ПРОДЮСЕР-САН, том 1: я оказался в корпорации, где меня ненавидят
Шрифт:
— Можете меня убить, но я не отступлюсь от своего!
Борьба с охранником не на жизнь, а на смерть, очевидно, была проиграна с самого начала. Он схватил меня за плечи, расцепил мои руки и потащил по траве к дороге, отвешивая тумаки, но вдруг остановился и принялся о чем-то переговариваться по рации.
— А ты везучий ублюдок, — сообщил он, когда закончил переговоры. — Госпожа и правда тебя ждёт. Бред какой-то. Шагай и не смей рыпаться, иначе застрелю.
Он провёл меня в гигантский просторный зал, увешанный портретами японцев в костюмах, начиная едва ли не с самурайских времён, завел на второй этаж и поставил напротив двери из красного дерева.
— Стучи и заходи, — сообщил охранник. — Госпожа внутри. Но если попробуешь
Не докончив фразу, он взвесил в руках ружье, покрепче сжал и кивнул мне на дверь. Из-за двери донеслось тихое «войдите». Я открыл дверь.
Я ожидал увидеть в комнате Томоко что угодно — девичий будуар, кислотно-розовый интерьер в стиле Барби, но убранство комнаты оказалось до неприличия простецким. Серые стены с узорами, чёрно-белая гамма кругом, на фоне которой салатово-зелёные тусклые занавески казались едва ли не ярким пятном, и небольшая полка над рабочим столом Томоко, уставленная фигурками и портретами Принцессы Июнь, нарисованными её собственной рукой. Царство уныния и скуки, подумал я. Даже мой прошлый пейзаж с видом на железнодорожное депо был веселее.
— Зачем вы пришли? — грустно спросила Томоко. — Мне кажется, нам больше не о чем говорить. Простите, что я вас подвела. Из меня никогда не выйдет айдору.
— И вы вот так с этим смиритесь, Томоко-сан? — закричал я. — Вы сказали, что это ваша мечта, и уже готовы от неё отказаться?
Она подняла на меня глаза, распухшие от слёз:
— А что ещё мне остаётся делать? Вы умный человек, Хошино-сан. Умный, и жестокосердный. Я не глупая, я всё понимаю. Наверное, мне стоит вас поблагодарить: вы заставили меня посмотреть на себя со стороны сегодня, а не в день концерта, когда моё ничтожество и посмешище стали достоянием сотен людей. Таких, как те девочки. Уверена, они поиздевались вдоволь над моими кривляниями. Ведь поиздевались же? Не отвечайте. Спасибо, что это случилось сегодня. Я сказала, что вы жестокосердный? Простите. Наверное, мне стоило назвать вас милосердным, как рыцаря, который лёгким взмахом мизерикордии прерывает жизнь безнадёжно раненого человека. Оставьте меня плакать над осколками разбитой мечты и уходите. Охрана вас проводит.
Томоко двинулась к двери, но я преградил ей путь, расставив руки:
— Но это же глупость! — запальчиво вскрикнул я. — Вы возьмёте и сдадитесь вот так просто?
Я принялся горячо доказывать, что сдаться после первой же неудачи — величайшая ошибка. Девочки из Мориямы посмеялись? Конечно, посмеялись: это же тринадцатилетние девочки, они надо всем смеются. Образ Принцессы Июнь не подходит Томоко? Конечно, не подходит: сочинить себе идеальный образ с первой попытки, не проконсультировавшись ни разу с режиссёром, способен лишь гений из Голливуда, да и то не всякий. Айдору-сцена требует вложения всей души без остатка, и неудивительно, если с первого раза не получится решительно ничего. И всё же, придуманная Томоко концепция группы кажется мне интересной, тексты песен весьма неплохи, а поёт моя собеседница получше, чем большая часть японской айдору сцены (в чём я, признаться, даже не соврал).
— Но физподготовку для танцев на сцене придётся поднимать, тут сомнений нет, — закончил я речь, рассказал про забег на пятидесятый этаж и пообещал, что буду прокачивать выносливость вместе с Томоко-сан, чтобы ей не было скучно. — Так что перестаньте дурить, Томоко-сан, и возвращайтесь назад. У нас много работы. Если вы не будете бороться за свою мечту, то кто же будет?
— Может быть, у меня вовсе нет мечты, — разрыдалась моя неудавшаяся подопечная. — Зачем это вам? Зачем вы боретесь за меня
— Уверяю, что не хочу, — сообщил я. — Но давайте начистоту, Томоко-сан: я борюсь за свои интересы, и так уж вышло, что мои связаны с вашими. Как странно. Если вы сдадитесь, то у вас не будет второго шанса, чтобы исполнить свою мечту. Но и у меня не будет второго шанса, потому что Намия-сан выкинет меня из конторы из-за профнепригодности.
Последние слова Томоко истолковала как призыв и бросилась ко мне на шею. Я не успел испугаться, как огромная девушка повисла на мне и принялась поглаживать меня по спине, мурлыча непристойности: «Я не пьяна, я полностью понимаю, что я делаю, поэтому давайте, давайте, давайте, милый Рюичи!». Мне стоило гигантского труда вырваться из её объятий, взять мягкую ладонь Томоко в свои руки и, глядя ей в глаза, сообщить, что любое продолжение, пока мы связаны рабочими отношениями, невозможно:
— Дело не в том, что я хочу вас оскорбить, Томоко-сан, — заявил я. — Мне очень нелегко сдерживаться. Но у меня есть принципы и профессиональная гордость, и я ими не торгую.
Разумеется, про принципы я соврал. Намного сильнее меня смущала перспектива того, что в комнату девушки заглянет её отец-якудза, прикажет охране меня связать, после чего сядет в автомобиль и отправится на гору Фудзи. Или в Антарктиду, кто этих якудза разберёт.
— Вы правы, профессионализм, — сказала заплаканная Томоко, отстраняясь от меня. — Простите, пожалуйста. Вы правы. Правы, как никто, и я не чувствую в ваших словах никакого дьявольского искуса или обмана, Хошино-сан. Скажите, вы же не против, если я вернусь на работу завтра? Я буду делать всё, что вы говорите, но сегодня позвольте мне прийти в себя. Нервы у меня ни к чёрту.
Я убедил Томоко в том, что её отсутствия никто не хватится, и сказал, что буду ждать её завтра, в восемь утра. Довольный собой, я направился к выходу. Проходя мимо стола Томокоо, я заметил на полке маленькую фигурку чёрной кошки с белым пятном на спине:
— Скажите, Томоко-сан, а где вы взяли эту игрушку?
— Не помню, — ответила она. — Вы хотите её взять? Забирайте, я не против.
Я спрятал кошку в карман и отправился назад в офис Shining Star. Всю дорогу я изучал статьи на сайтах музыкальных журналов о том, как эволюционировал концепт айдору, начиная с восьмидесятых: я решил, что где-нибудь в прошлом прячется ответ на загадку, какой образ подойдёт Томоко. «Нужно искать что-то вроде грустной принцессы», — подумал я, но грустных принцесс в интернете не находилось, а вот весёлых — хоть завались. Ближе всего к ответу подобрались исполнительницы «городской поп-музыки» — грустных синтетических аккордов, навевавших ностальгию по никогда не прожитым временам. Я послушал стародавние хиты вроде «Оставайся со мной», и с сожалением заключил, что делать из Томоко поп-певичку в стиле, популярном двадцать лет назад, не нужно ни мне, ни Намии, ни самой Томоко. Тем не менее, сити-поп мне вполне зашёл: я подписался на парочку плейлистов и принялся расширять своё музыкальное образование.
Гурудзи встретил меня у входа в офис. Прогнивший монах светился от радости, будто его поцеловала Звёздная Принцесса:
— Я нашёл кошку! — сообщил он и достал из кармана маленькую фигурку, напоминавшую ту, что я стянул у Томоко, с той лишь разницей, что его кошка была рыжей, а моя — чёрной с белым пятном. — Продам её тебе за пятьсот йен.
Я послал прогнившего монаха к чёрту и спросил, узнал ли он детали обряда.
— А то, — ответил он, надувшись от гордости. — С тебя пятьсот йен за кошку и ещё пятьсот — за детали. Итого тысяча.
Я пообещал заплатить с зарплаты в следующем месяце и пихнул монаха вперёд — мол, показывай. Ю-тян за стойкой не оказалось, и пока Гурудзи бегал по кабинетам в поисках сумасшедшей гяру, я осмотрел её стол. Из верхнего ящика я выудил тот самый канцелярский нож и спрятал его в карман, в ящике пониже обнаружилась упаковка металлических шпилек, а под ним — набор инструментов. Я покрутил в руках отвёртки, плоскогубцы и молоток, на головке которого запеклась красноватая ржавчина, будто от крови, и подумал, что сбежать из Shining Star без зарплаты, пока шкура цела — не самый плохой вариант, но Гурудзи высунулся из зала и поманил меня рукой: