Проект «Убийца»

Петерман Анна

– Вот слушаю я твой голос и просто уверен, что я где-то слышал тебя вне бара, – Рендал спрыгнул со стула, щёлкнув пальцами, как перед разминкой боя.

– Тебе показалось, – отмахнулся Кокс, направляясь к другому клиенту.

По другую сторону барной стойки сидел человек, которого Арлин едва смогла узнать из-за приглушенной обстановки. Но выполнив заказ, прижав к груди поднос, она незаметно подкралась к увлечённому разговором с Коксом мужчине. Она позвала его тихо и кротко, будто боясь ошибиться.

– Такаши?

Он обернулся, и Арлин встретилась взглядом с фиолетовыми линзами круглых очков.

– Привет, Такаши, ты помнишь меня?

Какое-то время

Такаши молчал, как человек, пытающийся припомнить, где они могли раньше пересечься и почему он должен помнить её. И издав возглас, каким одаривают узнанного, оскалил беспечную улыбку.

– А, Арлин-тян [17] , здравствуй. Не признал тебя сразу в парике. Шутки Демара, я полагаю? Составишь мне компанию или тебе запрещено выпивать с клиентами на работе? – он похлопал, как собачке, по свободному месту рядом с собой, куда устроилась Арлин.

17

Тян – уменьшительно-ласкательный суффикс в японском языке. Указывает на близость и неофициальность отношений. Используется людьми равного социального положения или возраста, старшими по отношению к младшим, с которыми складываются близкие отношения. В основном употребляется маленькими детьми, близкими подругами, взрослыми по отношению к детям, молодыми людьми по отношению к своим девушкам. В чисто мужском обществе не употребляется, мужчина может расценить такое обращение к себе как оскорбление.

– Пить не буду. А поболтать – всегда, пожалуйста.

Она не видела его несколько месяцев. Но Годзиро Такаши будто переместился в машине времени: в том же чёрном костюме и тёмно-фиолетовой рубашке с однотонным галстуком; очки, скрывающие прямой и задиристый взгляд. Паспорт его прошлого – украшающие всё тело татуировки, увидеть которые она могла только на лице – замысловатый узор на правом виске, и руке – голова выглядывающей лисы над запястьем и неизвестные кандзи на костяшках пальцев.

– Скажи, если ты здесь, значит, он…

– Нет-нет, я один, я не по работе. Проезжал мимо и решил заскочить перекинуться парой стопок текилы, – голос Такаши был низкий, с хрипотцой, тон дружелюбный, располагающий к доверию, с успокоительным эффектом как от пули.

– А он обо мне спрашивал? Просил что-нибудь передать? Говорил обо мне? – Арлин нервно гладила округлые края подноса, боясь увидеть скривившуюся улыбку на лице Такаши, говорящую лучше любых слов. Но его тон, полный сожаления, заменил её:

– Gomenasai, Арлин. Ничего.

– Вот как, – прошептала Арлин, прикусив губу. – Я хотела бы с ним встретиться, объясниться, просто поговорить, я понимаю, что это запрещено.

– Знаешь, даже я его редко вижу, Арлин. Уж не обижайся.

– Да, конечно, я простая смертная слишком много желаю от богов.

– Arite no itoi, nakute no shinobi [18] , – глубоко затянувшись сигаретой, мечтательно изрёк Такаши.

– Кстати, не мог бы ты выполнить одну мою просьбу? Только тебе я могу доверять, – в располагающем жесте Арлин дотронулась до его предплечья, нарушив личное пространство так, что бы её дыхание защекотало влажную кожу шеи.

18

Arite no itoi, nakute no shinobi (яп.) – пока жив не ценим, а умрет – жалеем.

– Так уж только мне? – Годзиро изобразил на лице немой вопрос, наигранно

удивлённо вскинув бровями.

– С этим заданием никто не справится лучше тебя, – перейдя на таинственный шёпот, Арлин льстиво склонила голову в знак своего почтения.

– Вот уж польстила. И что за задание?

– Нужно достать всё, что записано в этом списке. – Список, хранящийся в самом надёжном женском сейфе – чашечке бюстгальтера, был вложен в призывно раскрытую ладонь Такаши. Он быстро пробежался глазами по тексту.

– Странный список. Для кого это?

– Для меня, конечно.

– Это для каких-то ролевых игр с Рендалом?

– Я тебя умоляю, – Арлин многозначительно закатила глаза, смущённо поправив парик.

– Сделаю всё, что в моих силах, Арлин-тян. – Такаши спрятал список в кармане, залпом допил стопку и с силой вдавил истлевшую сигару, к которой почти не успел притронуться, в пепельницу. – Как скоро они тебе понадобятся?

– На этой недели. Чем раньше, тем лучше.

– Постараюсь. Если что оставлю у Кокса. Ты же передашь, да, Кокс?

Кокс, в компетенцию которого, как бармена, якобы совсем не входило подслушивание чужих бесед, при том что он стоял рядом и увлечённо полировал один и тот же стакан, состроил самое невинное и непонимающее выражение лица.

– Да, без проблем, – согласился он, вновь уткнувшись в работу.

– Ты сама-то в порядке? – Такаши поднялся, из-за расстёгнутого пиджака показалась рукоятка пистолета, вложенного в кобуру.

– Если бы ты смог попросить об его аудиенции, была бы в порядке.

– Ame harete kasa o wasuru [19] .

19

Ame harete kasa o wasuru (яп.) – кончается дождь – забывается дождик.

– И что это значит?

– Кончается дождь – забывается зонтик. – Такаши ребячески щёлкнул её по носу, оскалив жуткую улыбку, какой улыбаются акулы перед своей жертвой.

Он прошёл к железной двери в конце зала, показал амбалу нечто, напоминающее пластиковую карточку, и скрылся за открывшейся и в одно мгновение захлопнувшейся двери. Лжец. Он говорил, что пришёл не по работе, но спустился в «нору». Арлин пробежала через ряды столиков, поравнявшись с амбалом, и потянулась к ручке.

– Членская карта, – гаркнул амбал, перекрыв собой дверь.

– Ты же видишь, что я здесь работаю, – прибегла она к трюку Рендала.

– Членская карта, – повторил охранник, как заевшая пластинка.

– Я всего лишь хочу поговорить с директором клуба, – отчеканила Арлин с апломбом, сверкая разгневанным взглядом.

– Членская карта.

Прорычав от бессилия и досады, Арлин беспомощно топнула изящной ножкой и кинулась обратно к барной стойке, где поджидающей её Кокс, стоило ей вонзить ногти в поднос, продолжил то, с чего они начали.

– Хочешь ещё один анекдот? Араб и еврей заходят в пекарню. Араб сразу хватает три булочки и кладёт себе в карман. Далее говорит еврею: «Смотри, как я крут, хозяин ничего и не заметил». Еврей отвечает, что это очень типично для арабов и сейчас он покажет честный путь к такому же результату. Еврей подходит к владельцу магазина и говорит, – «Дай мне три булочки и я покажу тебе самый лучший трюк, что ты видел». Заинтригованный пекарь сразу даёт ему первую и еврей её съедает. То же самое проделывает и со второй. Когда еврей доел третью булочку, опять же любезно предоставленную, его спросили, – «А в чём фокус»? Еврей ответил: «А теперь посмотрите в карман араба».