Прогулка заграницей
Шрифт:
Онъ кончилъ, наступило молчаніе, прерываемое только шумомъ втра и ударами мокраго снга. Мистеръ Ляйкинсъ нетерпливо возразилъ:
— Ну, и что же?
— Да ничего, — отвтилъ Рилей, — это случилось тридцать лтъ тому назадъ.
— Хорошо, хорошо, но что же дальше?
— Я очень друженъ съ этимъ древнимъ патріархомъ. Каждый день вечеромъ онъ приходитъ ко мн проститься. Часъ тому назадъ я видлся съ нимъ по обыкновенію; онъ отправляется завтра утромъ въ Теннеси; говорилъ, что разсчитываетъ получить свои деньги и тронуться въ дорогу раньше, нежели такой полуночникъ, какъ я, встанетъ съ постели. Слезы стояли въ его глазахъ, такъ онъ былъ радъ, что скоро еще разъ увидитъ свой старый Теннеси и всхъ друзей.
Опять наступило молчаніе, прерванное, наконецъ, незнакомцемъ.
— И это все?
— Все.
— Однако, принимая во вниманіе, что теперь ночь и такая скверная ночь, мн кажется, что
— О, ничего особеннаго.
— Да, въ чемъ же, наконецъ, смыслъ всего этого?
— О, да почти никакого. Только, если вы не очень ужь спшите возвратиться въ С. Франциско, получивъ назначеніе, то я бы посовтывалъ вамъ «остановиться у Гадсбая» и немного отдохнуть. Прощайте. Богъ да поможетъ вамъ!
Сказавъ это, Рилей преспокойно повернулся на каблукахъ и ушелъ отъ изумленнаго школьнаго учителя, неподвижная, фигура котораго, занесенная снгомъ, еще долго виднлась на мст при слабомъ мерцаніи уличныхъ фонарей.
Онъ такъ и не получилъ мста почтмейстера. Возвращаюсь, однако, къ Люцерну и его рыболовамъ; посл почти девяти часовъ ожиданія я ршилъ, что тотъ, кто пожелаетъ дождаться, когда хоть одна изъ этихъ откормленныхъ опытныхъ рыбъ будетъ поймана на удочку, хорошо сдлаетъ, если «остановится у Гадсбая» и не будетъ очень спшить. Похоже на то, что въ теченіе послднихъ сорока лтъ ни одной еще рыбы не было поймано съ этой набережной, и тмъ не мене терпливый рыбакъ весь день сидитъ у воды, наблюдаетъ за своимъ поплавкомъ и, какъ кажется, вполн доволенъ своею судьбой. Такихъ же довольныхъ, счастливыхъ и терпливыхъ рыболововъ и почти въ такомъ же количеств можно еще видть разв въ Париж, на берегахъ Сены, хотя общая молва и утверждаетъ, что единственная добыча, которая за послднее время была тамъ поймана — это дохлыя собаки и кошки.
ГЛАВА XXVII
Вблизи Люцернскаго Льва находится единственное въ своемъ род мстечко, которое называютъ здсь «Ледниковымъ садомъ»; расположено оно на возвышенности. Четыре или пять лтъ тому назадъ работники, копавшіе здсь рвы для фундамента какого-то зданія, случайно натолкнулись на эти любопытные остатки давно минувшихъ лтъ. Ученые нашли въ нихъ подтвержденіе своихъ гипотезъ относительно ледниковаго періода, и по настояніямъ ихъ этотъ маленькій кусочекъ земли былъ купленъ и навсегда сохраненъ отъ возможности быть застроеннымъ. Со всего участка былъ снятъ верхній слой почвы, подъ которымъ были погребены вс слды въ вид царапинъ и рытвинъ, оставленныхъ когда-то существовавшимъ на этомъ мст ледникомъ при медленномъ, но неудержимомъ движеніи его внизъ. На протяженіи всего этого участка въ материковой скал оказались громадныя ямы, имющія форму котла, и образованныя вслдствіе вращенія на одномъ мст большихъ камней; силою, вращающею эти камни, являются т стремительные потоки, которые существуютъ въ глубин каждаго ледника. Камни эти и по сіе время лежатъ въ своихъ котлахъ, стнки которыхъ, равно какъ и сами камни, отполированы, какъ нельзя быть лучше, вслдствіе долговременнаго шлифованія другъ о друга, которому они подвергались въ ту отдаленную отъ нашихъ дней эпоху. Не малая нужна сила для того, чтобы вращать такимъ образомъ эти громадныя глыбы камня. Вся окрестность въ то время имла, вроятно, совершенно иную форму, чмъ теперь: долины поднялись и сдлались холмами, а изъ холмовъ образовались долины. Камни, найденные въ котлахъ, несомннно совершили большое путешествіе, такъ какъ скалъ подобнаго рода ближе весьма отдаленнаго Ронскаго ледника въ окружающей мстности не найдено.
Въ теченіе нсколькихъ дней мы довольствовались тмъ, что любовались на голубое Люцернское озеро и на обступившія его со всхъ сторонъ горныя вершины, покрытыя вчнымъ снгомъ; и нельзя не сознаться, что зрлище этихъ исполиновъ безразлично были ли они освщены яркимъ солнцемъ или мягкимъ свтомъ луны, одинаково имло въ себ какую-то необъяснимую и чарующую прелесть. Наконецъ, мы поршили, что не дурно бы было прокатиться намъ по озеру на пароход, а затмъ сдлать пшую прогулку на вершину Риги. Поздка на пароход до Флюслена была восхитительна, чему много способствовала ясная солнечная погода съ легкимъ втеркомъ. Вс пассажиры безъ исключенія сидли на скамейкахъ верхней палубы подъ растянутымъ тентомъ; вс болтали, смялись; отовсюду слышались восторженныя восклицанія по поводу прелестныхъ пейзажей. Поистин прогулка по этому озеру можетъ доставить громадное удовольствіе! Горы развертывали предъ нами свои нескончаемыя красоты. Мстами он поднимались точно прямо изъ водъ озера и своею ужасною массою подавляли нашъ крошечный пароходикъ. Горы эти, хотя и не достигали границы вчнаго снга, однако же, были достаточно высоки и своими вершинами заходили за облака, которыя окутывали ихъ какъ бы покрываломъ;
Нижняя часть нкоторыхъ изъ горъ иметъ довольно пологій наклонъ, подобно громадной крыш надъ кораблемъ, стоящемъ въ док; подъемъ верхней части гораздо круче и длаетъ впечатлніе чего-то въ род мансардной кровли. Хорошій глазъ можетъ иногда различить на такой мансард какія-то крошечныя постройки въ род западни для куницъ; и только, хорошо присмотрвшись, можно разобрать, что это стоятъ крестьянскія жилища; вотъ ужъ, поистин, можно сказать про такое мсто, что оно на вольномъ воздух. А что если крестьянинъ, расхаживая такъ, задремлетъ или ребенокъ его выскочитъ какъ-нибудь за калитку? Не легкую прогулку придется совершить его друзьямъ съ этихъ заоблачныхъ высотъ внизъ, чтобы разыскать его останки. А все-таки, какъ привлекательно выглядываютъ эти воздушные домики! Они такъ удалены отъ всхъ заботъ и тревогъ свта, и какъ бы погружены въ атмосферу мира и дремоты, что, поживъ въ нихъ, врядъ ли кто захочетъ перейти на жительство снова на наши равнины.
Мы плыли по одному изъ красивйшихъ маленькихъ рукавовъ озера среди колоссальныхъ зеленыхъ стнъ, наслаждаясь все новыми и новыми красотами по мр того, какъ панорама обоихъ береговъ постепенно какъ бы развертывалась передъ ними и исчезала, вслдствіе кривизны рукава, позади; временами, въ вид сюрприза, горы раздавались и передъ нами появлялась чудовищная блая громада снговой горы, какъ напримръ, отдаленная, но все же доминирующая надъ всмъ, Юнгфрау, или другой изъ гигантовъ, на цлую голову превышавшій всю остальную массу не меньшихъ горъ. Въ одну изъ такихъ минутъ, когда я всецло быль погруженъ въ созерцаніе подобнаго сюрприза, стараясь навки запечатлть его въ своей памяти, пока онъ не исчезъ еще за поворотомъ, какой-то молодой, беззаботный голосъ внезапно оторвалъ меня отъ волшебной картины.
— Вы, кажется, американецъ? Я тоже американецъ.
Передо мной стоялъ юноша лтъ около восемнадцати или девятнадцати, средняго роста, и довольно стройный; лицо его сіяло довольствомъ и прямодушіемъ; глаза быстро перебгали съ предмета на предметъ, но смотрли довольно смло; вздернутый кверху носъ какъ будто бы сторонился отъ шелковистыхъ небольшихъ усиковъ, съ которыми, врно, онъ не усплъ еще познакомиться. Сильно развитыя челюсти говорили о хорошемъ аппетит. На голов у него была соломенная съ узкими полями шляпа, съ низкой тульею, вокругъ которой была обвита широкая голубая лента съ вышитымъ спереди якоремъ; сюртукъ съ короткой тальей, панталоны, жилетъ, все было изящно, опрятно и по самой послдней мод; на ногахъ были одты чулки съ красными полосками и кожаные патентованные съ низкими задниками башмаки, зашнурованные черною тесьмою; воротничекъ рубашки сильно открывалъ шею, повязанную голубой ленточкой; дорогая булавка съ брилліантомъ, совершенно новыя перчатки, длинные рукавчики, зашпиленные большими изъ оксидированнаго серебра запонками съ изображеніемъ головы англійскаго мопса довершали его костюмъ. Въ рукахъ у него была элегантная тросточка съ набалдашникомъ въ вид головы бульдога съ красными стеклянными глазами. Подъ мышкой онъ держалъ нмецкую грамматику Отто. Волосы были коротко острижены, а по затылку, какъ я усплъ замтить, когда онъ повернулся шелъ тщательно разобранный проборъ. Вынувъ изъ щегольскаго портсигара сигаретку, онъ вставилъ ее въ мундштукъ изъ морской пнки, который онъ носилъ при себ въ сафьянномъ футляр, и потянулся за моей сигарой. Когда онъ закурилъ, я отвтилъ:
— Да, я американецъ.
— Я такъ и зналъ. Я всегда могу узнать американца. На какомъ судн вы сдлали переходъ черезъ океанъ?
— На «Голсатіи».
— А мы на «Батавіи Кюнэрдъ», знаете? Какъ удалась ваша поздка?
— Погода была порядочно бурная.
— Такая же была и во время нашего перехода. Капитанъ говорилъ, что ему рдко встрчалось видть боле бурную погоду. Вы откуда?
— Изъ Новой Англіи.
— И я также. Я изъ Нью-Блюмфильда. Вы не одинъ путешествуете?
— Нтъ, съ пріятелемъ.
— А мы такъ всмъ семействомъ. Ужасная скука разъзжать одному, неправда ли?
— Да, довольно скучно.
— Бывали вы здсь раньше?
— Да.
— А я не былъ еще. Это мое первое путешествіе по здшнимъ мстамъ. Но зато мы были повсюду, между прочимъ, въ Париж. Я поступаю въ слдующемъ году въ Гарвардъ и теперь все свое время посвящаю изученію нмецкаго языка. Безъ него я не могу и поступить. Французскій языкъ я знаю порядочно и не встрчалъ въ этомъ отношеніи никакихъ затрудненій ни въ Париж, ни въ другихъ мстахъ, гд говорятъ по-французски.