Прогулка заграницей
Шрифт:
Люцернъ — прелестное мстечко. Онъ начинается у самой воды цлымъ рядомъ гостинницъ и затмъ безпорядочно, скученно, но весьма живописно взбгаетъ по склонамъ двухъ или трехъ холмовъ, представляясь глазу какой-то кучей красныхъ крышъ, странныхъ шпицовъ, слуховыхъ оконъ и высокихъ, остроконечныхъ колоколенъ; мстами выглядываетъ старая, полуразрушенная городская стна, подобно червю извивающаяся по холмамъ, на которыхъ расположенъ городъ; кое-гд поднимаются такія же старыя, толстостнныя башни съ квадратнымъ основаніемъ. Повсюду виднются башенные часы съ одной только стрлкой, идущей какъ разъ по діаметру циферблата, и безъ всякаго механизма подъ нимъ; такіе часы придаютъ много живописности, но указывать время, конечно, не могутъ. Вдоль кривой линіи, по которой расположены гостинницы, по берегу озера идетъ широкій бульваръ, съ обоихъ сторонъ обсаженный
Комнаты гостинницъ, выходящія наружу, снабжены маленькими балконами съ перилами, на которыхъ съ удобствомъ можно закусить и отдохнуть, имя передъ глазами прекрасную картину озера и кипучей дятельности, которая царитъ на немъ.
Весьма многіе какъ мужчины, такъ и женщины, одты въ дорожные костюмы и имютъ въ рукахъ альпенштоки. Надо полагать, что безъ альпенштоковъ по Швейцаріи не безопасно гулять даже по городу. Если по забывчивости какой-либо туристъ сойдетъ къ завтраку безъ альпенштока, то тотчасъ же бжитъ обратно, забираетъ его и, принеся въ залу, ставитъ его гд-нибудь въ уголк. Когда путешествіе его по Швейцаріи окончится, то и тогда онъ не выброситъ этого метловища, а повезетъ его съ собой въ какой-нибудь отдаленнйшій уголокъ земли, хотя это и доставитъ ему боле хлопотъ и огорченій, чмъ любой ребенокъ или курьеръ. Дло въ томъ, что этотъ альпенштокъ — его трофей; на немъ выжжено его имя; и если ему случилось влзть съ нимъ на какой-нибудь холмикъ или перепрыгнутъ ручеекъ, или перелзать черезъ мусорную кучу, то онъ на томъ же альпеншток вырзаетъ названія мстностей, гд событія эти совершились. Это, такъ сказать, его знамя, которое въ то же время хранитъ замтки о его подвигахъ. Когда онъ покупалъ его, то далъ за него всего три франка, но теперь, когда на немъ записаны его дянія, его нельзя купить и за цлую Голконду. По всей Швейцаріи есть немало ремесленниковъ, все ремесло которыхъ состоитъ въ выжиганіи для туристовъ подобныхъ надписей на альпенштокахъ. И замтьте, въ Швейцаріи человка уважаютъ, глядя по его альпенштоку. На меня самого никто не обращалъ вниманія, пока я ходилъ съ чистою палкою. Но такъ какъ выжиганіе обходится очень дешево, то я скоро помогъ горю. Эффектъ, произведенный въ первый же мой выходъ съ такимъ альпенштокомъ на всхъ встрчныхъ туристовъ, былъ замчателенъ. Я былъ вполн вознагражденъ за свои хлопоты.
Лтомъ контингентъ туристовъ въ Швейцаріи состоитъ наполовину изъ англичанъ; другую половину составляютъ представители остальныхъ національностей, больше всего нмцевъ, затмъ американцевъ. Впрочемъ, американцевъ оказалось все-таки значительно меньше, чмъ должно бы быть по моимъ предположеніямъ.
Table d'h^ote въ семь съ половиной часовъ въ Швейцергоф являетъ самую причудливую смсь національностей, но, къ сожалнію, даетъ возможность наблюдать скоре костюмы, чмъ ихъ обладателей, такъ какъ большое общество разсаживается за нсколькими безконечно длинными столами и поэтому лица большей части сотрапезниковъ видны въ перспектив. Зато для завтрака накрывались небольшіе круглые столы, и тогда, если удавалось занять мсто за центральнымъ столомъ, для наблюденія открывалось столько лицъ, сколько можно только пожелать. Мы часто упражнялись въ отгадываніи національности и, вообще говоря, съ достаточнымъ успхомъ. Иногда мы пробовали даже отгадать и имя, но это было уже трудно: для этого, вроятно, требуется очень большая опытность. Мы, наконецъ, бросили свои попытки въ этомъ направленіи и перешли съ боле легкому. Какъ-то утромъ я сказалъ:
— Вотъ общество американцевъ!
Гаррисъ отвчалъ:
— Да, но изъ какого штата.
Я назвалъ одинъ штатъ, Гаррисъ назвалъ другой. Впрочемъ, мы согласились съ нимъ въ одномъ, а именно, что молодая двушка, принадлежавшая къ этому обществу, была чрезвычайно красива и одта съ большимъ
— Хорошо, чтобы ршить нашъ споръ, я пойду и спрошу ее.
— Конечно, это самое лучшее, — отвчалъ саркастически Гаррисъ, — Тмъ боле, что ничего другого вамъ и не надо сдлать, какъ только обратиться къ ней съ самой обыкновенной здсь фразой: «Я американецъ!» Нтъ сомннія, что она будетъ весьма рада увидть васъ.
Затмъ онъ намекнулъ, что, быть можетъ, смлость моя заговорить съ ней и не сопряжена съ особою опасностью.
— Раньше я говорилъ только такъ, не намреваясь въ дйствительности идти къ ней, — сказалъ я, — но я вижу, что вы не знаете еще, насколько я неустрашимъ. Я не побоюсь ни одной женщины. Я пойду и буду говорить съ этой молодой двушкой.
По моему мннію, предпріятіе мое было не изъ трудныхъ. Я разсчитывалъ обратиться къ ней самымъ почтительнйшимъ образомъ и просить извиненія, если ея чрезвычайное сходство съ одной моей знакомой ввело меня въ заблужденіе; и когда она отвтитъ, что имя ея совсмъ не то, которое я назову, то, вторично попросивъ извиненія, скоре ретироваться. Никакой непріятности выйти такимъ образомъ не можетъ. Я подошелъ къ ея столу, поклонился ея спутнику, затмъ обернулся къ ней и собирался уже начать свою рчь, какъ она воскликнула:
— Я такъ и знала, что не ошиблась. Я говорила Джону, что это вы! Джонъ все сомнвался, но я знаю, что я права. Я говорю, что вы должны тотчасъ же узнать меня и подойти. И я очень рада, что такъ и вышло; не особенно бы была я польщена, если бы вы ушли изъ зала, не узнавъ меня. Садитесь, садитесь, какъ это странно, именно васъ-то я и не ожидала когда-либо опять видть.
Такой оборотъ дла былъ оглушительнымъ сюрпризомъ. На мгновеніе у меня отнялась всякая способность соображенія. Тмъ не мене мы сердечно пожали другъ другу руки, и я услся. Поистин, стулъ, на который я опустился, былъ самымъ неудобнйшимъ, какіе когда-либо мн попадались. Мн казалось, что я смутно припоминаю теперь лицо двушки, но я не имлъ ни малйшаго представленія, гд я ее раньше встрчалъ и какъ ея имя. Я тотчасъ же произвелъ диверсію и началъ разговоръ о швейцарскихъ видахъ и красотахъ, чтобы отвлечь ее отъ такихъ темъ, которыя могли бы выдать меня, но, увы, она сейчасъ же перешла къ вещамъ, которыя сильне ее интересовали.
— Ахъ, что это за ночь была, когда, помните, море унесло лодки. Вы не забыли?
— О, я з_а_б_ы_л_ъ? — сказалъ я. — Конечно, нтъ! — Увы, я ничего не помнилъ. Я хотлъ бы, чтобы море унесло и руль, и мачты, и самого капитана.
— А помните, какъ перепугана была бдная Мери, какъ она кричала?
— Конечно, помню, — отвчалъ я. — О, Боже, все это прошло.
Я страстно желалъ, чтобы и эти минуты прошли поскоре; вс усилія что-либо вспомнить попрежнему были тщетны. Самое умное, что я могъ сдлать, это чистосердечно во всемъ признаться. Но посл того, какъ двушка похвалила меня за то, что я узналъ ее, я уже не могъ принудить себя къ этому; и вотъ я ршллся продолжать комедію, надясь, что какой-нибудь случай спасетъ меня, но случай не являлся и я все глубже и глубже погружался въ тину. Незнакомка между тмъ оживленно продолжала:
— Вы знаете, въ конц концовъ Георгъ вдь женился на Мери.
— Какъ, женился? Нтъ, не знаю!
— Какъ же, женился! Онъ говоритъ, что никогда не врилъ, что она хоть въ половину настолько же была виновата, какъ и ея отецъ; и я думаю, что онъ правъ. Неправда ли?
— Понятно, правъ. Дло было вполн ясно. Я всегда говорилъ это.
— Какъ, вы говорили совершенно обратное, по крайней мр, тогда лтомъ!
— О, нтъ, не лтомъ. Вы вполн правы. Я говорилъ это въ слдующую зиму.
— Отлично, когда все выяснилось, то Мери оказалась нисколько не виновата, вся вина падаетъ на ея отца или, скоре, на отца и старика Дарли вмст.
Необходимо было что-нибудь отвтить и я сказалъ:
— Я всегда считалъ Дарли чрезвычайно своенравнымъ старикомъ.
— Онъ такой и есть, но они всегда питали къ нему какую-то слабость, несмотря на вс его эксцентричности. Вы, конечно, помните, что чуть погода сдлается похолодне, то онъ сейчасъ же старается пробраться въ комнаты.
Продолжать въ прежнемъ тон я уже боялся. Очевидно, этотъ Дарли не человкъ, а животное какого-нибудь другого рода, но какого же? Вроятно, собака, но вдь, можетъ быть, и слонъ. Однако, я вспомнилъ, что хвостъ присущъ всмъ животнымъ одинаково, и поэтому рискнулъ замтить: