Призванный в Бездну
Шрифт:
«ГЛУПЕЦ!»
Мысленный вопль патриарха отшвырнул меня, как котёнка. Я тотчас вскочил и увидел, что повелитель безликих, покрытый слизью и ихором, за считанные мгновение заращивает увечья.
Его так просто магией не пронять.
«УЗРИ!»
Разум накрыло новой волной образов, беспорядочных, фрагментарных, бессмысленных.
Они сменились другими.
Чувство единства. Присутствие тех, кого связывает общая цель.
Ледяная
Склоны холмов, из вершин которых сочится магма.
Каждый шаг сопровождается утратой. Потерей осознанности. Но долг толкает вперёд.
Подняться на поверхность.
Отыскать отнятое. Вернуть украденное.
Сырые мыслеобразы схлынули, и патриарх заговорил вновь.
«ЧУЖАК. ТЫ ПОДЧИНИЛ ЕДИНИЦУ. ТЫ НЕ ЛИШИЛСЯ ОБЩНОСТИ. ТЫ СМОГ ТО, ЧЕГО НЕ СМОГЛИ МЫ. Я — ЕДИНСТВЕННЫЙ ИЗ ОСТАВШИХСЯ. ПОДНИМИСЬ НА ПОВЕРХНОСТЬ. ЗАБЕРИ СЕМЬ СИГИЛОВ…»
Из последних усилий я вышвырнул назойливый голос из головы. Едкой волной в душе поднялся гнев. Этой твари не удалось навязать мне свою волю силой, и теперь она просит о чём-то?
Как бы не так.
Я не буду слушать врага.
Вспомнился трюк старухи, который она показала при первой встрече. Тогда ведьма вызвала магический шторм и сожгла взрослого мертвоплута и трёх искателей.
Чем я хуже?
Реальность трещала по швам. Руины содрогались, здания уходили в небытие и появлялись вновь.
Я воздел руку с жезлом и отчаянно пожелал.
Пусть запылает мир!
И мир запылал. Разразилась огненная буря, пурпурные потоки которой сокрушали всё на своём пути. Приливы пламени не оставляли после себя даже пепла.
Краем глаза я заметил, что патриарх избежал первых, наиболее разрушительных ударов. Он помчался прочь, спасаясь от ярости волшебства, и вскоре исчез в тумане. Часть безликих последовала за ним, а оставшиеся, объятые слепой злобой, набросились на меня. Я убивал их, но на место павших приходили новые твари.
«Запас на исходе, лучше-хранитель».
Слова Лью’са отрезвили меня. Патриарха я так и не прикончил, однако главной целью оставалось выбраться из Лабиринтума, а не носиться за удравшим врагом. Я шагнул к лестнице — подумал, что шагнул, — и очутился у её подножия.
Пространство расползалось, таяло, как мороженое в жаркий день. Я подозревал, что одной шальной мысли хватило бы, чтобы унести всю пещеру в ничто, но проверять эту идею не тянуло.
Я встал на первую ступень лестницы, и пурпурный отблеск в глазницах Лью’са угас. Артефакт, пропустивший через себя безумное количество энергии, достиг своего предела.
Но поблизости ещё обретались выжившие безликие.
Когда они поняли, что жезл больше не работает, то скопом рванули ко мне. Я поскакал по ступеням, стремясь оторваться от них.
В
Спасение было одно — в скорости. Я карабкался по высоким ступеням, пока не достиг середины лестницы. Только тогда безликие отстали, в молчаливой злобе сверля взглядами мне спину.
Они не горели желанием подниматься на второй слой. Для них верхние слои были смертельно опасны, я помнил это из мемуаров Лайзы. К счастью, это не относилось ко мне.
Я проглотил хорошо поработавший жезл. Пришла запоздалая мысль, что у меня специально для таких случаев была припасена форма мертвоплута.
Чего стоило взлететь, а не связываться с патриархом?
С другой стороны, я хотел сразиться с ним. К тому же я не умел летать. Адаптация к птичьим способностям заняла бы время, а его у меня не было.
Я задрал голову — и в изумлении выругался.
С каждым моим шагом свод надо мной смыкался. Это была не магия, не движение камня. Преображалась сама реальность. И зависели изменения от того, на какой высоте я стою. Для проверки я спустился на пару ступеней, и пещера отступила.
Не говорите мне, что, когда я доберусь до вершины, она полностью зарастёт камнем…
Повезло; когда свод сомкнулся, в нём осталась маленькая брешь. Я превратился в Каттая и протиснулся в неё; повалился в траву и, вскочив, обернулся, чтобы оценить, на что был похож спуск на третий слой с этой перспективы.
Тесная щель сменилась округлой ямой диаметром едва ли более полутора метров. Лестницы, с той стороны подходившая вплотную, тут располагалась в отдалении — до неё надо было допрыгнуть.
Сквозь дыру, укутанные золотистым туманом, угадывались нетронутые семиугольные арки, янтарные колонны и искажённые здания.
Мой погром не оставил на развалинах ни малейшего следа.
Или так было лишь по эту сторону реальности?
По спине пробежали мурашки.
Я насильно выбросил мысли о мёртвом городе из головы. Не хватало ещё накручивать себя загадками Бездны.
Я с наслаждением вдохнул цветочно-гнилостный запах второго слоя. После каменной пыли, которой был пропитан Лабиринтум, воздух джунглей казался потрясающим.
Ветер играл с листвой. Перекрикивались птицы. Торжествующе выл спрятавшийся в зелени волк. Это была подлинная какофония, крикливая симфония жизни.
Недели, проведённые среди опасливых шорохов и существ, которые маскировались под неподвижные камни, заставили позабыть, насколько впечатляющей может быть Бездна.
Я вскинул руки к небу, приветствуя солнце. От него осталась лишь тонкая алая полоска на горизонте, — но завтра оно вернётся. Я и не подозревал, как сильно скучал по нему.