Прогулки с бесом
Шрифт:
Через какое время следовало ожидать огонь на "крыше дома своего" не мог определить, но что келья сгорит - догадывался на подсознании и мыслями прощался с родимым домом.
Ждал начала печального, но интересного события? Были мелкие удовольствия прежде, но возгорание жилья обещало затмить прошлое, родные дома горят не каждую ночь.
В последующие времена видел пару пожаров среднего ужаса, но настоящий, обширный пожар был один. Такое моё устройство: одно событие остаётся основным, а последующие той же серии второстепенными. Не психиатр, а посему не могу объяснить: почему, отчего
– Не сочиняем о сгорании семи десятков келий в одно время?
– Нет. Чем были покрыты кельи?
– Дранью.
– Вот и ответ Если хорошие, "жирные" искры во множестве ложатся на сухие и разогретые августовским зноем крыши из драни - какого результата ожидать?
– Ну, может, и не одно время горели упомянутые кельи, но что-то похожее тогда происходило.
Когда кинематограф "военными" кадрами обманывает зрителя
сожжением декораций, выдавая за настоящий пожар, тянет за язык сказать создателям кинолипы:
– Ребята, не тратьтесь на сжигание декораций, ныне и они денег стоят, а хочется до нетерпячки впечатлить пожаром по ходу "шедевра" оставьте кадр тёмным и пустите титры "Пожар!" красного, огненного цвету. Вашим фильмам этого достаточно, и зритель своё скажет:
– Вот и постановщики и до пожара дошли!
Киношные "пожары" при всех тратах от начала и до конца остаются постановочными, умышленными.
Только сегодня понял, но не оправдал древнего Нерона, подпалившего "вечный город" с четырёх углов: горящие декорации не вдохновили бы его на создание "стихов" так, как это сделал настоящий пожар в Риме. Ему нужны были горящие подлинники Вечного города.
Повторяю: тогда хотелось выяснить вопрос: "как близко могу подойти к горящему родному дому без риска вспыхнуть самому"?
– вопрос был очень интересный, важный и его выяснение обязательно бы состоялось. но какой-то, видимо ослеплённый пожаром и большой радостью от "удачного поражение вражеских объектов", штурман родной советской авиации, в пылу боя, дал команду первому пилоту: "сброс!".
Кто открывал бомбовые люки "краснозвёздных машин" на сброс смертоносного груза на головы освобождаемых не знаю. И бес не знает, иначе вылез с разъяснениями.
Не важно, кто из членов экипажа давал команду на открытие бомбовых люков "краснозвёздных машин" и кто выполнял команду "сброс!". Пользуясь своими соображениями скажу: о выходе на цель командиру машины докладывал штурман.
Нижних, получавших груз бомбовых люков, подробности распределения ролей между членами экипажа не трогали, нижних волновало одно: "разойдусь с "гостинцем сверху, или накроет к такой-то матери"?
Что думали управлявшие "летательными аппаратами тяжелее воздуха - не знаю, но отделившаяся от машины бомбочка
– Эй, внизу, Achtung und Vorsicht!
– не было предупреждений иноземным языком о сбросе бомб два года назад - чего предупреждать на родном, если ничего не меняется? Лишнее!
Мальчик, все бомбы и бомбочки, что до этого момента сыпались с неба предназначались всем и по правилу "на кого бог пошлёт", но эта, что так звонко и громко, весело и радостно поёт стабилизатором в заднице твоя, персональная, личная, собственная, какая угодно, а потому приготовься встречать имя существительное женского рода: бомбу!
– Сука драная, если собралась ни за что, ни про что лишать жизни! Какая ты "женщина", если летишь убивать!?
– насладился созерцанием пожара, сыт, налюбовался работой огня на годы вперёд, запомнил, как этот хищный зверь сожрал две трети монастыря, красиво, ярко, грандиозно!
Но вой хвостового оперения бомбы выше любых зрелищ, это святой звук, достойный всяческого почтения и воспевания прекрасными словесами! Знакомый, родной, привычный и полюбившийся звук в этот раз необычно громкий и грозный, подобного прежде не слышал! Это симфония, это...
– о "крещендо" не имел понятия, не знал о нём, потому и не волновало. Не знал и "пиано", не знал и "пианиссимо", многое не знал, на те секунды у малого работали звериные инстинкты:
– "Не отзывайся на действие естественного химического вещества "адреналин" впрыснутое надпочечниками в жидкую кровь твою, не вздумай бежать в какую-то иную точку пространства, убегать от бомбы пустое, бесполезное занятие, догонит, стерва! Не дано знать правильное направление бега, может произойти встреча с убийцей, но не расставание.
Не знаешь? То-то! А потому быстро падай на землю и вройся в неё, проклятую, родную и святую быстрее быстрого зверька, коего мать-Природа одарила способностью за секунду зарываться в землю!
– "Не могу"!
– вопишь!? Тогда мгновенно натяни на голову зимнее пальто "на вырост" из немецкого шинельного сукна серо-зелёного цвета с заштопанной дыркой от пули, плотно прикрой думающую часть тела руками и падай на землю животом! Не иначе: только праведникам и героям позволено падать спиной на землю, дабы в последний миг увидеть "путь на небо", а ты отпрыск немецкого прислужника, и падать тебе на родную землю дозволено носом! Иного спасения тела тебе не дано! В заключение открой широко рот и жди результат! Готов!?
– Вроде бы!
– К-ВАМ-М-М!!!
– Бесяра, можно красивое предложение вставить?
– Какое?
– "... и Земля остановила бег свой!"
– Старое, приевшееся, тысячи раз помянутое другими бездарями, у тебя оно первое, лепи...
"...вот он, совсем близкий и чудовищный результат! Очень близкий, а чуть ближе - какое число людей в будущем избавил от забот, хлопот и переживаний за тебя? От какого числа и качества огорчительных минут в последующей жизни избавил родителей, не задержись штурман совецкого бомбардировщика на долю секунды с нажатием рычага с надписью "сброс"?