Прогулка заграницей

Твен Марк

Однако, пора перейти съ моему разсказу. Какъ только я услышалъ о послдней серьезной ссор между Гамбеттой и Фурту, происшедшей въ собраніи, я уже зналъ, что это такъ не кончится. Моя увренность основывалась на долговременной дружб съ Гамбеттою ни на знаніи бшенаго и неукротимаго нрава этого человка. Я зналъ, что жажда мести, настолько же обширная, какъ и все его тло, должна охватить его и проникнуть до мозга костей.

Я не сталъ дожидаться, когда онъ позоветъ меня, но тотчасъ же отправился къ нему самъ. Согласно ожиданію, я нашелъ своего пріятеля, погруженнаго въ обычную французскую невозмутимость. Я говорю «французскую», такъ какъ французская невозмутимость и англійская — это дв совершенно непохожія другъ на друга вещи.

Онъ быстро ходилъ взадъ и впередъ среди обломковъ своей обстановки, раскидывая ихъ ногами по всей комнат; сквозь стиснутые зубы сыпались проклятія, а рука то и дло прибавляла все новые и новые пуки волосъ, вырванныхъ изъ головы, къ кучк, лежащей на стол.

Онъ охватилъ руками мою шею, перегнулъ меня черезъ свой желудокъ и прижалъ къ груди, поцловалъ об щеки, стиснулъ меня раза четыре или даже пять и затмъ уже предложилъ мн свое собственное кресло. Какъ только я пришелъ въ себя, мы тотчасъ же приступили къ длу.

— Я полагалъ. — сказалъ я, — что вы хотите пригласить меня въ качеств своего секунданта.

— Конечно, — отвтилъ онъ.

Я сказалъ, что согласенъ принять на себя эту обязанность, но подъ именемъ француза, чтобы въ случа рокового исхода, я могъ бы избжать упрековъ своей страны. При этихъ словахъ онъ вздрогнулъ, вроятно, ему пришло на умъ, что въ Америк дуэли не особенно-то уважаются. Однако, онъ согласился съ моимъ требованіемъ, и вотъ причина того обстоятельства, что во всхъ газетныхъ отчетахъ секундантъ Гамбетты фигурируетъ съ французскою фамиліею.

Прежде всего, мы написали завщаніе. Я настаивалъ на этомъ и поставилъ таки на своемъ. Я говорилъ, что никогда не слышалъ даже, чтобы человкъ въ полномъ разсудк, собираясь идти на поединокъ, не написалъ бы прежде всего своего завщанія. Въ отвтъ онъ говорилъ, что ничего не слышалъ о такомъ человк въ полномъ разсудк, который длалъ бы что-нибудь подобное. Когда завщаніе было написано, онъ приступилъ къ обдумыванію своего «послдняго слова». Онъ пожелалъ узнать, какого я мннія о слдующей фраз: «Я умираю за моего Бога, за мою страну, за свободу слова, за прогрессъ и за всемірное братство человчества!» Я замтилъ, что подобная фраза потребуетъ весьма медленной смерти: она была бы хороша для чахоточнаго, но не подходитъ для умирающаго на пол чести. Мы перебрали не мало классическихъ послднихъ восклицаній, пока я не предложилъ ему остановиться на нижеприведенной фраз, которую онъ тутъ же записалъ въ свою записную кинжку, чтобы выучить наизусть: «Я умираю, чтобы жила Франція». Впрочемъ, я тутъ же замтилъ, что слова эти плохо вяжутся съ обстоятельствами дла, но онъ отвчалъ, что это совсмъ не важно для фразы подобнаго рода и что все, что отъ нея требуется — это эффектность.

Слдующій вопросъ, который насъ озабочивалъ — это вопросъ объ оружіи. Мой принципалъ заявилъ, что чувствуетъ себя нехорошо, и поэтому обсужденіе и хлопоты по поводу предстоящей встрчи проситъ меня принять на себя. Поэтому я написалъ повренному г-на Фурту слдующую записку.

«Милостивый государь, г. Гамбетта, посылая г. Фурту свой вызовъ, уполномочилъ меня предложить Плесси-Пике въ качеств мста встрчи, которая можетъ состояться завтра же утромъ на разсвт; оружіемъ будутъ служить топоры. Примите, милостивый государь, увренія въ совершенномъ моемъ къ вамъ почтеніи.

Маркъ Твэнъ».

Прочитавъ это посланіе, пріятель г. Фурту пришелъ въ ужасъ. Немедленно явившись ко мн и стараясь придать своему голосу возможную суровость, онъ сказалъ:

— Но, милостивый государь, взвсили ли вы послдствія, неминуемыя при подобномъ поединк?

— Но что же такое особенное можетъ произойти?

— Какъ что, кровопролитіе!

— Вотъ что, но позвольте васъ спросить въ такомъ случа, пролитіе чего же, если не крови, предполагаете вы устроить?

Я поймалъ его. Увидвъ, что промахнулся, онъ поспшилъ вывернуться и обратилъ свои слова въ шутку. Затмъ онъ сталъ уврять

меня, что какъ онъ самъ, такъ и его принципалъ собственно ничего не имютъ противъ топоровъ и даже предпочли бы ихъ другому оружію, но, къ сожалнію, топоры запрещены французскими законами, и поэтому необходимо придумать что-нибудь другое.

Расхаживая по комнат, я мысленно сталъ перебирать всевозможное оружіе; внезапно мн пришло въ голову, что пушки Гэтлинга при дистанціи въ 15 шаговъ какъ разъ хороши, чтобы уладить любое недоразумніе, и я немедленно же облекъ свою идею въ форму предложенія.

Но и это оружіе не было принято, чему опять таки мшали законы. Я предложилъ винтовки; затмъ, двухствольныя охотничьи ружья; затмъ морскіе револьверы Кольта, но на все это получилъ отказъ. Тогда, съ минуту подумавъ, я въ вид насмшки предложилъ ему остановиться на кирпичинахъ при разстояніи въ 3/-4 мили. Ненавижу шутить съ людьми, не умющими отличить шутки. Представьте же мою досаду, когда я увидлъ, что этотъ господинъ пресерьезно уходитъ, чтобы передать мое послднее предложеніе своему принципалу.

Онъ скоро вернулся и передалъ, что довритель его въ восторг отъ моей идеи употребить въ качеств оружія кирпичины при дистанціи 3/-4 мили, но принужденъ отказаться отъ нея, такъ какъ при этомъ могутъ пострадать совершенно постороннія лица.

— Ну, — отвчалъ я, — другого я ничего не могу придумать. Не будете ли вы добры сами тогда предложить оружіе? Быть можетъ, даже, что вы давно уже имете что-либо въ виду?

Физіономія его прояснилась, и онъ съ поспшностью отвчалъ.

— О, безъ сомннія, monsieur!

Съ этими словами онъ принялся шарить по всмъ карманамъ, которыхъ у него было великое множество, и все время ворчалъ себ подъ носъ. «Странно, куда же это они запропастились?»

Наконецъ, поиски его увнчались успхомъ. Изъ жилетнаго кармана онъ извлекъ пару какихъ-то вещицъ, которыя и подалъ мн. Поднеся ихъ къ свту и тщательно разсмотрвъ, я убдился, что это были пистолеты; но какіе пистолеты! Крошечные одноствольные, но за то изящные и оправленные въ серебро. Я не могъ говорить отъ охватившаго меня волненія. Молча повсивъ на свою часовую цпочку одинъ изъ пистолетовъ, я возвратилъ другой. Затмъ, мой сообщникъ по преступленію развернулъ какой-то крошечный сверточекъ, въ которомъ оказалась чуть не сотня патроновъ, и одинъ изъ нихъ подалъ мн. «Я спросилъ, не означаетъ ли это, что нашимъ друзьямъ будетъ предоставленъ всего одинъ выстрлъ?.. Онъ отвчалъ, что французскіе законы разршаютъ стрлять на дуэляхъ не боле, какъ по одному разу. Тогда я просилъ его взять на себя трудъ опредлить уже и дистанцію, такъ какъ моя голова положительно отказывалась что-либо придумать. Но когда онъ предложилъ 65 ярдовъ, то я чуть не потерялъ терпніе.

— Шестьдесять-пять ярдовъ, — воскликнулъ я, — и съ этими инструментами? Но, право же, на этомъ разстояніи и спринцовки окажутся оружіемъ боле серьезнымъ! Примите же, наконецъ, другъ мой, во вниманіе, что мы сошлись здсь для того, чтобы найти способъ разрушить чью-нибудь жизнь, а не сдлать ее вчной!

Но вс мои аргументы, вс настоянія принесли весьма мало пользы; съ трудомъ удалось мн заставить его уменьшить разстояніе до 35 ярдовъ. Но и эту уступку онъ сдлалъ весьма неохотно и промолвилъ со вздохомъ:

— Я умываю себ руки въ этомъ убійств; да падетъ эта кровь на вашу голову!

Такая отвтственность не особенно меня испугала; меня озабочивалъ больше вопросъ, какъ я явлюсь къ моему старому льву и передамъ ему эти смхотворныя условія. Входя къ г. Гамбетт, и увидлъ, что онъ возлагаетъ послдній клокъ волосъ съ головы на алтарь своего гнва и волненія. Онъ бросился ко мн, восклицая:

— А, вы уже покончили эти роковые переговоры, я вижу это по вашимъ глазамъ!

— Да, кончилъ.

Лицо его поблднло немного; онъ прислонился къ столу и съ трудомъ переводилъ нсколько мгновеній дыханіе, такъ сильно было въ немъ волненіе. Затмъ онъ хрипло прошепталъ: