Проблемы индийского теизма. Философско-компаративный анализ
Шрифт:
В Индии самой типичной формой такого рода культов является обычай храмовой, или «священной», проституции, в котором эксплуатация женщин производилась следующим образом. В индийской социальной структуре образовалось определенное число низких каст, специально поставляющих «священных» проституток; девочек из этих каст с малолетства отдавали в храм, где они, вырастая, становились девадаси («рабынями бога»), призванными выполнять священный ритуал и одновременно служить объектом торговли для нужд индуистских храмов. Девадаси также участвовали в празднествах и увеселениях в качестве храмовых танцовщиц. Обряд храмовой проституции стал распространяться в Индии уже в I в. до н. э. и получил дальнейшее свое развитие в Средние века. Он органически сочетался с индийским искусством храмовой эротической скульптуры (наиболее известные храмы такого типа возведены в X–XI вв. в Кхаджурахо в индийском штате Мадхья-Прадеш на северо-востоке Индии) и искусством танца, насыщенном не просто эротикой, но символически-религиозной эротикой. И хотя в наше время храмовая проституция в Индии официально запрещена, но, по свидетельству индолога А. Я. Сыркина, она подпольно продолжает существовать: «Согласно данным обследований, опубликованным в 1981 г., в районах Махараштры и Карнатаки насчитывалось к тому времени по меньшей мере 25–30 тысяч девадаси, причем каждый год 5–6 тысяч девушек пополняли их ряды». [344]
344
Сыркин
Приведенный материал об индийских и других принятых в политеистических религиях эротических культах призван проиллюстрировать метафизический смысл женского принципа – указывать не только на материально-чувственную составляющую мироздания, но на его «зачатие» и рождение. Это подтверждает М. Элиаде, исследовавший, что культы, весьма насыщенные эротическим содержанием, указывают на эротизм именно космический или культом повторяют процесс космогенеза. [345] Чтобы уяснить разницу между двумя религиозными парадигмами в понимании женского принципа, необходимо обратиться к метафизике космогенеза. Зависимое положение женщины, например в античной культуре, вытекало из той характеристики, которую ей дали некоторые мыслители (А. Ф. Лосев, Ж. Деррида): «фалло-центризм», или «фалло-лого-центризм». Это определение античной культуры, применимое ко многим другим политеистическим религиям, имеет метафизический оттенок и теснейшим образом связано с тем же космогенетическим принципом. В пифагорейско-платоновском понимании вся полнота бытия, добра, света сосредоточена в Логосе (Нусе) как мужском принципе. А женское начало – это полная неопределенность, тьма, отсутствие смысла и формы, но зато способность испытывать воздействие со стороны Логоса. Если мужской принцип – чистый дух, интеллект, то женский принцип неизбежно связан с плотью. Платон и Аристотель именуют женский принцип, или так называемую материю, «кормилицей», «пространством», «восприемницей» (chora); Плотин даже называет его «небытием» (me on). [346] Напомним также определение женского принципа в платоновском «Тимее» (50 d) как матери космоса. [347]
345
См.: Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994. С. 92–94.
346
Плотин. Эннеады. 1.8.3 // Плотин. Сочинения. М.-СПб., 1995. С. 592–593.
347
Платон. Тимей // Сочинения. Т. 3. С. 453.
Таким образом, в античной космологии, как и в античном обществе, женскому принципу и естеству отводится роль вспомогательная, пассивная, нетворческая, женское начало тем лучше проявляет себя, чем более оно бездеятельно. Симптоматично, что в языческой, или политеистической, философии (а философия язычников, по определению блаж. Августина, есть «натуральная теология» [348] ) Высший Бог в подавляющем большинстве случаев нуждается в своей женской половине, хотя бы для демонстрации своей потенции в космогенезе. Статус и значение женского начала могут колебаться в различных политеистических мифологических и философских системах, начиная от дуализма супружеской пары высших богов и кончая платоновским демиургизмом, где роль женского принципа низведена до наипассивнейшего минимума, но женское начало неизбежно должно присутствовать в языческих концепциях космогенеза. Данная неизбежность – характерная черта политеистической парадигмы религиозной метафизики, которая тяготеет к пан(ен)теизму. В этой связи нельзя не вспомнить о такой пантеистической «шалости» немецкого мистика Я. Беме, а вслед за ним и новоевропейского философа Шеллинга, как всегда соприсутствующей Богу Его подоснове – Ungrund, [349] которая напрашивается быть женской стороной Бога. Хотя Шеллинг был против гендерной метафорики Ungrund, а Беме все-таки ее принимал, метафизическая роль этого бескачественного подлежащего имеет тенденцию к унификации.
348
Августин, блж. О Граде Божием. Т. 1. М., 1994. С. 313. (репринт).
349
См.: Шеллинг. Сочинения. Т 2. М., 1989. С. 109, 111.
Подобных примеров необходимо присутствующего женского принципа в Высшем Боге (или при Высшем Боге) в метафизике политеистической религиозности как Запада, так и Востока более чем достаточно. В древнекитайской философии этот архетип сознания проявлен в учении о мужском принципе Ян – светлом, сухом, интеллектуальном начале и женском принципе Инь – темном, влажном, чувственном начале. Их бинарность формирует структуру космоса. [350] В прямой аналогии с китайскими представлениями находятся те идеи, которые вынес Пифагор от Зороастра: «11… Ипполит. Опровержение всех ересей… Говорят, что Пифагор посетил халдея Зарату (Зороастра), а тот изложил ему учение, согласно которому есть две изначальные причины вещей: отец и мать; отец – свет, мать – тьма, части отца – горячее, сухое, легкое, быстрое, части тьмы – холодное, влажное, тяжелое, медленное; из них, из женского и мужского начала, состоит весь космос», [351] и т. д. и т. п.
350
См.: Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 248.
351
Фрагменты ранних греческих философов. С. 144.
Обратимся подробнее к индийской религиозной метафизике. «Эротические» космогенетические учения обнаруживаются как в шрути, так и в смрити. Уже в архаических космологических свидетельствах ведийской мифологии сам космогонический акт представляется как сочетание отца-Неба с матерью-Землей, «увлажненной плодом» и «пронзенной» супругом (Ригведа I.164.8), упоминается и божественный инцест отца-Неба и дочери-Зари (Ригведа I.71.5; 164.33). [352] Сходные описания характеризуют практически всех ведийских богов – Индру, Агни, Пушана и др. Даже возжигание жертвенного огня уподобляется совокуплению (Ригведа III. 29.1 сл.). [353] Далее, в «Шатапатха-брахмане» подобным же образом процесс жертвоприношения отождествляется с имеющим космологическую символику любовным соединением, ибо «алтарь (веди, ж.р.) – женщина, и огонь (агни, м.р.) – мужчина» и даже части алтаря уподобляются частям женского тела (ШБ I.2.5.15–16). [354] Главный творческий акт бога-демиурга Праджапати также имеет эротический смысл, на что указывает Брихадараньяка-упанишада: «И Праджапати подумал: «Что же, я создам
352
Ригведа. Мандалы I–IV. М.: Наука, 1989. С. 88, 201, 203.
353
Там же. С. 314.
354
Цит. по: Сыркин А. Я. Указ. соч. С. 8.
355
Брихадараньяка упанишада / Пер., предисл. и коммент. А. Я. Сыркина. М.: Ладомир, 1991. С. 150.
В последующий период формирования индуизма космогенетический эротизм продолжает быть неизменным признаком индийского религиозного сознания. Каждый из главных богов в тримурти, так же как и почти все другие боги в индуизме и в других индийских религиях, обязательно имеют свою женскую половину: Брахма – богиню мудрости Сарасвати, Вишну – богиню счастья и благоденствия Лакшми, Шива – грозную Кали (она же Парвати), Индра – Индрани, Варуна – Варунани и т. д. Самым «эротическим» из тримурти считается Шива, в связи с чем он имеет фаллический символ – по-индийски лингам. Однако данное качество не делает Шиву слабее, глупее или мельче своих «собожников» по тримурти. Напротив, в споре между ними тремя о первенстве Шива обращается в лингам как мировую ось, и Брахма с Вишну почтительно замолкают и признают главенство Шивы. [356] Это означает, что космогенетическая божественная потенция является в религиозном сознании одним из главнейших, если не самым главным божественным свойством.
356
См.: Индуизм. Джайнизм. Сикхизм. Словарь. М.: Республика, 1996. С. 255.
В смрити видна подобная же картина. В индуистской поэме «Бхагавадгита» («Библии индуизма») Высший Бог, называемый здесь Кришна (он же Вишну, он же Брахман), переводится и толкуется как «черный», «непроявленный» и символизирует мужское начало. Этот Высший Бог, проявляясь в мир, становится «белым», или Арджуной (так именуется главный герой поэмы), который символизирует женскую силу божества – шакти. Высший Бог Кришна может выполнить свою космогенетическую функцию и проявиться в мир лишь благодаря этой женской силе шакти, заложенной внутри Высшего Бога. Поэтому, как уже отмечалось, Кришна заявляет: «Я – этого мира отец, мать…» (IX.17). [357] Брахман в Гите сочетает внутри себя и мужское (главное), и женское (подчиненное) начало. Правда, в индуизме в отличие от античной традиции мужской принцип пассивен, а женский – активен, хотя эти традиции относятся к одной и той же политеистической парадигме, где женское начало необходимо присутствует в Божестве или наряду с Ним. Итак, данное свойство верховного Божества – дополняться женским принципом – ярко характеризует процесс космогенеза как таковой. А. Я. Сыркин пишет: «Почитанию Шивы и Парвати сопутствовал традиционный, весьма архаичный культ мужских (лингам, фаллос) и женских (йони, ктеис) гениталий – их скульптурные изображения в условной манере символизировали божественное творческое начало и одновременно природную энергию, содействующую его проявлению». [358] Иными словами, в космическом эротизме верховный Бог не может быть отделен от природы, от мира по модели пан(ен)теистической метафизики.
357
Бхагавадгита (Махабхарата II) / Пер., введ. и примеч. Б. Л. Смирнова. Ашхабад, 1956. С. 117.
358
Сыркин А. Я. Цит. соч. С. 14.
Женским божествам, а также женской стороне божества в индийской религиозной метафизике и философии соответствовало несколько понятий: притхиви (земля как стихия, первоэлемент), пракрити (первоматерия), майя (иллюзия миропроявления или божественная сила миропроявления). Но лучше всего смысл женского начала в Боге в индийских религиях выражало понятие шакти – миросозидательной божественной энергии. Как свидетельствует индолог М. Ф. Альбедиль, «все мифические образы богинь объединены стержневой идеей шакти – творческой энергии, которой обладает богиня и которая воодушевляет пассивных богов: без шакти своей богини ни один бог действовать не в состоянии». [359] Как говорит тамильская пословица, «Шива без Шакти – бездыханный труп». Необходимо отметить, что степень активности шакти по-разному понимается в различных индийских философских школах.
359
Альбедиль М. Ф. Женская энергия – основа семейных отношений в индуизме // Индийская жена: исследования, эссе. С. 71.
Наибольшая степень активности шакти выражена в принципе пракрити в философии санкхья. Пракрити (санскр. prakrti – природа, первоматерия) в системе санкхья – термин для обозначения природной субстанции, материальной основы и первопричины мира объектов, выпускающей их из себя и не сводимой ни к конкретно-чувственным элементам (бхутам), ни к атомам (параману). Пракрити – одна из основных категорий (наряду с Пурушей) в этой системе: она выступает как главная и внеразумная (ачетана) причина эволюции, или развертывания, мира. В противоположность санкхье представители веданты, критикуя ее за то, что пракрити – неразумная причина мира, считают женскую энергию Брахмана майю (в отдельных случаях – шакти) его произвольной, созидающей мир силой. Майя (санскр. maya) – один из ключевых терминов индийской религиозно-философской традиции, буквально означающий «творение», «конструкция». В ведийской литературе майя обозначает способность, преобразующую понятия творящего божественного ума в конкретные формы. В «Чхандогья-упанишаде» она используется как синоним эмпирической реальности, являющейся полиморфной модификацией или трансформацией Абсолюта. В веданте учение о майе получает детальную разработку, хотя в различных направлениях веданты она толкуется тоже по-разному.
В учении Шанкары, то есть в его адвайта-веданте (зачастую так и называющейся – майя-вада), майя понимается в рамках виварта-вады как магическая сила иллюзорного самопревращения Абсолюта-Брахмана в феноменальный мир. С помощью этой силы Божество «творит» объектный мир, который есть не более чем иллюзия, существующая для эмпирического непросвещенного сознания. Человек, не обладающий подлинным знанием, склонен считать окружающий мир реальным, и эта мировая иллюзия заслоняет от него подлинную, высшую реальность Брахмана. Позицию Шанкары относительно майи, как уже об этом говорилось, критиковал основоположник вишишта-адвайты веданты Рамануджа. Поскольку он считал, что космос не является просто иллюзией и, по его мнению, не отличен от Брахмана, а единосущен ему в определенном смысле, то майя у Рамануджи отождествляется с шакти, силой миропроявления Брахмана. По этой причине космогонию вишишта-адвайты можно трактовать в качестве эманативной. Таким образом, важнейшая созидательная роль шакти в концепции Рамануджи ярко свидетельствует о его эманативной космогонии. В целом индуистская метафизика показывает важнейшую и необходимую роль женского принципа – пракрити, майи, шакти – в космогенетических построениях.