Проект «Убийца». Том 2

Петерман Анна

Кем был Фобиас? Мог ли он быть частью клуба Чэйн Боунд, где нахватался, как вирусов, пафосных цитат Мастера? Адепт Мастера, простая жертва, некто больший? И имел ли право Эдриан приписывать Фобиаса к преступлениям. С самого начала, вплоть до сегодняшнего дня он подозревал Чарльза. Но стоит ли звонить Кроуфорду с косвенными не то что уликами, а мнением, и заявлять, что Чарльз вселенское зло и ведёт дело под откос, забывая и, вероятно, уничтожая улики? Если он ошибётся насчёт Чарльза, то собственноручно уничтожит идеально выстроенный каркас будущей карьеры.

Кто сливал информацию

Мастеру? Может вовсе и не Чарльз, и не Фобиас. А Джонатан, который остался на поверхности и мог предупредить начальство. Или слишком идеальный Лестер. Эдриан готов был подозревать кого угодно, всю полицию, даже самого себя.

Он проверил все звонки и сообщения в день взятия клуба Чэйн Боунда. Ничего. Чисто.

Чисто, как на его совести. Эдриан клятвенно обещал не вести дела за спиной детективов. И как результат обещания он сидел в именитой тюрьме, расположенной в центре города. Когда сердцем города выступает тюрьма, следует задуматься, а так ли нужна этому городу помощь?

Нейджел Кларк, бывший подозреваемый, известный как один из Потрохов Резака, не узнал его. В зал свиданий пришёл без энтузиазма. Между ними стояла толстая стеклянная перегородка. Эдриан терпеливо держал трубку у уха. Нейджел с перекошенной физиономией отзеркалил его жест.

– Кто вы и что вам от меня нужно?

– Я агент Куинн, ответственный за дело Потрошителя.

– Боже! Опять? Не убивал я никого! Моя невиновность была доказана, что ещё вам от меня нужно?

– Мистер Кларк, прошу успокоиться. Встреча неофициальная, это не допрос. Я хотел задать вам несколько частных вопросов, которые помогут раскрыть дело.

– А с хера ли мне вам помогать? Я из-за вас срок мотаю.

– Вы мотаете срок не из-за нас, а из-за того, что торговали наркотиками и незаконно хранили оружие, – парировал Эд.

Нейджел закатил глаза, отнял трубку от уха, знатно проматерившись, и вернул на место.

– Чё вам надо?

– Вы помните имя врача, который делал вам операцию в октябре после драки?

– Чувак, ты серьёзно?! – раздражённо выпалил Кларк, едва не повертев пальцем у виска. – Сколько месяцев прошло? Ты реально думаешь, что я буду помнить имя врача, которого видел один раз в жизни?

– Хоть что-нибудь, Нейджел. На какую букву начиналось имя или фамилия, приметы внешности, – Эдриан перешёл на более сухой тон, при этом стараясь не оказывать сильного давления.

– Вы смеётесь? Вы реально думаете, что я помню его рожу?

– Имя Ричард Кэмпбелл вам знакомо?

– Говорю же: не помню, – отчеканил по слогам.

Эдриан повесил трубку, злостно поджав губу. Только спокойствие. Чего он ожидал? Кларк прав. Он бы и сам с трудом вспомнил внешность человека, которого видел единожды несколько месяцев назад.

Когда Куинн собирался уйти, Кларк постучал по звукоизоляционной перегородке, трубки он не повесил. Эдриан вернулся на связь.

– Кое-что помню, – без энтузиазма начал Кларк. – У него была татуировка на запястье.

– Тату?

– Да, это я запомнил. Потому что не каждый день встретишь дока с такой татушкой. Это даже не совсем тату – шрам от попытки свести татуировку. Но от таких так просто не избавишься.

Обычно несводимые татуировки делают в группировках, бандах или серьёзных организациях – всё равно что клеймо. Думаю, это тот случай.

– Что за татуировка была изображена на его запястье?

– Змея вроде. Это всё, что я помню.

Кларк повесил трубку, не прощаясь, так же быстро покинув кабину.

Глава 18. Метаморфоз

Её звали Джулия. Просто Джулия – одна из семи миллиарда случайностей. Простая женщина, прожигающая свою жизнь дешёвой выпивкой, скверными мужчинами и отменной травкой. Тяжело дыша, она поднималась по лестнице на второй этаж, к ветхой двери со значком 2-б. Прислонилась ухом к шершавой поверхности осыпавшейся краски. Относительная тишина. Будто дома никого. Только собачий лай. Затянувшись сигаретой, Джулия нажала на звонок, постучал два раза, кашлянула и зычно крикнула:

– Открывай, парнишка, время платить баблишко.

Она посчитала фразу остроумной и мерзко захихикала. Послышался щелчок замочного механизма.

Дверь в её сторону медленно отварилась. Джулия отошла назад, критично оглядела стоящего перед ней арендатора – исхудавшего с их последней встречи, щеки впали, под глазами залегли нездоровые мешки, цвет лица поблёк, а в глазах тоска и колючее раздражение.

Леон высунулся из квартиры, но двери полностью не открыл.

– А, это вы, – разочарованно сказал он, смерив её неприятным оценивающим взглядом.

– Что-то не вижу радости на твоём лице.

– Скажем так, услышав звонок в дверь, я ожидал кое-кого другого. Что вам нужно?

– Квартплата, – вспыхнула Джулия и потушила сигарету о стену рядом с дверным косяком. – Гони деньги, парень. Время платить по счетам.

– Три месяца ещё не прошло.

– Не прошло, а бабки нужны сейчас. Заплатишь вперёд. Или ты съезжать вздумал?

– Ну что вы, – сладко произнёс Леон.

Шум, который насторожил Джулию, не прекращался с тех пор, как Леон открыл дверь. Лаяла собака. Да не одна. И, кажется, раздавался унылый вой вместе с кошачьим криком.

Леон приглашающе раскрыл дверь, пропуская хозяйку. Джулия с удивлением уставилась на тяжёлую металлическую дверь со стороны квартиры.

– Это ещё что…

– Небольшая модернизация за мой счёт. Простите, мне стоило спросить вашего разрешения.

– Денег я тебе за эту дверь не верну, – прошипела Джулия, угрожающе выставив указательный палец.

Но дверь была малой частью поразительных изменений. Вместо убогой гостиной со старой мебелью, оставшейся от прежних жильцов, Джулия очутилась в чёртовом приюте для животных. Десятки клеток высились в комнатные многоэтажки. А в них сотни домашних животных: собак, кошек, кроликов, крыс, хомяков. Они метались, ютились, шипели, кричали, кушали, испражнялись. Кошка, у клетки которой остановилась Джулия, ощетинилась и зашипела, выпустив к лицу хозяйки когти. Джулия вскрикнула, отпрянув от собачьих скалящихся клыков; из зловонной пасти стекала вязкая слюна, бешеные глаза глядели в упор. Милый хомячок забивал зёрнами широкие щёчки, не разделяя паники собратьев.