ПРОДЮСЕР-САН, том 1: я оказался в корпорации, где меня ненавидят
Шрифт:
Я заставил Томоко написать от руки заявление с жуткими канцелярскими оборотами — «Прошу рассмотреть мою кандидатуру» и прочие ужасы бумажного дела, затем прочитал его и с сожалением объявил, что все вакансии на роль айдору в настоящий момент заняты.
— Тем не менее, мы не можем оставить столь интересного кандидата на улице, потому что конкуренты не дремлют, — подытожил я. — В нашей компании есть место второго помощника клининг-менеджера, по-простому — уборщика.
— То есть как это уборщика? — закричала Томоко. Девушка вышла из роли, и наигранная невинность с неё тут же слетела. — Да вы знаете
— Я читал ваше резюме, — ответил я. — Не спорю, образование у вас блестящее, да и поёте вы достойно. Но других вакансий у нас нет.
— Я готова и согласна, — вздохнула депрессивная принцесса. — Когда начинать?
— Вот прямо с завтрашнего утра и начинайте, — объявил я. — Здесь работает помощником уборщика один прогнивший монах, он расскажет вам про ваши обязанности.
Откуда-то донёсся ехидный смешок Ю-тян.
— Там в подсобке накурено, — сообщила она, вылезая из-за стойки. — Начнёте убирать там, госпожа новая уборщица.
Я пожал плечами:
— Что ж, офис-менеджер лучше знает, где у нас грязно.
Глава 15. Токийские методы изгнания ёкаев
Вечером, когда я вернулся домой, на меня едкими волнами накатил страх. С бледным лицом я улёгся в кровать и мысленно принялся размышлять, что из себя представляю я, а что — моя протеже. Сравнение получилось неутешительным. Кое-что в её поведении выдавало в ней золотую молодёжь: учёба в Лондоне, личный водитель, особняк в элитном районе города, который стоит столько, сколько я не заработаю за всю жизнь. А кто я на её фоне? Никто, додстер, опущ, как любит выражаться Ю-тян.
Вывод следовал неприятный. Томоко наутро протрезвеет и вспомнит, как я её унизил — вряд ли она сочтёт чем-то меньшим контракт на должность уборщицы. А значит, она будет очень злая, причём зла именно на меня. Расплата последует незамедлительно. И чем я только думал?
Кое-как отринув рефлексию, я заснул. Снилась мне Томоко в латексном костюме с половой тряпкой в руках. «Ты ничтожество», — кричала она, размахивала орудием мучений и гнала меня к окну: «Ты не понял мечту принцессы, и за это должен заплатить!». Я глазел вокруг, пытаясь найти сочувствующих, но ни Морияма, ни Намия-сан не спешили прийти ко мне на помощь. Из последних сил я крикнул: «Гурудзи!». Прогнивший монах отозвался — мычанием, ибо во рту у него торчал кляп, руки были связаны за спиной, а над ним с ножом в руках стояла Ю-тян и мерзко хихикала, глядя на мои страдания. Я обернулся к окну, но вместо токийской улицы внизу зияла чёрная пропасть, закричал и в этот момент проснулся.
Пока я ехал на работу, я всеми силами старался забыть неприятный сон и прокручивал в голове варианты того, как пойдёт разговор с Томоко, когда я увижу её. Впрочем, едва я приехал в офис, в мой кабинет ворвалась чрезвычайно довольная Ю-тян и с садисткой улыбкой сообщила, что меня хочет видеть Намия-сан.
Это было сродни приглашению на казнь. Я сразу догадался, что хвалить за новые кадровые решения никто меня не будет.
Тут то у меня и разыгралось воображение. Меряя шагами кабинет, я представил божественные кары, где первым будет заявление на уход по собственному желанию (или как оно там называется), а последним — несколько
Я тут же схватил пиджак и начал перебирать тысячу отмазок, которые позволили бы мне спешно сбежать домой.
Встречаться с начальством сейчас мне категорически не хотелось, лишь бы затянуть время до обеда. По моим расчётам, Намия-сан должна была успокоиться, Томоко — остыть, якудза — по-бандитски уехать в бандитский бар к бандитским проституткам, а значит, я смогу упасть в ноги Намии и Томоко вымолить ещё месяц на исправление ошибок. Или по крайней мере выпрошу себе место уборщика.
Единственное — в моём плане зияла огромная дыра. Чтобы выскочить из офиса мне нужно было пройти мимо рецепшена, а там красила ногти Ю-тян. Сомнений касательно её верности Намии у меня не было, так что если она меня увидит, то сбежать точно не получится. А значит швабра, заявление по собственному и пинок из офиса на помойку.
С побегом я решил не медлить. К тому же у меня в голове сразу нарисовался план: стойка рецепшна была весьма высокой, и если я хорошенько нагнусь, то смогу под ней проскочить.
Поэтому, недолго думая, я выскочил в коридор. Рядом с приёмной я на секунду остановился и прислушался: было тихо, никаких звуков рилсов из инстаграма. Делать было нечего. Я опустился на четвереньки и спешно пополз мимо стойки к выходу.
В пяти метрах от двери меня окликнул визгливый и недовольный голос. Его я узнал сразу же.
— Додик, ты совсем с ума сошёл?! Ты почему ползаешь возле женского туалета?
Я понял, что мой план провалился. Ошарашенная Ю-тян стояла прямо позади меня и за ней только что захлопнулась дверь.
— Опущ, то есть ты и правда извращенец? — она медленно двинулась ко мне, а в её руке сверкнул канцелярский нож. — Аната ва хонто ни хентай дес?
Я поднял голову и выпалил первое, что пришло на ум:
— Гав!
Этот самый «гав» подействовал на Ю-тян как красная тряпка на быка. Её лицо в миг стало пунцовым и она бросилась вперёд.
— Я всё могу объяснить! — крикнул я, бросаясь к выходу.
— Не нужно! — заорала она. — Я тебя сейчас убью.
— Не могу, мне нужно спешить на тренировку! Мацуока-сэнсэй ждёт!
Скрыться мне не дали. В дверях возникла невесть откуда взявшаяся Вакаба и преградила дорогу. Ю-тян крепко схватила меня за шиворот, ткнула в спину ножом и зашипела на ухо:
— Так ты сбежать хотел, дезертир проклятый?
— Ну мне нужно, ээээ, собаку покормить.
На секунду мне стало стыдно за такую нелепую ложь.
— Сейчас. Ты. Пойдёшь. К. Начальству, — мрачно отчеканила Ю-тян.
Свой приказ она подкрепила чувствительным толчком в нужную сторону. Мне же осталось только в последних раз глянуть на такой близкий, но такой недоступный выход. Наверное, именно так себя чувствует заключенный, которого ловят за десять шагов побега.
За недолгий путь по коридору я уже успел настроиться на загробную жизнь. Единственное, чего мне не хотелось, чтобы на моих похоронах присутствовал и веселился прогнивший монах, который непременно превратит их в балаган. Я представил его довольную и лоснящуюся рожу, когда Ю-тян снова толкнула меня в спину.