Присягнувшие Тьме
Шрифт:
— В то время вам было известно, что Манон жива?
— Да, мы узнали об этом после короткого расследования. С этого момента мы не спускали с нее глаз.
— Вы подумали тогда, что она одержимая?
— Скажем, было сильное подозрение.
— Почему?
— Мы собрали информацию о том, что предшествовало покушению матери на ее жизнь. К тому же были подозреваемые: Казвьель, Мораз, Лонгини. Они уже числились в нашем списке. От этого дела за версту несло сатанизмом.
— А дальше?
Замошский пожал плечами:
— Девочка
— Ее наблюдали психологи.
— Речь шла не об изгнании дьявола. Она просто была травмирована всей этой историей. Что вполне понятно.
У меня не оставалось времени для того, чтобы говорить обиняками:
— Вы не думаете, что это она убила свою мать?
— Нет.
— Откуда такая уверенность?
— Она живет в нашем монастыре уже три месяца. Она невиновна. Ни одна женщина не могла бы так притворяться. Это настоящий… луч света.
Агостина Джедда тоже была лучом света. А потом стала чудовищем. Но мне хотелось верить Замошскому.
— Значит, по-вашему, она не пережила во время комы так называемого Обручения с Тьмой?
— У Манон не сохранилось об этом никаких воспоминаний. Безусловно, что бы она ни пережила в колодце, это никак не повлияло на ее теперешнюю личность.
Я одобрительно кивнул, но подумал о предупреждениях, которые получил в Катании относительно Агостины. О предостережениях ван Дитерлинга. Кому нужно верить?
Я продолжил разговор:
— Верите ли вы, что «лишенные света» существуют? Я имею в виду убийц, действующих под влиянием дьявола.
— Негативный предсмертный опыт существует. И он может оказаться травмирующим.
— До такой степени, чтобы превратить человека в агрессивное существо, убийцу?
— В некоторых случаях да.
— Но верите ли вы в то, что за всем этим стоит дьявол? Я хочу сказать: реальная сила Зла? Разлагающий фактор?
Замошский улыбнулся. Освещение в салоне стало слабее. Кресла из черной кожи слегка блестели в свете верхних светильников. Время от времени огни на концах крыльев разрывали облака и сквозь иллюминатор бросали отблески на наши лица.
— Мы изучаем эти феномены многие годы. Вот подождите, приедем в Краков, и вы лучше поймете нашу позицию.
— Тогда вернемся к конкретным делам. Агостина Джедда действительно одержимая?
— По мнению ван Дитерлинга, несомненно. И по моим сведениям, все совпадает.
— Раймо Рихиимяки — это имя вам что-нибудь говорит?
— Разумеется.
— «Лишенный света»?
— Он пережил погружение во Тьму, это точно. Раймо доверился психиатру. Он рассказал о своем видении. Это испытание превратило его в робота-убийцу.
— Следовательно, Агостина и Раймо совершили убийства, в которых их обвиняют?
— Матье, вы слишком торопитесь. Опять же, подождите до Кракова. Мы…
— Эти воскрешенные бесом,
Замошский держал в руке запотевший бокал шампанского. Он сделал глоток, затем сообщил:
— За многие годы наша группа составила определенное мнение.
— Какое?
— Наряду с погружением в Тьму может существовать и другой фактор. Особое обстоятельство.
— Я вас слушаю.
— Некто посторонний, кто входит в контакт и действует вместе с этими… «очевидными» убийцами.
Замошский высказал предположение, которое появилось у меня с самого начала. Сообщник «лишенных света». Земной подстрекатель. Тот, кто вырезал на коре дерева: «Я ЗАЩИЩАЮ ЛИШЕННЫХ СВЕТА».
— Значит, убивать им помогал какой-то преступник?
— Во всяком случае, руководил ими.
— Человек, вообразивший себя дьяволом?
— Да, представителем дьявола.
— У вас есть доказательства, которые подкрепляют это предположение?
— Только совпадения. Прежде всего способ убийства. Никогда раньше «лишенные света» не делали ничего подобного. Можно догадываться, что некая теневая фигура теперь водит их рукой.
Ван Дитерлинг говорил о переменах, о пророчестве, которое надо распознать в повторении этих ритуальных убийств. Мой инстинкт полицейского заставлял меня склоняться в пользу более осязаемой версии Замошского.
Он продолжал:
— Далее, множественность случаев. В прошлом «лишенные света» были редкостью. И вдруг — три примера за четыре года: девяносто девятый, двухтысячный, две тысячи второй год… Несомненно, найдутся и другие. Откуда такой конвейер? Возможно, за этим стоит злодей, который, строго говоря, не совершал убийства, но вдохновлял психически неуравновешенных. Что-то вроде эмиссара демона, который подстрекал их к убийству.
Мои предположения, до сих пор беспочвенные, нашли у нунция конкретный отклик. Этот ночной полет согрел мне сердце, как иллюминация. Настало время пролить свет на загадки, которые касались непосредственно его:
— Две недели назад я видел вас в часовне Святой Бернадетты. Месса была посвящена полицейскому, который находится в коме.
— Люку Субейра. Я его хорошо знаю. Он вел то же расследование, что и вы. Или, лучше сказать, вы ведете то же расследование, что и он.
— Он пытался покончить с собой. Знаете почему?
— Люк был слишком экзальтированным. Нервная система у него была расшатана. Это расследование его окончательно доконало.
— И это все?
— Тут надо быть готовым перейти некоторые границы и дойти до определенных пределов. Но главное, быть способным вернуться! Несмотря на свою страстность, Люк оказался не очень сильным.