Про Бабаку Косточкину-3, или Все ноги из детства
Шрифт:
— Врёшь! Отпусти, кому говорю! — У меня сами собой сжались кулаки.
И тут я представил себя Джейком из «Аватара». Вот я в джунглях Пандоры, и передо мной свирепый танатор. Я выжидаю, глядя ему в самые зрачки, потом делаю резкий выпад и бросаюсь ему в ноги. То есть в лапы. Я валю танатора и душу, душу его, душу! Нет, лучше я заношу над ним кинжал, а потом говорю хриплым голосом: «Отпусти её, каналья!» — это уже из «Трёх мушкетёров из Нахапетовки».
— Слышь, Алка, тебя тут кто-то держит? — Чапля обернулся на Тюльпанскую.
— Меня? — фыркнула
— Ты понял, соплячок? Она тут добровольно, на общественных началах, так сказать.
Я проглотил соплячка.
— Пойдём, Ал, — просто сказал я.
Я хотел взять её за руку и увести отсюда. Не важно куда — просто попрощаться по-человечески, обменяться телефонами, все дела.
— Я фигею, дорогая редакция! — присвистнул Чапля. — Ну ты наглый! А может, тебе котелок отремонтировать?
— Отстань от него, Чаплечка. Он хороший мальчик. В меня только немножко влюблённый. Ты же влюблённый, Костечка?
Я вспыхнул. Она надо мной издевается?
Она надо мной издевается.
А как же тёмные аллеи? А как же тот поцелуй? Пускай в щеку, но всё-таки.
— Смотри, какой он стал красненький! Точно влюблённый!
Вся веранда разразилась хохотом.
— Ладно, паря, вали. Вмазать бы тебе по-хорошему, да руки марать неохота, — устало сказал Чапля.
И вдруг у него в кармане зазвонил телефон. Мой телефон — со Снуп Доггом! Алка что же, мой мобильник ему отдала?
Чапля по-хозяйски выудил его наружу и важно произнёс:
— У аппарата!
Только он «Ответить» не нажал, дубина.
Телефон продолжал звонить.
— Это меня! Дай сюда! — Я ринулся на веранду, ловко обошёл Хвостатого и вцепился в Чаплю.
Это был необдуманный поступок, рискованный. Но вдруг это Бабака звонит?
Снуп Догг рингтонил громко — на всего «Чебурашку» и окрестности. А между тем Чапле не составило труда вышвырнуть меня с веранды.
Тогда я сделал вот что: я выждал секунду, сделал резкий выпад и бросился ему в ноги.
Я повалил танатора, то есть Чаплю, на землю, и мы покатились. Кинжала у меня не было, оставалось одно — душить его и душить. Чапля тоже, наверное, подумал об этом. Он вцепился мне в шею, как майский клещ.
— Мочи его, Чапля! — орал Хвостатый.
— Бей его в бубен! — подзадоривали остальные.
И даже Алка что-то такое кричала, я не особо разобрал.
Потому что мне вдруг стало на неё все равно. На неё и на её рыжие каральки.
И на то, что она сейчас меня видит такого — побитого и в грязи. Пусть.
Даже странно, как мужчина может так быстро
Тем временем Снуп Догг замолчал, а Чапля бил меня в бубен. То есть в голову — так привычнее. Бил больно, и я уже думал, что ещё пара таких ударов — и я не встану. Но самое страшное даже не это. А то, что тогда я опоздаю.
И вдруг Чапля перестал меня бить. Вместо этого он сказал кому-то испуганным голосом:
— Ты чего? Чего?! Ты пушку убери!
И потом ещё:
— Я больше так не буду! Только не убивайте, мамочки! — И отполз в сторону.
Интересно, кто там?
Глава 17
Поза эмбриона
— Тишка, откуда у тебя оружие? — Я разглядывал чёрный пистолет у него в руках. — У отца взял?
— Пестик? Да он игрушечный, гэдээровский. Мне дядька в прошлом году подарил на день рождения.
— Реальный!
Мы сидели с ним на веранде. Чапля с Алкой и все остальные убежали — от Тишкиного пестика, только пятки у них сверкали.
Мы сидели и болтали о всякой всячине.
Я Тишке «Аватара» вкратце пересказал, а он мне «Пиратов XX века», классный фильм.
И ещё как Чапля порвал штаны, когда через забор от нас перемахивал. Я-то не успел разглядеть — у меня глаз совсем заплыл. А Хвостатый забыл свою гитару впопыхах, а потом вернулся:
— Я можно тут у вас гитарку заберу? А то меня батя заругает.
Вот умора! А Алка, как всегда, в своём репертуаре:
— Ой, Барашек, я с вами останусь, ладненько?
Мы болтали, и я чувствовал себя так, как будто мы никогда с ним не ссорились.
И вообще как будто сто лет друг друга знаем или двести. И ещё как будто Тишка совсем на меня не обижается за вчерашнее. Я даже думал, что он притворяется. Но нет.
— А здорово ты всё-таки Чапле вмазал, Костян.
— Слушай, ты это, прости меня за вчерашнее. Я не знаю, что на меня нашло.
— Забудь, старик, — сказал Тишка. — Влюблённые все какие-то ненормальные. Хотя, я смотрю, ты уже к Тюльпанской остыл?
— Остыл, — вздохнул я. — Слушай, а почему ты у меня про будущее ничего не спрашиваешь? Не интересно?
— А чего про него спрашивать? — пожал плечами Тишка. — Вырасту — сам всё узнаю.
Наверное, он прав.
— У меня родители сегодня возвращаются. Чего делать-то будем?
— Ой! — Я вскочил как ужаленный. — Сколько времени?
— Не знаю, у тебя часы.
Точно. Я посмотрел на часы с Микки-Маусом: 17:45.
— Бежим! — Я схватил Тишку и поволок к забору.
— Куда?!