Прогулки с бесом. Том четвёртый
Шрифт:
– Туды их мать, живи и гадай прилетят не прилитетят, достанется нам, или обойдётся!
– "Не гневи бога", Люфтваффе обходила монастырь стороной, не нарушая сон обитателей. "Сонные картины" продолжали посещать, по утрам женщины делились впечатлениями виденного и строили предсказания:
– Наяву ни разу эту музыку не слышала, а во сне - вот тебе на! К чему бы?
– Музыка к известиям... придут немцы - будет "музыка - разглядыванием сонных картин монастырцы заслуживали осуждения: где-то на закате происходили жестокие бои с несчитанными потерями в живой силе и технике, где-то советская армия оставляла город за городом в захват
– Отвечу за монастырцев, выстукивай: "новые обитатели когда-то святой обители не волновались по причине отсутствия ответа на вопрос: "Враг моего "хозяина" мне не враг"
Через какое-то время и как-то сразу монастырю добавилось веселья: в одну из келий каким-то чудом вернулся из "мест лишения свободы" гражданин известного покроя. Кто, откуда и для чего выпустил забулдыгу и дурака в тревожное время - по причине малого возраста и полного отсутствия любопытства - не выяснял. И нужно было знать шестилетнему? Недавний "страдалец за правду", выкушав на радостях посудину "белой головки" принимался учить уму-разуму половину с попутным выяснением "измены с другими в его отсутствие" И это не волновало: "что такое "измена", кто, что и на что менял? Мальчишки менялись меж собой чем угодно, но чтобы кто-то и кого-то бил "за мену" непонятно.
– Радость у Нюшки, "сам" вернулся"!
– за какие провинности власть саветов запрятала нюшкину половину на лесоповал не выясняли, статья не представляла интереса, основой было "сидел"
Ох, уж эти взрослые! Где "сидел", почему сидел, кто не разрешал передвигаться?
И вчера сидевшее "добро" "портило причёску" Нюшке! Что значит "портило причёску", зачем?
– Какой-никакой а мужик!
– о чём Нюрка и оповещала женскую безмужнюю половину монастыря.
Ах, эти ничего не понимающие шесть лет! Шестьдесят шесть лет другое дело, шестьдесят шесть лет чем-то заполнены, тогдашняя "совецкая" инфа была одного "колодца": "ВКПб", потом "КПСС", но от перемены названия источника вода не менялась. Ничтожно малая часть страны саветов в звании "отщепенцы" знала "что, к чему и как".а прочие глотали написанное в газетах.
Знания "избранных" представляли опасность, и чтобы не сгинуть "ни за понюх табаку" волнительные известия забывали принудительно:
– Ни в том месте и не по теме откроешь рот - сгинешь!
– Хорошее время наступило, разрешено задавать любые вопросы прошлому.
Воспользуюсь подарком Судьбы: кто и зачем выпустил нюркиного "самого"? Сидел за политику? Сидевшие за политику выступали первыми врагами "стране саветов и ленинскому центральному камитету", и таких проще уничтожить, но не делать потенциальными пособниками прущим с запада врагам.
Уголовник? Тогда правильно, уголовник таковым и останется, уголовник на оккупированной территории создаст захватчикам много неприятностей, пяток уголовников в тылу врага по вредности равнялись солдат!
– Хочешь верить в мощь родных уголовников в тылу врага? Ошибка: враги без разговоров перебили эту публику.
Через шесть десятков лет понял: "город может славиться известными учебными заведениями, музеями, редкими по красоте зданиями, известными миру композиторами и писателями, художниками, героями, гражданами редкой трезвости, низким процентом правонарушений на душу населения, а мой город гордится тюрьмой построенной ранее самого города.
– Хватит врать!
– Почему и не соврать?
В столице отечества расположены
– Чего власть боялась: сидящие с политическими уголовники превратятся в политиков, а политики примут веру уголовников?
– Могло быть и такое. Когда категория сидельца не подходила ни для одного из заведений - страдальца увозили в тюрьмы других городов.
Тюрьма "иногородним" есть в нашем городе. Серьёзная тюрьма, прославленная именами известных "сидельцев" прошлого и нового времени. К "новым" временам причисляю чей срок давности не уходит дальше семи десятков лет. Да, те времена, что "начали своё победное шествие по стране советов" в семнадцатом году.
Когда самому последнему из слабоумных в отечестве пришло понимание, что "война двумя неделями" не ограничится, и что враги прут вне всяких графиков - перед тюремщиками встал вопрос "что делать с обитателями камер? Выпустить? Нельзя, заклятые, непримиримые враги савецкой власти, перейдут на службу врагам" - и было принято решение в духе победившего пролетариата: вывезти в укромное место и персональную пульку калибра семь шестьдесят две в затылок. Работа привычная, к сорок первому рутинная, ничего нового.
Быстренько нашли "уёмистый" овраг в пятнадцати километрах от города, место глухое, деревень поблизости нет, некому слушать работу "нагано", никто и ничего не увидит, привезли первую порцию политических, сработали быстро. Трупы покидали в овраг, кое-как присыпали, спешили... Вернулись, доложили о "исполнении задания"
Кого "ликвидировали"? "Врагов народа". А кто во "врагах народа" пребывал? Ясный пень, не уголовники, уголовники во власти не убивали простых уголовников, понимали и уважали "братков", а ликвидировали "политических"
Убили, дело прошлое, убежали на восток, успокоились.
Враги заняли город, осмотрелись, увидели шикарное тюремное сооружение с пустыми камерами и сказали:
– Ес ист нихт гут, нихт орднунг, тюрьма не должна пустовать! и заполнили узилище "настоящими совецкими людьми": юными комсомольцами, секретарями, и другой "номенклатурой" не успевшей дать дёру на восток.
– В самом деле, если оккупационным властям доносят, что такой-то и такой "стойкие борцы за дело маркса-энгельса-ленина-сталина", а власть не принимает мер что остаётся думать?
– Только вот это: "за каким хером припёрлись"!?
Мир не меняется и совершает повторы до анекдотов: совецкая армия наступала на город, враги вспомнили расстрельный "совецкий" овраг и, не думая, что победители когда-то предъявят счёт, воспользовались природным углублением по назначению и совершили над заключёнными процедуру ликвидации не отличающуюся от совецкой.
– Калибр патронов другой
– Суть важна, а не калибр
– Время военное, убийства дозволенные, чего в костях копаться? "Свои" убивали своих, чужие убивали ваших, суть оставлась прежней. Какая разница убитому чья пуля застрянет в черепе? Историю ликвидации политических граждан "страны советов" находившихся в тюрьме рассказал знакомый, загремевший "за политику" в "узилище иродово" во времена "полной победы социализма" Поитикой и не пахло, человек настойчиво требовал жильё, а начальник отдал жильё любовнице, на что первый в очереди на получение бурно среагировал "в острой форме":