Проект «Убийца»
Шрифт:
Её надежду. Её спасение. Её амнистию.
Вот он. Дитя тьмы, сошедшее с грозных ночных небес под гром аплодисментов. Величественной, грациозной походкой повелителя бала шествовал к ликующим приспешникам. В конвое личной охраны из знакомых монстров – грозного Тэнгу и бесстрастного Никто. Мастер. Не человек. Не имя. Сама сущность, перед которой трепетал каждый в их пародийном аду, готовый пасть ниц перед явившимся чудом. Он был соткан из ночи: в чёрной мантии, скользящей полами как игривыми волнами, весь в чёрном шёлке. Разбавлял его тьму повязанный тёмно-красный шейный платок.
Он подошёл к балюстраде личной ложи и приветственно поднял облачённые
Лицо его – маска, повторяющая человеческие черты, но лишённая человечности. Чёрная как порок души, с красными зигзагами глаз, под правым стлалась кровавая слеза, а вместо рта зияла грустная снисходительная алая улыбка. Он вознёс руки вверх и провозгласил помпезно:
– Друзья мои! Я услышал ваш крик и принял пролитую в жертву кровь, чтобы поприветствовать вас в особенный день – День всех святых! Праздник, давно позабытый в своём значении, но играющий важную роль в нашем современном мире. Что, как не воскрешение душ, лучше всего олицетворяет дремлющие пороки души, которые мы вынуждены хоронить в себе из-за нами же созданных законов писанных и устных? Возведённая нами сковывающая мораль – противоестественная и губительная для наших сердец! И сегодня я приветствую вас на нашем ежемесячном празднике! Добро пожаловать на Бал Мастера, друзья мои!
Арлин замерла, как слепо верующая, дождавшаяся божьего промысла, не способная осознать его помысла. Она в слезах смотрела на патетично жестикулирующего Мастера, вопрошая почему, за что.
– Сегодня мы изменим нашу программу. Но не волнуйтесь, это не займёт много времени. Ваши ставки на поединок между Дровосеком и Ночным Странником будут перенесены на следующий бой, как только мы закончим казнь. Сегодня, друзья мои, – бархатный голос, искажённый маской, звучал надменно и торжественно, – ввиду непредвиденных обстоятельств я предлагаю змеям разорвать в клочья эту порочную душу! Ни убий, гласит закон. Не прелюбодействуй, вторят нам. Но мы всё равно прелюбодействуем, лжём, убиваем и причиняем боль ближнему своему. Но это порочная душа превзошла все ожидания небес и ада. Засим, выношу ей смертный приговор, какой не способен вынести ни один суд. Смерть!
– Смерть! Смерть! Смерть!
Под властным указом руки Мастера на неё, никчёмную и беспомощную, зал вторил ему как персональное эхо, как группа поддержки или неудачный бэквокал. И окружённая в вакууме приговора, Арлин из последних сил вскочила, споткнулась вновь, упав навзничь, и поползла в сторону, где возвышался бенуар Мастера. Она упала на колени и со всех имевшихся сил вскричала:
– Мой Мастер! Это ведь я! Ваша малышка Арли! Произошла чудовищная ошибка! Позовите Финансиста! Он не позволит мне умереть…
Арену разразил надменный хохот. Мастер, положив руку на сердце, смеялся громко, раня в самое сердце.
– Я знаю, кто ты, юное дитя, – саркастически изрёк он, театральным жестом утирая застывшую слезу с маски. – Ты знаешь, куда попала?
Арлин отрицательно качнула головой.
– Это арена правосудия! Здесь не имеет смысла, кто ты, как твоё имя, кто твои родители. Здесь маски раскрывают истинную сущность людских сердец!
– Но…
– Я всё знаю: что ты сотворила и как ослушалась прямого приказа. Я разочарован в тебе. Твоя душа черна и порочна, поэтому мы очистим её твоей кровью! Ты искупишь свои грехи смертью! – приложив два перста из указательного и среднего пальцев, провозгласил Мастер помпезно и величественно
Арена взорвалась овациями и криками.
– Финансист лично презентовал мне тебя! – кончил Мастер, убив последнюю надежду. – Ты очень сильно разочаровала меня, малышка Арли.
– Как же так…
Слёзы бежали по засохшей на щеках сперме. Боль физическая уступила душевной. Она, как истерзанная добыча, оставленная из прихоти, стояла на коленях на личном эшафоте, ожидая прибытия палача.
– Выпускайте бойца!
Благословив казнь последним пренебрежительным взмахом руки, Мастер занял трон из чёрного бархата, обитый золотыми ставнями. Он скучающим жестом подпёр щеку кулаком, как человек, которого невозможно потешить чужой смертью. Как король, пресытившийся казнями. Возле балюстрады по разные стороны от трона остались Тэнгу и Никто, в отличие от своего повелителя внимательно следящие за обстановкой на сцене.
Арена снова взорвалась громкими аплодисментами. Из открывшихся ворот показался мужчина под два метра ростом, длинные красные патлы спадали на его могучие плечи. В руках его покоилось огромное мачете, на оголённом торсе сцеплены кожаные подтяжки с шипами, как на латексной маске, скрывающей его лик смерти. Настоящий средневековый палач с драпировкой двадцать первого века.
– Так-так, – скучающе протянул он. – Что мне отрезать тебе для начала, чтобы шоу не закончилось быстро? Руку или ногу? А может, поиграем сначала в салочки?
Палач занёс мачете, лезвие ударило по земле просто для эффектности. Арлин прокатилась кубарем от удара, завопив во всё горло. Она прикрылась руками, скованными цепями, попятившись назад, и предпочла вариант с салочками, убегая от лениво преследующего её палача. Он рассекал мачете воздух, пытаясь затянуть шоу под одобряющие крики болельщиков. Ребристое лезвие прошлось по спине по свежему шраму, и Арлин рухнула на колени. Испачканные лаком, спермой и потом волосы прилипли к лицу, попали в рот, отдавшись горечью на языке. Арлин скребла поломанными ногтями по засохшим пятнам, не желая подниматься. Она устала.
– Мастер, – раболепно со сдержанным фанатизмом обратился Никто к своему предводителю, прижав руку к сердцу, – разрешите дать Арлин оружие. Перед нами развернулось жалкое зрелище. Боюсь, представление закончится, так и не начавшись.
Мастер оценил сложившуюся обстановку: ползающую, как червь, обнажённую приговорённую и кружившего вокруг неё, как стервятника, палача, примеряющегося с какой стороны лучше отсечь голову.
– Разрешаю, – небрежно, но повелительно бросил Мастер.
– Наоки, брось ей свою катану, – произнёс Никто, обращаясь к Тэнгу.
– Почему бы тебе не бросить свой пистолет, а, Такаши? – в хриплом голосе Тэнгу отливала желчь вперемешку с ехидством.
– Чтоб она его сразу застрелила?
– Это моя любимая катана. Ты хоть представляешь, какую историческую ценность она представляет? Ею Тоётоми Хидэёси [28] убил самого…
– У тебя десятки таких катан, – фыркнул Никто, подначивая нетерпеливым жестом, – не жадничай на прекрасную даму.
– Наоки, брось ей катану, – приказал Мастер.
28
Тоётоми Хидэёси (яп. , 6 февраля 1536 года либо 26 марта 1537 года – 18 сентября 1598 года) – японский военный и политический деятель, объединитель Японии.