Про Бабаку Косточкину-3, или Все ноги из детства
Шрифт:
Но что-то мне совсем не действовалось.
— А ты с бабушкой по рации разговаривал? — спросила Алка. — Которую на биологии показывал?
— Угу. — Я кивнул.
— Чёткая!
— Хочешь подарю? — вдруг предложил я.
С ума сошёл я, что ли? Но включать заднюю было поздно.
— Ой, прямо даже не знаю. Это же, наверное, дорого.
— Да ладно, бери! У меня таких дома ещё знаешь сколько…
— Ты прелесть! — Алка цопнула телефон и мигом сунула его в сумочку.
— Звонить, правда, не получится, у вас сети пока нет. Зато там калькулятор есть, музыка, все дела.
—
— Это которая с Галкиным?
— Да нет, Алла Пугачёва! Любишь?
— Я? Да.
— Я от неё в полном восторге! Особенно вот эта мне нравится, грустная: «Куда уходит детство? В какие города? И где найти нам сре-е-едство, чтоб вновь попасть туда?» — запела Алка. — Знаешь такую? — И опять: — «Оно уйдёт неслышно, пока весь город спит. И писем не напишет, и вряд ли позвони-и-и-и-ит!»
А у неё здорово получается. Голос такой пронзительный.
— Я артисткой хочу стать. В кино сниматься или даже петь на эстраде.
— Ты очень артистичная! — подтвердил я.
— Знаю. Мне все так говорят на кружке. Я на кружок драматический хожу. Это у меня талант от бабушки, она работала в цирке.
— Девочкой на шаре?
— Нет, она дрессировала крыс. Красавица была необыкновенная! — Алка перекинула через плечо косу.
— Ты тоже очень красивая.
— Везёт тебе, — сказала на это Алка. — В Москве живёшь. Я тоже, школу закончу, подамся в Москву. У меня там троюродная тётя живёт. В Щукинское буду поступать или во ВГИК. Меня, кстати, уже в «Будильник» приглашали сниматься.
— В какой будильник? — не понял я.
— Ты что, с луны свалился? «Будильник» — такая детская передача, по воскресеньям идёт. Я им посылала свою фотографию. И в «Приключения Электроника» тоже звали, режиссёр сам звонил.
— А ты что?
— Отказалась. — Алка вздохнула. — У меня же кружок. Как я его брошу?
— А вдруг больше не позвонят?
— А меня это не волнует. Какие мои годы? Вот вырасту, ты обо мне ещё услышишь! — Она сверкнула глазами так, что я понял: точно, ещё услышу.
— Ой, что-то я объелась! Двинули в парк, Светку с Бараном найдём.
И мы пошли в парк культуры и отдыха Центрального района. Он у нас теперь называется «Изумрудный», там продают вкусные шашлыки. А недавно поставили американские горки, только они не работают.
Но сейчас ни шашлыков, ни горок в парке не было. Зато там были тёмные аллеи, как у Бунина. Его мама всё время на ночь читает. Много таких аллей — тёмных и заросших. По ним хорошо с девушкой гулять и разговаривать о чувствах.
Вот мы с Алкой и гуляли. Ели кукурузные палочки, но говорили всё больше не о чувствах, а о всяком. Она мне рассказывала про школу и про Цецилечку. Она у них второй год всего работает, оказывается.
И про дурака Чаплю. Алка так и сказала про него: дурак безмозглый.
А я думал, они дружат.
Ещё Алка про драматический
А потом я опять думал уже про одну только Алку.
Мы шли по аллеям и держались за руки.
Я даже не заметил, как так получилось. Как я её за руку взял? Или это она меня?
С Нинелькой Колготковой мы тоже ходим. Но с ней всё-таки по-другому. Нинелька мне больше друг, а Тюльпанская мне больше девушка.
— Барашек хоть и брат тебе, а я прямо скажу: не нравится он мне, — вдруг сказал Алка.
— Почему? — удивился я.
— Сельпо он и дуется всё время. И вообще, мы с ним с четвёртого класса враждуем. То ли дело ты — весёлый, не жадный, за девушкой умеешь ухаживать. Сразу видно — москвич! Рацию вон подарил.
Она вдруг взяла и чмокнула меня в щёку.
То есть поцеловала.
Ничего себе! Меня первый раз в жизни женщина поцеловала! Если маму не считать.
Я был смущён, но вида не показывал. Алка тоже.
— В общем, ты, конечно, как знаешь, но я бы тебе посоветовала от Барана подальше держаться. Он, если хочешь знать, тебе завидует.
— Завидует?
— Я сразу заметила, как он на твои адики пялится. У меня глаз на это намётанный. А когда ты жвачкой нас угостил, он вообще взбесился!
А Тюльпанская, кажется, права.
Я, кажется, тоже что-то такое заметил.
— У меня есть золотое правило, — серьёзно сказала Алка, — от завистников держись подальше. И от угрюмых личностей тоже.
— Тишка вступился за меня перед Чаплей, — напомнил я.
— Ха, а ты ничего не путаешь?
Точно, это же Алка всё уладила тогда.
А Тишка только для вида на Чапле висел.
— Ты права. Тишка странный. Психиатром мечтает стать, представляешь?
— Психиатром?! Ой, не могу! Умереть — не встать.
— Ага, — улыбнулся я. — Людей от детства хочет лечить.
— Да его самого лечить пора.
— Точно, — засмеялся я, — психиатр нашёлся! — Я пятился задом и изображал перед Алкой угрюмого Тишку. Получалось похоже.
— А фамилия у него — обхохочешься!
— Ага! БЗД!
— Ой, Тишечка, приветик! — Тюльпанская вдруг остановилась.
Я тоже встал.
— А мы как раз тут вас ищем. Как на карусельчиках покатались? — Алка улыбалась — хитренько так.