Приключения кузнечика Мена (с илл.)
Шрифт:
После того как я принял это решение, душа моя постепенно успокоилась. Но если я намеревался стать лучше, если я хотел изгнать из своей души свирепость и злость, то, конечно, мне необходимо было покинуть моих мальчишек. Потому что единственной их целью было откармливать меня для того, чтобы я стал еще сильнее и мог побеждать в единоборстве своих противников. На ум все чаще и чаще приходила мысль о побеге. Бежать — это значило обрести снова прежнюю свободу, снова зажить настоящей жизнью. Я решил дождаться удобного случая. Но бежать было трудно, ведь я по-прежнему оставался целый день в клетке, и даже ночью, когда меня выпускали погулять, я все равно не мог сам выбраться из загородки, построенной
Томительные дни ожидания тянулись бесконечно долго, наполняя мою душу печалью. Я то раскаивался в своих проступках, то грезил о далекой свободе. Иногда мне казалось, что я умру от тоски. Уже прошла почти половина весны, а мне не представилось ни одного благоприятного случая. Каждый день приносил только новые разочарования и огорчения. На моем лице застыло меланхолическое и грустное выражение, я двигался по клетке точно во сне, и даже ел безо всякого аппетита. Целый день я неподвижно лежал ничком, испуская печальные вздохи. Лам и Хьеп никак не могли понять, что со мною происходит. Мой вялый и болезненный вид обеспокоил их, и они начали заботиться обо мне еще больше, чем прежде. Но забота мальчиков только усугубляла мою печаль и апатию. Когда они приносили мне самые вкусные лакомства, я едва прикасался к ним и тут же с безразличным видом отворачивался в сторону. В конце концов они постепенно начали охладевать ко мне.
И вот Хьеп, заметив, что я продолжаю лежать неподвижно целые дни на своем ложе, сказал однажды Ламу:
— Этот кузнечик уже одряхлел. Он очень много дрался и стал поэтому совсем слабым. Какой нам смысл кормить такого хилого кузнечика, давай-ка отпустим его на волю, а Лам?
— А может быть, лучше скормим его нашей утке?
Я почувствовал, как холод пронзил меня всего — от зубов до кончиков лап.
— Нет, это глупо. Давай лучше сыграем в футбол с соседскими мальчишками. И те, кто выиграет, получат его в награду. Вот будет здорово!
И оба тут же отправились по всей деревне созывать мальчишек на футбольный матч. Когда они объявили, что призом для победителей буду я, то охотников, конечно, нашлось много.
Не прошло и получаса, как посреди улицы собралась целая орава мальчишек — человек десять или пятнадцать. Они решили отправиться на луг и меня, разумеется, тоже понесли туда. На лугу они разделились на две команды и послали одного мальчишку стащить в каком-нибудь саду плод быой [2] , из которого можно сделать мяч.
2
Быой (помпельмус) — крупный плод субтропического вечнозеленого дерева.
Меня же посадили в спичечный коробок и положили его на обломок кирпича. После этого Хьеп объявил условия игры:
— Теперь слушайте! Команда, которая первой забьет три гола, получит в награду этого кузнечика. Итак, начали!.. Бей… бей…
И обе команды принялись с ожесточением гонять быой по всему лугу. Некоторые мальчишки падали на землю, разбивая в кровь коленки, другие порвали одежду, но, казалось, это только увеличивало их веселость, и азартные крики оглашали самые отдаленные уголки лужайки.
Пока обе ватаги мальчишек самозабвенно играли в футбол, я осторожно высунул голову из коробка,
Не знаю, право, когда окончился этот интересный матч и как отнеслись уважаемые футболисты к исчезновению приза, которым они так дорожили.
ГЛАВА III
Из тюрьмы на волю. — По дороге я совершаю доброе дело. — Моя дорогая матушка
ВЫЙДЯ на свободу, я некоторое время постоял в густом и свежем кустарнике. Ничего уже больше не опасаясь, я снова вздохнул полной грудью, после этого, чтобы утолить голод, торопливо съел немного травы, потому что последние несколько дней, притворяясь больным, я ничего не ел и не пил. Насытившись, я развалился на траве и славно выспался.
Проснувшись, я стал думать о том, что же мне делать дальше. С одной стороны, я горел желанием отправиться в какое-нибудь интересное далекое странствие, а с другой стороны, мне очень хотелось навестить моих родственников. В конце концов я решил возвратиться на родину, потому что я уж очень давно не был дома — с того самого дня, как меня поймали мальчишки. Я знал, что моя старенькая мать, найдя мое жилище пустым, будет очень огорчена и прольет немало слез. Ведь она же не знает, что со мной, где я сейчас, жив ли я вообще…
Размышляя обо всем этом, я еще сильнее затосковал о моей милой матушке и еще тверже решил во что бы то ни стало вернуться домой. Я решил также, как только повидаюсь с ней и она успокоится, увидав меня живым и невредимым, подобрать себе несколько верных и преданных друзей и отправиться с ними в длительное путешествие по далеким чудесным странам.
Скучно и бессмысленно молодому и достойному кузнечику жить все время на одном месте, не бывая в других странах и не воспринимая новых впечатлений.
Раздвигая траву и вспоминая знакомые деревья, я искал дорогу домой. Да, обратный путь был далек и труден, а я-то вообразил сначала, что проделаю его легко и быстро. То и дело мне приходилось останавливаться и спрашивать дорогу, так что я задержался и был в пути уже много дней.
Однажды, подойдя к пригорку, поросшему густой травой, я вдруг услыхал громкие всхлипывания. Прислушавшись, я понял, что кто-то плачет неподалеку. И действительно, сделав еще несколько шагов, я увидел юную муху Нья Чо, которая плакала, прислонившись к небольшому камню. Эта муха была еще совсем маленькая. Тело, ее, окрашенное в черный цвет, с красивыми золотистыми полосками по бокам и совсем коротенькие крылышки, которые, казалось, почти еще не раскрывались и совсем не привыкли летать, производили очень приятное впечатление. В общем она была довольно мила, эта Нья Чо, проливавшая горькие слезы.
Сразу же сообразив, что тут не обошлось без какого-нибудь злодейства, я подошел к ней и спросил:
— Что случилось? Отчего ты стоишь здесь на дороге и плачешь?
Она подняла голову и, увидев меня, зарыдала еще сильнее:
— О почтенный кузнечик!.. О!.. Они решили… убить меня. А-а!.. А-а!.. Спасите меня, пожалуйста… А-а!.. А-а!..
— Кто? Какие негодяи собираются убить тебя?
— Ах, уважаемый кузнечик, это пауки… А-а… а-а… а-а…
— Какие пауки? — закричал я, распалившись. — Да перестань же плакать! Расскажи мне все, как было, по порядку. Иначе как я смогу спасти тебя?