Присягнувшие Тьме
Шрифт:
Он подошел к другой группе, читавшей газеты на каком-то славянском языке.
— Еще хуже дела обстоят в Хорватии. Защищать мучителей, палачей, убийц. Они христиане, и они к нам обратились. Всевышний никогда не отказывал в помощи, не так ли?
Я вспомнил газетные вырезки. Судьи международного трибунала заподозрили Ватикан и хорватскую Церковь в укрывательстве в францисканских монастырях генералов, обвиненных в преступлениях против человечности. Значит, все правда. Замошский медлил:
— Не удивляйся. В конечном счете мы оба делаем одно дело, каждый по мере своих
— Кто вам сказал, что у меня руки грязные?
— Твой друг Люк поведал мне о ваших взглядах на ремесло полицейского.
— Это всего лишь теория.
— Ну ладно, я разделяю эту точку зрения. Необходимо, чтобы кто-нибудь взял на себя грязные дела, чтобы остальные — все остальные — могли жить с чистой совестью.
— Можно закурить?
— Тогда лучше выйти.
Мы расположились под черными сводами, в нескольких шагах от сада. Запахи смолы, мокрых листьев, разогретой солнцем гальки. Я курил свой «кэмел» и с удовольствием выдыхал дым. Первая сигарета за день… Каждый раз одна и та же новизна ощущений.
— Вчера, — заговорил я, — вы мне рассказывали о АИК. Вы сказали, что входите в специальную группу. Как она называется?
— Никак. Лучший способ сохранить секрет — это не иметь секрета. Мы монахи-рыцари, наследники Христова воинства, которое защищало Святую землю, но у нас нет устава.
В моей памяти вновь всплывали образы. Монастыри в Испании времен Реконкисты, крепости, построенные в пустынях Палестины. Монастырь, в котором я находился, — из того же ряда.
— Ваша группа занимается и сатанизмом?
— Наши враги многочисленны, Матье, но главный, самый опасный, самый… постоянный — это тот, кому удалось убедить нас в том, что его не существует.
Мне сразу же вспомнилась бессмертная фраза Бодлера из «Парижского сплина»: «…самая лучшая из всех выдумок дьявола — убедить нас в том, что его не существует!» [30] Но Замошский процитировал другой текст:
30
Пер. Т. Источниковой.
— «Зло не только недостаток чего-то, оно деяние живого существа, хитроумного, развратного и развращающего. Ужасная, таинственная и опасная реальность». Ты знаешь, кто это написал?
— Павел Шестой в энциклике семьдесят второго года. В то время этот отрывок наделал много шума.
— Совершенно верно. Ватикан уже тогда принимал дьявола всерьез, но с приходом Иоанна Павла Второго наша позиция еще более укрепилась. Ты знаешь, что Кароль Войтыла сам занимался экзорцизмом? — На его лице мелькнула улыбка. — Все, что ты видел внизу, профинансировано им. И большая часть наших средств идет на борьбу с Сатаной. Потому что в конечном счете это самое главное.
Я стоял у выхода в сад, спиной к солнцу. Замошский присел на каменный парапет с пятнами лишайника. После посещения бункера меня мучил один вопрос:
— Люк Субейра приезжал сюда?
— Один раз.
— Ему наверняка здесь понравилось.
— Люк
Я подумал о сатанинских предметах, обнаруженных Лорой. Прелат продолжал:
— Чтобы сражаться с Сатаной, надо дистанцироваться от него. Никогда ему не верить, никогда его не слушать. Это парадокс, но чтобы одолеть демона как реальность, надо обходиться с ним как с химерой, как с миражом.
Я погасил сигарету о камень, затем спрятал окурок в карман. Замошский держался абсолютно прямо. Его широкие плечи, белый воротничок, седой бобрик волос говорили о мощи воина и излучали тайное обаяние. При общении с ним возникало необъяснимое чувство безопасности. Я спросил:
— А вы-то сами верите в дьявола? Я хочу сказать: в его физическую и духовную реальность?
Он рассмеялся:
— Чтобы тебе ответить, мне понадобится целый день. А может быть, еще и ночь. Ты читал «Плату за страх»?
— Давно.
— Помнишь, с чего она начинается?
— Нет.
— Жорж Арно писал: «Не следует искать в этой книге географической точности, которая всегда обманчива. Гватемалы, например, не существует. Я это знаю, потому что я там жил». [31] То же самое я мог бы я мог бы тебе сказать о дьяволе: «Лукавого не существует. Я это знаю: вот уже сорок лет, как я с ним сражаюсь».
— Все это лишь игра слов.
Замошский встал, вдохнул и грустно заметил:
31
Пер. Е. Фактрович, Ф. Мендельсон.
— Свидетельства существования дьявола встречаются повсюду, Матье. В сатанинских сектах, где мужчины и женщины предаются самому худшему разврату. В сумасшедших домах, где шизофреники убеждены, что в них сидит демон. Но главное, в каждом из нас, в каждом закоулке души, когда желание, воля, подсознание выбирают пропасть. Можно ли из этого вывести, что наш мозг питает реальная магнетическая сила, что-то вроде спрятанной в нас черной дыры?
— Значит, вы верите в нечто зловещее, существовавшее до создания мира? В предвечную силу, которая стала источником зла во вселенной?
Замошский мимолетно улыбнулся каким-то своим мыслям. Он сделал несколько шагов и вернулся ко мне.
— Я верю в то, что у нас еще много работы. Пошли. — Он посмотрел на часы. — Твое свидание приближается.
— Какое свидание?
— В пять часов Манон будет ждать тебя вот здесь, в саду. Вон на той скамье.
85
В Польше смеркалось раньше. Или же собиралась гроза. А может быть, что-то случилось с моим восприятием света. Когда я в назначенный час вышел во внутренний двор, мне показалось, что деревья, кусты, витражи уже тонули во мраке. Только ртутные отблески заходящего солнца еще играли в верхушках кипарисов, ветвях самшита, цветных стеклах окон.