Проект «Убийца»
Шрифт:
– Честно, никогда не прислушивалась.
– Тогда прислушайся сейчас и запомни, чтобы сравнить, когда будешь в родных краях.
– Жизнь стала слишком суетна, чтобы созерцать её эстетическую сторону, – печально вздохнула Арлин и в знак скорби по былым временам натянула нежно-розовую беретку на лоб, как если бы опустила козырёк шляпы в знак почтения.
– Можно подумать, что течение времени изменилось, – возразил Леон, в тоне которого звучала грубая самонадеянность. – Время идёт прежним руслом. Но изменилось отношение людей к нему. Мы больше не довольствуемся простыми радостями. У нас нет времени на мысли и полемику. Куда легче
– Хочешь сказать, что мы делаем шаг назад в эволюции?
– Возьми в пример хотя бы Твиттер [20] . Нас вынуждают изъясняться как можно кратче. И бог знает, к чему это приведёт.
– Начнём изъясняться смайликами и скобочками, как пещерные люди звуками и жестами? – напыщенно фыркнула Арлин. Разговор её откровенно забавлял.
– Мне не нравится наше время – оно переходное, как пролёт между лестницами, ведущими вниз и вверх, где человечество не решается к новому, определяющему исход, шагу.
20
Твиттер – социальная сеть для публичного обмена сообщениями.
– Была ли хоть одна эпоха, которой были довольны в ней живущие? – спросила Арлин, сведя светлые брови у переносицы – строго и сурово. – Позволь узнать, в каком веке бы ты предпочёл жить?
– Хм, – Леон задумался, возведя прояснившийся взгляд кофейно-карих глаз к небу – такому же чистому, как его безмятежная душа мечтателя. – Эпоха Ренессанса, богемно жить среди других художников, быть творцом нового…
– Быть объектом восхищения, – подсказала Арлин с лёгким уколом реалиста. – Не возрождение, а пассеизм [21] твоя стихия. Ещё один консерватор, считающий, что раньше было лучше. Впрочем, ничего страшного. Через сотню лет наши потомки будут восхвалять наш образ жизни и завидовать нашему времени. В истории ничего не меняется.
21
Пассеизм (фр. pass'e – прошлое) – условное обозначение направления в искусстве в начале XX века. Пассеизм обозначает пристрастие к минувшему, прошлому и равнодушное (враждебное или недоверчивое) отношение к настоящему и будущему.
Леон не стал возражать. Они подошли к отправной точки – в точности там, где его ждала Арлин. Через пять метров он будет дома один, наедине с собой, а она направиться к метро или бог знает куда. Но язык оказался его врагом, а точнее привитые бабушкой манеры. Из вежливости он спросил, не хочет ли она чаю. А Арлин из невежества или простаты ответила, что с удовольствием.
Поражённый этим простым, но трепетным для его старого мира ответом, он дошёл до квартиры в ступоре, слыша её шаги позади. Ключ едва не выпал из дрожащих пальцев. Рейвен с ними не будет. Зачем он только ведёт её в квартиру.
Какое-то время в кухне был слышен лишь звук столовых приборов. От предложения помощи Леон отказался. Предоставил гостю право пассивного наблюдателя чайной церемонии из пакетированного чая, пропавших кексов, с которыми мог справиться только студенческий голод, и оставшегося от Рейвен сахарозаменителя. В супермаркет он не ходил с тех пор, как Кейн затаила на него одну ей известную
– Который час? – Арлин потерянно оглянулась на стены, чувствуя себя неуютно в месте, где не знала хода течения времени.
– Я не держу в доме часов. Я не выношу их и ими создаваемый шум, – Леон страдальчески поморщился, пакетик чая тонул в горячей воде, как его страхи и сомнения от присутствия чужого человека.
– Как ты определяешь время?
– У меня прекрасно отрегулированы биологические часы. В крайнем случае, сверяюсь с телефоном. – Леон положил рядом с кексами смартфон, чтобы Арлин могла следить за временем.
Арлин отхлебнула непривычно горчащий чай, не решаясь притронуться к кексам. Калеб бы съел их в первую же минуту.
– Но почему ты ненавидишь часы?
– Для меня тиканье часов сродни детонатору бомбы, которая подорвёт мою жизнь. Часы напоминают мне о скоротечности времени и жизни. Я не могу ни на чём сосредоточиться, слыша, как уходит время. Слыша, как отсчитывается моя жизнь.
– Поразительная точка зрения! – не то поразилась, не то восхитилась Арлин, самодовольно улыбнувшись, как преподаватель престранному студенту. – Кажется, психотерапевты это называют…мм… – Арлин замялась, пытаясь подобрать правильный термин, отчего вызвала торжество со стороны своего собеседника.
– Хронометрофобией.
– Точно! – Арлин поднесла к губам кекс, покружила им в пальцах, ноздри её затрепетали, и как гурман, не оценивший преподнесённое ей блюдо, откинулась в стуле, блаженно вздохнув.
– А может, ты боишься вовсе не смерти, а саму жизнь?
Леон застыл, пальцы скользнули с тонкой ручки кружки. Остатки на дне, как прилив океана, едва не смыли крошки со стола.
– Большая, страшная, необъятная, непредсказуемая жизнь. – Глаза Арлин излучали нежность, а слова источали яд в сомнительных дозах, способных как излечить, так и убить. – Там, за тонкими стенами с обоями в цветочек. Легче всего закрыться на ключ и сетовать на несправедливую, жестокую жизнь. Но знаешь, ты не один такой. – И преподнесла руку к сердцу, смиренно опустив веки. – Я тоже боюсь, этот мир, этих людей, идущих мне навстречу. Но я нашла выход: выделила в этой жизни нужных мне людей, как цветной краской. Остальных же превратила в серую массу, плывущую мимо меня. Они мне неинтересны, как их имена и их истории. И знаешь, я такая не одна. Для всех них я тоже – серая масса.
– А кто тогда я?
Он спросил это скучающе, скорее по инерции не оставлять за человеком последнее слово, без попытки смутить её. Но Арлин, стоя у приоткрытого окна, следя за проплывающей редкой серой массой, обернулась и без тени улыбки проговорила непривычно строгим тоном:
– Это зависит от тебя.
А после опустила глаза к подоконнику, к лежащей книге.
– «О дивный новый мир», давно искала эту книгу. Но не было возможности выбраться в книжный магазин.
– Можешь взять её почитать.
Леон прикусил губу, наказывая себя. Зачем. Зачем он связывает себя с ней этой книгой, порождая обязанность встретиться вновь, быть может, наедине. Арлин, восприняв это, как и приглашение на чай, не просто как дежурную фразу, подхватила её, любовно прижав к груди.
– Спасибо, я верну её.
Действительно ли она воспринимала всё просто и буквально, или пользовалась его вежливостью. Леон предпочёл об этом не думать.
Глава 6. Хэллоуин