— Итакъ, эта бдная Сестрица понапрасну принесла жертву, сказала мн посл со вздохомъ моя жена. — А отецъ… о Эртёръ! не могу теб сказать, какъ былъ для меня противенъ этотъ человкъ. Въ нёмъ было что-то ужасное, а обращеніе его съ женщинами… о!..
— Если бы дулъ холодный сквозной втеръ, моя милая, ты не могла бы боле задрожать.
— Онъ былъ препротивный; я знаю, что Филиппу теперь будетъ гораздо лучше, когда онъ ухалъ.
Женщины часто очень легко смотрятъ на разореніе. Дайте имъ только возлюбленные предметы и — бдность кажется имъ ничтожнымъ горемъ. А Филиппъ даже сталъ веселе, чмъ въ прошлые годы. Побгъ доктора не мало возбудилъ толковъ въ клубахъ. Теперь, когда онъ ухалъ, многіе видятъ, что имъ давно было извстно его разореніе, что они всегда знали, что такъ кончиться должно. Объ этомъ дл разговариваютъ, толкуютъ, преувеличиваютъ, какъ обыкновенно бываетъ въ подобныхъ случаяхъ. Это составило толковъ на цлую недлю. Но всмъ было извстно, что бдный Филиппъ самый значительный кредиторъ своего отца, и вс смотрли на молодого человка довольно дружелюбными глазами, когда онъ явился въ свой клубъ посл своей бды съ пылающими щеками, съ мучительнымъ чувствомъ стыда, воображая, что вс будутъ избгать его какъ сына бглеца.
Нтъ, свтъ очень мало обратилъ вниманія на его несчастье. Двое трое старыхъ знакомыхъ даже стали ласкове къ нему, чмъ прежде. Нкоторые говорятъ, что его разореніе м необходимость работать принесутъ ему пользу. Только очень-очень немногіе избгаютъ его и длаютъ видъ будто не примчаютъ, когда онъ приходитъ мимо. Между этими холодными физіономіями, вы, разумется, узнаете лица всей Туисденской семьи. Три статуи, съ мраморными глазами, не могли казаться каменне тётушки Туисденъ и ея двухъ дочерей, когда он дутъ въ своей величественной коляск мимо Филиппа. Мущины краснютъ, когда видятъ его, а дяд Туисдену кажется немножко поздно начинать краснть.
— Чортъ его побери! Разумется, онъ придётъ за деньгами. Даукинсъ, помни, что меня нтъ дома, когда придётъ молодой мистеръ Фирминъ.
Такъ говорилъ лордъ Рингудъ. Ахъ! путешественники находятъ и самаритянъ и левитовъ на своёмъ трудномъ жизненномъ пути! Филиппъ разсказывалъ намъ съ большимъ юморомъ о встрч своей съ своимъ кузеномъ Рингудомъ Туисденомъ въ клуб. Туисденъ забавлялся съ нкоторыми молодыми писарями, своими товарищами; по когда Филиппъ подошолъ, свирпо нахмуривъ брови и съ своимъ побдоноснымъ видомъ, тотъ струсилъ и бжалъ. И неудивительно.
— Не-уже-ли вы думаете, говорилъ Туисденъ:- что я соглашусь сидть въ одной комнат съ этимъ негодяемъ посл того, какъ онъ поступилъ съ моимъ семействомъ? Нтъ, сэръ!
Итакъ, дверь въ Бонашской улиц уже не открывалась боле для Филиппа Фирмина.
Но дверь въ Бонашской улиц охотно открывалась для другого джентльмэна. Великолпная лошадь, запряженная въ кабріолетъ, подъзжаетъ къ этой двери каждый день. Пара лакированныхъ сапогъ выпрыгиваетъ изъ кабріолета и бжитъ по широкой лстниц, на верху которой кто-то ждётъ съ улыбкой привтствія — съ тою же самою улыбкою, на томъ же самомъ диван — та же самая мама пишетъ письмо за своимъ столомъ. Прелестные букеты изъ Ковентгардена украшаютъ комнату. Черезъ полчаса мама выходитъ поговорить съ ключницей, vous comprenez? Нтъ ничего особенно новаго подъ луною. Захотли ли бы вы, по совсти — вы, готовые считать поведеніе миссъ Агнесы Туисденъ бездушнымъ — захотли ли бы вы, чтобы она выплакала
Когда, тснимый превосходнымъ числомъ непріятеля, полководецъ принуждёнъ отступить, мы любимъ, чтобы онъ выказалъ своё искусство, унеся съ собой свои ружья, пушки, казну и лагерныя принадлежности. Докторъ Фирминъ, побитый фортуною и принуждённый бжать, выказалъ превосходное искусство и хладнокровіе въ своёмъ побг и оставилъ весьма небольшую добычу въ рукахъ побдоноснаго врага. Вина его славились между нашими эпикурейцами, съ которыми онъ обдалъ: онъ любилъ похвастаться какъ достойный bon vivant, знающій цну разговора о вин посл обда, о количеств рдкаго вина, которое у него хранилось въ запас; но когда дло дошло до продажи его имущества, нашлись только пустыя бутылки, и я боюсь что нкоторые безсовстные кредиторы нашли въ нихъ скверное вино, которое выдавали публик за настоящій и заботливо набранный запасъ извстнаго знатока. Извстіе объ этомъ безчестномъ поступк дошло до доктора Фирмина въ его убжищ, и онъ высказалъ въ своёмъ письм великодушное и мужественное негодованіе на то, какъ кредиторы запятнали его честное имя и репутацію bon vivant. У него было дурное вино! Какой стыдъ! Онъ покупалъ у самыхъ лучшихъ виноторговцевъ, и платилъ или, лучше сказать, бралъ въ долгъ за самую дорогую цну, потому что въ послдніе годы докторъ совсмъ не платилъ по счотамъ. Фирминъ отретировался, мы не скажемъ, съ воинскими почестями, но наивозможно мене повреждённый пораженіемъ. Въ дом у него не осталось ничего порядочнаго. Другъ дома и Филиппа купилъ за нсколько гиней портретъ его матери, а собственный портретъ доктора, я боюсь, былъ проданъ только за нсколько шиллинговъ и среди хохота жидовъ. Мы говорили вполголоса, невинно думая, что дти не обращали вниманія на нашъ разговоръ. Но вдругъ мистеръ Пенденнисъ-младшій, который всегда былъ пріятелемъ Филиппа, сказалъ:
— Филиппъ, если вы ужь такъ очень бдны, стало быть вы голодны конечно. Возьмите же мой кусокъ хлба съ ветчиной. Я не хочу его, мама, прибавилъ онъ:- и ты знаешь, Филиппъ часто давалъ мн разныя разности.
Филиппъ наклонился и поцаловалъ этого добраго маленькаго самаритянина.
— Я не голоденъ, Эрти, сказалъ онъ:- и я не не бденъ, чтобы у меня не нашлось — посмотри — славнаго новаго шиллинга для Эрти!
— О Филиппъ, Филиппъ! кричитъ мама.
— Не бери денегъ, Эртеръ! кричитъ папа.
И мальчикъ съ плачевнымъ лицомъ, но съ мужественнымъ сердцемъ приготовился отдать назадъ монету.
— Онъ совсмъ новенькій, и очень хорошенькій, но я его не возьму, Филиппъ, благодарствуйте, сказалъ онъ очень покраснвъ.
— Если онъ не возьмётъ, я клянусь, что отдамъ этотъ шиллингъ извощику, сказалъ Филиппъ.
— Вы держали извощика всё это время? О Филиппъ, Филиппъ! опять закричала экономная мама.
— Потеря времени — потеря денегъ, милая мистриссъ Пенденнисъ, сказалъ Филиппъ очень серьёзно. — Мн нужно быть во многихъ мстахъ. Когда я разорюсь совсмъ, вы увидите, какимъ я сдлаюсь скрягой! Я долженъ хать къ мистриссъ Брандонъ, которая будетъ очень безпокоиться, бдняжка, пока не узнаетъ всего.
— О Филиппъ! мн бы такъ хотлось похать съ вами! вскричала Лора. — Пожалуйста засвидтельствуйте ей ваше уваженіе.
— Merci! сказалъ молодой человкъ и схватилъ ручку мистриссъ Пенденнисъ въ свою большую руку. — Я передамъ ей ваше порученіе, Лора, J'aime qu'on l'aime, savez-vous?
— Это значитъ, я люблю тхъ, кто любитъ её! вскричала маленькая Лора: — но я не знаю, замтила посл эта маленькая особа своему родителю и повренному: — люблю ли я, чтобы вс любили мою мама, то-есть, я не люблю, чтобы она любила ихъ, папа — только вы можете, папа, и Этель можетъ, и Эртёръ можетъ, и, я думаю Филиппъ можетъ теперь, когда онъ бденъ и совсмъ, совсмъ одинъ — и мы буденъ заботиться о нёмъ, будемъ? И мн кажется, я куплю ему что-нибудь на мои деньги, которыя мн дала тётушка Этель.