Прогулка заграницей
Шрифт:
И дйствительно не только она сама, но и сестра ея и отецъ тоже говорили по-англійски и мы могли всласть поболтать съ ними, а говорить намъ хотлось съ ними обо всемъ, потому что они оказались премилымъ народомъ. Между прочимъ, они очень интересовались нашимъ костюмомъ, особенно альпенштоками, которыхъ никогда не видли прежде. Они говорили, что дорога по Неккару совершенно ровная и что намъ слдуетъ хать въ Швейцарію или въ другую подобную гористую страну; затмъ они спрашивали, неужели мы не находимъ, что странствовать пшкомъ въ такую жаркую погоду тяжело. Мы отвчали, что нтъ.
Мы достигли Вимпфена, — по крайней мр, я думаю, что это былъ Випфенъ, — около трехъ часовъ и вышли изъ вагона, нисколько не утомившись. Первымъ дломъ мы нашли порядочную гостинницу, гд заказали обдъ и пиво, а сами отправились побродить по этому почтенному древнему городку. Онъ показался намъ весьма живописнымъ, скученнымъ, грязнымъ, но интереснымъ. Въ немъ есть весьма замчательные дома, которымъ уже около 500
Вблизи стариннаго собора, подъ крышей, стоятъ три каменные креста, покрытые мхомъ и изъденные непогодою, а на крестахъ высчены каменныя же человческія фигуры во весь ростъ. Оба разбойника одты въ причудливые придворные костюмы середины шестнадцатаго столтія, Спаситель же былъ обнаженъ за исключеніемъ повязки кругомъ бедеръ.
Мы обдали подъ тнью деревьевъ въ саду, принадлежащемъ къ гостинниц, откуда открывается видъ на Неккаръ; затмъ, покуривши, мы легли спать. Подкрпившись сномъ, около трехъ часовъ пополудни мы были уже на ногахъ и надвали свои доспхи. Когда мы, весело разговаривая, проходили городскія ворота, то насъ догнала крестьянская телга, въ половину нагруженная капустой и другими овощами, которую мы и наняли. Телга была запряжена маленькой коровой и еще меньшимъ осликомъ и двигалась очень медленно, но тмъ не мене еще до наступленія сумерекъ доставила насъ въ Гейльброннъ, до котораго было пять, а, быть можетъ, и вс семь миль.
Мы остановились въ той самой таверн, въ которой 350 или 400 лтъ тому назадъ проживалъ знаменитый въ то время рыцарь-разбойникъ и славный боецъ Гётцъ фонъ-Берлихингенъ, когда онъ только-что вышелъ изъ заточенія въ Квадратной Башн Гейльбронна. Мы съ Гаррисомъ заняли даже ту самую комнату, которую занималъ и онъ и отъ стнъ которой не облупились еще обои, современныя этому рыцарю. Мебель была рзная, стариннаго фасона и насчитывала не мене 400 лтъ; запахъ же, наполнявшій комнату, имлъ, вроятно, никакъ ужь не меньше 1000 лтъ. Въ одной изъ стнъ торчалъ желзный крюкъ, на который, по словамъ хозяина, ужасный Гётцъ имлъ обыкновеніе вшать свою желзную руку, когда онъ отвинчивалъ ее, ложась въ постель. Комната была очень велика, можно даже сказать безконечно велика, и помщалась въ первомъ этаж. По нашему она, собственно говоря, находилась во второмъ этаж, такъ какъ въ Европ дома строются на очень высокомъ фундамент, но здсь это все-таки называютъ первымъ этажемъ, хотя бы пришлось измучиться, пока до него влзешь. Стны были оклеены обоями яркаго краснаго цвта съ большими золотыми фигурами; обои эти, сильно запачканныя отъ старости, покрывали и вс двери, которыя такъ плотно были пригнаны къ своимъ косякамъ, что когда дверь была затворена, то приходилось шарить по стн руками, чтобы найти ее. Обману этому способствовало еще и то, что фигуры обой не обрывались около двери, но со стны прямо переходили на дверное полотнище. Въ углу помщалась печь, одно изъ тхъ громадныхъ, квадратныхъ, обложенныхъ блыми кафлями сооруженій, которыя походятъ скоре на надгробный памятникъ и наводятъ васъ на мысль о смерти, когда вамъ слдуетъ наслаждаться вашимъ путешествіемъ. Окна выходили на маленькую аллею, за которой помщались конюшни, курятники и свиные хлва въ перемежку съ жилыми постройками. Въ комнат по обыкновенію стояло дв постели, одна въ одномъ углу, другая въ противоположномъ, другъ отъ друга на разстояніи хорошаго выстрла изъ стариннаго одноствольнаго пистолета. Он были такъ же узки, какъ и всякая другая нмецкая постель, и имли еще ту общую съ ними, ничмъ неисправимую особенность, что одяло съ нихъ спалзывало, едва вы начинали забываться сномъ.
Посредин комнаты стоялъ круглый столъ, такой же величины, какъ у короля Артура; въ то время, какъ мы собирались идти въ городъ, чтобы посмотрть знаменитые башенные часы городской ратуши, на стол этомъ слуга началъ накрывать скатерть и длать другія приготовленія къ заказанному нами обду.
ГЛАВА XII
Rathhaus или ратуша оказалась однимъ изъ своеобразнйшихъ и живописнйшихъ образчиковъ средневковой архитектуры. Входъ въ нее устроенъ въ вид обширнаго портика, въ который ведетъ каменная лстница, обнесенная массивными перилами и украшенная заржаввшими желзными натуральной величины фигурами рыцарей въ полномъ вооруженіи. Часы, помщающіеся на фронтон зданія, весьма замчательны и занимаютъ немало мста. Каждый часъ на нихъ отбивается позолоченнымъ ангеломъ на большомъ колокол при помощи молота, по окончаніи боя большая въ ростъ человка фигура Времени поднимаетъ песочные часы и перевертываетъ ихъ; затмъ выступаютъ два золотыхъ барана и начинаютъ бодаться, а золоченый птухъ размахиваетъ крыльями. Но главными фигурами являются два большихъ ангела, стоящіе по об стороны циферблата съ длинными трубами у рта; хотя намъ говорили, что изъ этихъ трубъ они издаютъ мелодическіе звуки по истеченіи каждаго часа, но для насъ они не трубили. Поздне мы слышали, что они трубятъ только ночью, когда городъ затихаетъ.
Въ самой ратуш вдоль стнъ виситъ множество громадныхъ
Этотъ знаменитый рыцарь-разбойникъ, какъ оказывается, былъ искренно и глубоко религіознымъ человкомъ, онъ былъ гостепріименъ, сострадателенъ къ бднымъ, безстрашенъ въ бою, предпріимчивъ, — словомъ, представлялъ энергичный и великодушный характеръ. Мелкими обидами и оскорбленіями онъ пренебрегалъ, а большія скоро забывалъ и прощалъ, конечно, отколотивъ предварительно на славу своего обидчика, что рисуетъ его, какъ человка не злопамятнаго, качество рдкое въ т грубыя времена. Онъ всегда былъ готовъ вступиться за бдняка и рисковать изъ-за него своей шеей. Простой народъ говоритъ о немъ съ любовью и въ многочисленныхъ балладахъ и легендахъ до сего времени чтитъ его память. Гётцъ имлъ обыкновеніе выходить по временамъ на большую дорогу и грабить богатыхъ путниковъ, иногда же изъ своего укрпленнаго замка, стоящаго на холм на берегу Неккара, онъ длалъ набги на транспорты и прозжающихъ съ товарами купцовъ. Въ своихъ мемуарахъ онъ набожно воздаетъ хвалу Подателю всхъ благъ за то, что Онъ не забываетъ его въ нуждахъ и предаетъ ему въ руки именно т товары, какіе ему въ данный моментъ боле всего требуются. Онъ былъ завзятый рубака и въ сраженіи находилъ высшее удовольствіе. При штурм одной изъ крпостей Баваріи ему оторвало ядромъ правую руку, когда ему было едва 23 года; при этомъ онъ былъ такъ увлеченъ боемъ, что не сразу замтилъ свою потерю. Онъ говорилъ потомъ, что желзная рука, которую ему сдлали взамнъ оторванной, и съ которой онъ жилъ еще цлыхъ 50 лтъ, служитъ ему въ битв такъ же хорошо, какъ и природная. Я былъ очень доволенъ увидть факсимиле письма, написаннаго этимъ славнымъ, старымъ нмецкимъ Робинъ-Гудомъ, хотя и не могъ прочитать его. Гётцъ искусне владлъ своимъ мечемъ, нежели перомъ.
Мы прошли внизъ по теченію рки, чтобы взглянуть на Квадратную Башню. Это весьма почтенная и солидная постройка безъ всякихъ украшеній. Вблизи земли въ ней незамтно никакихъ отверстій. Вроятно, въ нее входили при помощи какихъ-нибудь лстницъ.
Затмъ мы постили еще главную церковь, любопытное старинное зданіе съ колокольней, имющей видъ башни, и украшенной различными причудливыми фигурами. Внутренность стнъ церкви была увшана большими мдными досками съ выгравированными надписями, прославляющими заслуги знаменитыхъ мужей Гейльбронна, жившихъ за два или за три столтія до нашего времени. На тхъ же доскахъ довольно грубо были изображены портреты какъ самихъ знаменитостей, такъ и всхъ членовъ ихъ семействъ, разодтыхъ въ причудливые костюмы того времени. На всхъ этихъ картинахъ глава семейства сидитъ на первомъ план, а надъ нимъ вытягивается цлый рядъ постепенно уменьшающихся по величин сыновей его; напротивъ сидятъ супруга, а надъ нею соотвтственный рядъ пропорціонально уменьшающихся дочерей. Вс семейства очень велики, но перспектива плоха.
Затмъ мы наняли шарабанъ съ лошадью, которая, повидимому, служила еще Гётцу фонъ-Берлихингену и отправились за нсколько миль за городъ, чтобы постить мсто, извстное подъ именемъ Weibertreu, что, какъ я полагаю, значитъ «Врность Женъ». Тамъ стоятъ развалины средневковаго феодальнаго замка. Пріхавши на мсто, мы увидли, что замокъ расположенъ на вершин круглаго холма, высотою около 200 футовъ и довольно крутого. Солнце пекло невыносимо, и поэтому, несмотря на то, что мстоположеніе было красивое и сильно понравилось намъ, мы все-таки ршили не взлзать наверхъ, а, принявши вс разсказы на вру, ограничиться осмотромъ его издалека, пользуясь временемъ, пока привязанная къ оград лошадь немного отдохнетъ. Къ тому же самое мсто и не имло для насъ особаго интереса; насъ больше привлекала связанная съ нимъ легенда, которая очень намъ понравилась; вотъ она:
«Однажды въ средніе вка два молодыхъ герцога, братья, въ одной изъ войнъ оказались въ противоположныхъ лагеряхъ; одинъ дрался за императора, другой противъ него. Замокъ и деревня на вершин холма, о которыхъ я только-что говорилъ, принадлежали одному изъ братьевъ. Во время его отсутствія пришелъ съ своими рыцарями и солдатами другой братъ и осадилъ замокъ. Осада тянулась долго и была трудная, потому что осажденные защищались упорно и отчаянно. Наконецъ, запасы у нихъ истощились, и въ крпости началъ свирпствовать голодъ, отъ котораго они терпли больше, нежели отъ снарядовъ врага. Наконецъ, осажденные начали поддаваться и изъявили согласіе на сдачу, если условія не будутъ жестоки. Но герцогъ-начальникъ былъ сильно озлобленъ долгимъ сопротивленіемъ противника, и объявилъ, что пощадитъ только женщинъ и дтей. Мужчины же вс, безъ исключенія, должны погибнуть отъ меча, а имущество разграблено и уничтожено. Тогда къ нему явилась изъ замка какая-то женщина и умоляла пощадить жизнь ея мужа.