Прогулки по лезвию
Шрифт:
Максимов по-деловому спросил начальника:
– Где жить собираетесь?
– В палатке, где же еще?
– Тогда попрошу на время освободить помещение.
Он вынес из палатки, стол, книги, промерил освободившуюся площадь и, позвав длинноволосого рабочего по прозвищу Тень, с топором и пилой удалился в тайгу. Зуеву выписали путевку, и он на "уазике" ускакал по колдобинам за продуктами. Закипела работа на кухне, мужчины отправились смотреть сети, а дядя Ваня, бывший мясник, возился в драной палатке с торчащей из неё страшной кривой трубой. Он растапливал баню.
– Пойду, -
– Давай, - ответил Сергей Сергеич. Сам он не знал, чем заняться. В лагере он был явно лишним.
Посидев на раскладушке под открытым небом, он встал и незаметно ушел к реке.
День выдался тихим, тускло-солнечным, словно матовый колпак опустили на мир. Все вокруг казалось неестественным, ненастоящим: и Моня, катившая свои воды в далекие снежные края, и деревья, застывшие в безветрии на берегу. Сергей Сергеич откопал свою драгоценную бутыль, отлил полный чайник, сел на бревно. "Вот я снова семейный человек. Хорошо это или плохо?.."
Конечно же, хорошо! Что он один из себя представляет, вечно не обстиранный, не ухоженный и полуголодный? Теперь все изменится к лучшему, теперь жизнь обретет новый смысл.
И дети, думал Сергей Сергеич, обязательно должны быть дети.
Они подошли со спины тихой, неслышной поступью. Один из них сказал:
– Значит, на берегу пустынных волн?
Сергей Сергеич обернулся. Сзади стояли двое незнакомых парней с борцовскими шеями, с бритыми затылками в дорогих спортивных костюмах.
– Значит, сидел он дум высоких полн?
– Каким ветром в наши края?
– в свою очередь спросил начальник партии, ощутив резко нахлынувшее чувство тревоги.
– Есть разговор, - сказал один из "гостей", садясь на бревнышко рядом с Сергеем Сергеичем.
И этот парень со стриженным под "бокс" затылком стал косноязычно говорить о том, что старый добрый товарищ Натальи зовет её на свой юбилей, даже вот, видишь, машину за ней прислал, а девчонка - вот, видишь, - без согласия начальника партии ехать боится.
Какое-то время Сергей Сергеевич молчал, не зная, что отвечать. Затем решил уточнить:
– Боится ехать или не хочет?
– Боится, начальник. Хочет, но боится.
– А она вам говорила, что у нас здесь сегодня... некоторое мероприятие?
– Свадьба, что ли? Ну какая это свадьба, начальник? Ни загса, ни церкви. Такие свадьбы можно каждый день устраивать. Через неделю справите, через неделю мы невесту доставим обратно в целости и сохранности.
– Не может быть, - твердо сказал начальник партии, - что она согласна уехать! Вы её напугали чем-то.
Пошли в лагерь.
В лагере у летней кухни стоял заляпанный грязью джип, за дощатым столом сидел весь женский состав партии, среди них и Наталья, уже переодетая для дороги, рядом с ней на земле стояла сумка с вещами.
"Вот оно как, - подумал Сергей Сергеич, - она уже собралась..."
– Я вижу, ты все без меня решила, - сказал он, входя под кухонный навес. А что коллектив?
Женщины, отводя взгляды, помалкивали. Наталья попросдла его отоцти в сторону.
– Мне нужно увидеть этого человека. Понимаешь, Сережа? Это мой старый-престарый друг, мы не виделись с ним ровно сто лет! Я же всего на неделю, Сережа...
– А не пожалеешь потом?
– с нескрываемой обидой спросил начальник партии, глядя в упор на Наталью.
Его поразил её взгляд, плавающий, полуотсутствующий, какой-то полувменяемый.
– Ты как себя чувствуешь? Ты поправилась окончательно?
– Я о болезни уже и не вспоминаю. Я же через неделю...
Максимов крутился поодаль, у палатки начальника, делал вид, что подправляет колышки, и зло приговаривал: "Все у нас сикось-накось! Буквально все сикось-накось!"
– Езжай куда хочешь, - бросил Сергей Сергеич, чувствуя, что вот-вот может сорваться, наговорить глупостей, за которые потом придется краснеть.
– Езжай и можешь не возвращаться!
– Он повернулся, прихватил из разбросанных вещей у своей палатки удочку и бросил Максимову: - Пошли со мной!
– Не оглядываясь, широкой походкой начальник партии направился к реке.
Сзади семенил Максимов и приговаривал:
– Тень с дядей Ваней вам на поляне двухспальную кровать делают...
Хорошо это или плохо...
Глава 6
Уже по дороге, когда действие принятого в лагере "эликсира мечты"
кончилось, Наталье стало не по себе.
Не совершила ли она очередную ошибку, согласившись поехать? И почему у неё всегда так получается, что больше всего в жизни она не любит неопределенность и сама же в эту неопределенность как бы влезает? "Это все оттого, - думала она, полулежа на заднем сиденье джипа, - что я не понастоящему люблю Сергея Сергеевича. Я его как отца, наверное, люблю, а не как жениха. И нет никакого греха, - продолжала она оправдывать себя, - что я его не послушалась".
Но какой-то голос нашептывал ей, что и Блинова она не любит, что то школьное увлечение заморским принцем давным-давно улетучилось, и она даже забыла его внешность... Помнит только, что он худой, высокий, самоуверенный. Костюм его с ярким галстуком помнит, ну ещё полуботинки изящные... Так зачем она едет к нему, убежав от собственной свадьбы?
Ответ был только один. Деньги, деньги... Всю свою сознательную жизнь она слышала об этих проклятых деньгах. И от родных, и от соседей, от всех знакомых. Всех, кого она знала, в той о или иной степени мучила эта проблема. Не на что одеться, не на что выпить, не на что сходить в кино...
В Москву Наталья приехала в мрачно-настороженном настроении. Ее не обрадовал ни шикарный домина на набережной, ни роскошная пятикомнатная квартира с тридцатиметровой кухней.
Такая квартира, наверняка поразившая бы её год-два назад, теперь отчего-то не произвела должного впечатления. Слишком казенной показалась унылая коридорная планировка - темно, мрачновато, несмотря на горевшие бра и богатую темно-синюю матерчатую отделку стен. Несмотря на два больших в богатых рамах зеркала. Конечно, не укладывалось в голове, что среди этой барской роскоши стоит она, сельская девчонка, привыкшая к избе с русской печью, к палатке с раскладушками. И не просто стоит, глазея словно в музее, а скорее всего будет хозяйствовать здесь, владеть всем этим.