Прикосновения зла
Шрифт:
Геллиец распластался перед хозяином, сложив руки в жесте покорности:
— Благодарю, господин!
— Я обещал что-нибудь придумать. И придумал, — с гордостью заявил нобиль. — Правда, неделю придётся пожить без привычного комфорта. Но это мелочи.
— Неужели отец и вправду отослал вас в конюшню?
— Не «вас», а «нас». Тебе придётся последовать за мной. Так что вставай, любопытный нос, и пошли трудиться во славу семьи Морган.
В полут"eмном помещении конюшни,
Мэйо и Нереус таскали вёдра с колодезной водой. Нобиль завязал волосы в хвост, чтобы они не прилипали к взмокшему от пота лицу.
В тонкой фиолетовой тунике с серебряным кантом молодой хозяин сразу выделялся среди одетых в серое и бурое невольников.
Это облегчало задачу надсмотрщикам.
Они издалека приглядывали за господином, посмеиваясь и переш"eптываясь.
Нереус косился на них со злостью.
Мэйо работал без отдыха, стирая руки до мозолей. Его шатало от усталости, но единственной поблажкой нобилю было разрешение трудиться с поднятой головой и пить воду из конских вёдер.
— Это неправильно, — возмутился геллиец, когда наследник Дома Морган, прислонившись к колодцу, растирал деревенеющие мышцы. — Вы не должны быть здесь, господин. Такое дело не для вас.
— Считаешь меня неженкой? — усмехнулся поморец.
— Нам не позволят передохнуть до самого заката. Потом дадут четвертину хлеба и немного уксуса, загонят в барак на каменные лежаки, а утром боль согн"eт вас так, что и дышать не сможете.
— Я — будущий Всадник, военный командир, пример мужества и стойкости. В любой, даже самой унизительной ситуации, мне надлежит не уронить чести. Понятно?
— Да, хозяин.
— Поэтому берём вёдра и шагаем, — Мэйо выдавил улыбку. — Раб должен или работать, или спать. Таков закон.
— Скорей бы уже стемнело…
Долговязый надсмотрщик с лобастой, как у быка, головой, облач"eнный в синюю тунику, крикнул геллийцу:
— Молчать, болтливый овцелюб!
Угрожающе вскинутая плеть привела Мэйо в бешенство:
— Мертов член тебе за щеку! Не смей орать на моего раба, тупая скотина!
Охранник направился к нему, шаркая сандалиями:
— Что?!
— Оглох, кривая колода?! — опасно прищурился нобиль. — Свиное рыло! На колени перед потомком Веда!
Нереус первым опустился на землю, не желая усугубить ситуацию.
Надсмотрщик, поколебавшись, исполнил требование Мэйо:
— Примите извинения, молодой хозяин. Я больше не стану повышать голос на вашего раба.
— Пошёл прочь, вонючая образина! И передай своим дружкам, что я запомнил
Охранника словно ветром сдуло.
— Вставай, геллиец, — рассмеялся нобиль. — Тебе нечего бояться, а они пускай хвосты павлиньи подожмут и впредь поменьше кудахтают.
— Знатно вы его против шерсти приласкали…
— Когда дослужусь до архигоса, внесу правки в «Трактат о риторике». Или допишу второй том.
В тесном бараке было душно. Даже привыкший к тяжёлым условиям Нереус морщился от запаха грязных тел.
Мэйо с отреш"eнным видом валялся на узком лежаке, подсунув руки под голову.
— Господин, — шёпотом позвал геллиец. — Разрешите принести вам хотя бы солому.
— Если тебя увидят за пределами барака, нацепят на шею колодки.
— Я буду осторожен.
— Всё нормально, — скривился нобиль. — Я могу не спать две-три ночи кряду.
— Это плохо.
— Не в моем случае.
— Почему?
— Долго рассказывать.
Дверь приоткрылась, и в щель просунулась знакомая лобастая голова:
— Молодой хозяин, к вам пришли.
Мэйо поднялся и жестом позвал за собой Нереуса.
Под старой яблоней они увидели Йину в накидке с капюшоном. У ног девушки стояла большая, прикрытая белой тряпицей корзина.
— Молодой хозяин, — рабыня повисла на шее поморца. — До чего вы себя довели!
— А что не так? — приобнял её Мэйо.
— Щёки впали, подбородок заострился…
— Я всегда такой был. А вот Нереус…
Йина подошла к геллийцу и взяла его за руки.
— Воняет, как мертвец! — продолжил нобиль. — И, кажется, подцепил вшей. Придётся наряжать его в шелка, словно девицу.
— Нет у меня вшей! — возразил невольник, любуясь стройной красавицей. — Не надо меня в шелка.
— Хозяйка тревожится за вас, — сказала Йина. — У неё случилась истерика.
— Сколько ваз полетело на пол? — деловито спросил Мэйо.
— Шесть. Никогда не видела её в таких расстроенных чувствах.
— Скажи матери, что упражнения на свежем воздухе идут мне на пользу. Равно как умеренность в еде и любовное воздержание.
— Я принесла вам ужин.
— Жаль. Одеяло было бы полезнее.
— Постараюсь передать его утром.
— Утром от него никакого прока, — улыбнулся нобиль. — Но приходи, буду рад.
Нереус поднял тяжёлую корзину, Мэйо — кувшин с вином.
— Доброй ночи! — попрощалась девушка.
В бараке никто не спал. Невольники смотрели на молодого хозяина, словно настороженные псы.
Поморец пригубил вино, угостил геллийца и велел ему:
— Передай дальше.
На общий стол легли вынутые из корзины ломти жареного мяса, печ"eная рыба, пироги, свежие овощи и фрукты.