ПРОДЮСЕР-САН, том 1: я оказался в корпорации, где меня ненавидят
Шрифт:
Последние слова Ю-тян сопроводила резким взмахом руки, в которой она сжимала айфон.
— Внимание всем! — объявила она, направляя на меня объектив. — Сегодня мы наблюдаем вид «додстер обыкновенный» в неестественной для него сфере обитания — среди приличных людей!
Я скрылся в зале и захлопнул дверь, мысленно поставив в голове пометку: потребовать у Гурудзи объяснений, что он умудрился наплести этой бешеной суке.
В зале я встретил Томоко и трёх членов Мориямы, которые играли в карты. Развязно растянувшись на диване, Томоко начинала громко хохотать при каждом очередном «верю»— вдвойне громко, если ошибалась. На фоне крохотных
— А, продюсер-сан! Хошино-сан! Идите сюда, присоединяйтесь к нам!
Я вежливо отказался, отметив при этом успехи Мидзу: солистка избавилась от всех карт, которые огромной стопкой осели в руках у Томоко. На дверях кабинета Намии-сан я обнаружил записку: «Рюичи, занимайся делами. Хочу в конце недели увидеть концепт выступления». Я уловил плохо скрываемый сарказм, и, не дожидаясь, пока Томоко доиграет, позвал её в зал для приёма гостей, строго запретив девчонкам из Мориямы нас подслушивать.
— Я прочитал ваше резюме, — сказал я, раскинувшись в кресле, как и положено большому боссу. — Томоко-сан, вы правда учились в Лондоне?
— Вы сомневаетесь? — подняла брови девушка.
— Скорее не понимаю, чего вы хотите, — ответил я. — Если вы отучились на факультете иностранной литературы — там ведь так было написано? — значит, у вас блестящее образование. Значит, вы можете стать профессором в крупном университете. Значит, за хорошую зарплату. Намного более хорошую, чем вам может предложить Shining star. Поэтому я и спрашиваю: зачем?
Плечи Томоко задрожали: я вдруг испугался, будто сказал что-то не то, и она сейчас зарыдает. Оказалось, что таким способом она собирается с мыслями: съеживается и обнимает себя за грудь. Томоко принялась рассказывать мне историю своей жизни. По её словам, всю жизнь следовала планам своих родителей, получала хорошие оценки и всё такое, но теперь хочет жить для себя и исполнить наконец детскую мечту — стать вестницей добра и справедливости, которая помогает людям справиться с бесконечными житейскими трудностями. Слушая это анимешное признание, мне хотелось то смеяться, то плакать, и в конце концов я не выдержал и спросил Томоко, неужели она хочет стать магической девочкой вроде Сейлор Мун.
— Вот! Я знала, что вы меня поймёте, Рюичи-сан! — радостно заключила она. — А где сейчас обитают магические девочки? Только на айдору-сцене. Как учил меня профессор Тейлор, первый шаг к реализации невозможной мечты — найти условия, когда она станет возможной.
Я был вынужден признать, что вывод звучит логично.
— И пусть вас не смущает, что я хочу резко сменить сферу деятельности, — продолжила Томоко. — Там, где я училась, такое случается сплошь и рядом. Я знавала одного биохимика из Йельского университета, который во всём разочаровался и пошёл изучать экономику, а сейчас сидит дома и зарабатывает написанием ранобэ про ведьм-лесбиянок. Почему я не могу так же?
Словоохотливая Томоко рассказала, что в Лондоне над ней посмеивались из-за происхождения и внешности — «всё как у Диккенса, вы же читали?»,
— А вы не думали, Томоко-сан, что вам будет проще стать владелицей музыкальной группы, или, как я, её продюсером? — поинтересовался я. — Здесь в корпорациях, когда видят людей с послужным списком вроде вашего, у людей сразу отваливается челюсть до пола. Вы могли бы добиться успеха похлеще, чем руководство Shining Star.
— И пропустить всё веселье? — подняла брови новоиспечённая артистка.
Я заметил у неё за спиной гигантскую чёрную спортивную сумку и поинтересовался, когда Томоко успела её принести.
— О, там мои наработки, — весело сообщила она. — Вы же не думали, что я с пустыми руками к вам пришла?
Томоко принялась раскладывать передо мной альбомные листы. На рисунках был представлен анимешный комикс про девочку, напоминавшую фею в кружевной мини-юбке из ветвей плюща. Героиня летала среди облаков, размахивала стрекозиными крыльями и сжимала в руках волшебную палочку, из набалдашника которой вылетали маленькие звёздочки. На каждом эскизе творилось сражение: то против гротескных монстров со щупальцами прямиком из «Некрономикона», то против толстых мужиков в чёрных костюмах, из карманов которых сыпались пачки купюр. На последнем рисунке девочка разгоняла огромные чёрные тучи, из-за которых выглядывало солнце, по небу пробегала радуга, а сама она, закончив погодные манипуляции, опускалась посреди ликующей толпы анимешных неписей. Несмотря на детскую наивность, рисунки были весьма неплохо исполнены технически.
— Её зовут Принцесса Июнь. Я нарисовала её сама, — объяснила Томоко. — Она — член Календарного Совета, который сражается против всего зла, которое только существует в этом мире. Я придумала этот образ для себя, и даже написала несколько песен. Если вы ненадолго выйдете, то я переоденусь в костюм и спою пару песен. Текст я написала сама, но с музыкой мне помогали.
Я убедил Томоко, что переодеваться в комнате для собраний не стоит и отвёл её в зал для репетиций, откуда, прочем, пришлось выставить Морияму, которые обрядили Дзюнко в костюм кошки-горничной и пытались загнать её в угол. Пока я стоял возле закрытой двери, мимо меня чинно прошествовала невесть откуда-то взявшаяся Намия с папкой под мышкой:
— Артистка переодевается, — ответил я на немой вопрос. — Не желаете поучаствовать в прослушивании, Макаба-сан?
— У меня собрание, так что без меня. После обеда жду в кабинете, обсудим дальнейшие планы — сообщила она и скрылась за углом.
Я дождался, пока Томоко постучит с обратной стороны двери. Девушка переоделась в грубоватый косплей наряда Принцессы Июнь с рисунков: юбка из листьев была сделана из непригодной тонкой ткани и грустно свисала с пояса, а тусклые крылья за спиной, крепко примотанные к костюму, напоминали скорее двери салуна, нежели изящные крылышки стрекозы.