Проклятие Пифоса
Шрифт:
Ящеры падали, падали, падали. К тому моменту, когда твари добрались до Железных Рук, половина осталась бездыханно лежать на земле. Но остальные по-прежнему двигались неудержимой лавиной. И теперь лавина достигла своей цели.
— Рассыпаться и атаковать с флангов! — рявкнул Аттик в последние мгновения перед столкновением. Легионеры бросились влево и вправо, бронированными клешнями охватывая стаю с боков, и открыли по зверям перекрестный огонь. Воины действовали четко и быстро — отдельные шестерни ужасающего механизма, челюсти из керамита и стали, готовые разорвать любую плоть, что окажется между ними.
Но твари тоже были быстры. Ведущий зверь на бегу опустил
Аттик был слишком далеко, чтобы помочь погибшему воину, но он первым добрался до его убийцы. По-прежнему поливая огнем беснующихся зверей, Гальба краем глаза видел, как капитан Железных Рук прыгнул на ящера, предварительно закрепив болтер в магнитной кобуре и обеими руками схватившись за цепной топор. Аттик атаковал молча. Размахнувшись, он вонзил оружие в горло твари. Его движения были преисполнены механического совершенства и грации. Массивное оружие в руках капитана порхало, словно легкая рапира. Ревущее лезвие вгрызлось в шкуру чудовища. Машина и животное одновременно взвизгнули — одна на высоких оборотах, другое от смертельной боли. Фонтан крови брызнул из шеи ящера, окатив Аттика с головы до ног. Наполовину отрубленная, голова животного откинулась набок. Тело продолжало стоять еще целых пять секунд после смерти, но затем рухнуло.
Железные Руки перешли в наступление, зажимая стаю между стенами огня. Умерщвление дикой плоти наконец принесло результат. Ландшафт превратился в панораму истекающего кровью мяса и раздробленных костей. Теперь, когда их атака захлебнулась, сбитые с толку ящеры метались от боли, бросаясь друг на друга едва ли не чаще, чем на космодесантников.
Одна грузная тварь вырвалась из стада, по инерции бросившись под болтерные залпы Гальбы. Сержант толкнул Эрефрен назад. Обливаясь кровью из дыр в теле, ящер врезался в космодесантника и повалил на спину. Массивная лапа впечатала его в глинистую почву. Болтер отлетел чуть дальше вытянутой руки — все равно что словно на другой континент. Эрефрен могла бы поднять оружие, но не знала, где оно лежит, и потому лишь попятилась от звериных воплей.
Гальбу обдало зловонным дыханием ящера. Чудовище распахнуло пасть — бездонную черную пещеру, готовую поглотить голову добычи. Воин в ответ врезал кулаком по нижней челюсти зверя, раздробив ее. Обломки зубов впились твари в нёбо. Ящер взвизгнул и отпрянул. Воспользовавшись моментом, Гальба перекатился, подхватил болтер и выстрелил. Голова рептилии взорвалась.
После этого настоящая битва прекратилась, сменившись простой работой мясника — Железные Руки добивали последних ящеров. Когда с ними было покончено, заключительные громовые раскаты болтерных залпов затерялись в звуках окружающих джунглей. Земля стала скользкой от крови. Глина превратилась в густую темную жижу. Поляна исчезла — на ее месте теперь возникло болото. Гальба вернулся за Эрефрен, и, пока они шли к месту сбора легионеров, земля мерзко чавкала у них под ногами.
Птерон застыл над одним из более-менее целых тел. Склонив голову набок, он рассматривал мертвое создание.
— Он сдох, — отрезал Гальба. — Пусть он тебя больше не беспокоит.
— Но нельзя отрицать, что все это противоестественно, —
— Да, но они не травоядные, и точка.
— Не соглашусь, брат. Нельзя отметать подобное отклонение как несущественное, особенно если нам предстоит еще с ними сражаться.
— А об этом ты что скажешь? — позвал Даррас. Он стоял на несколько метров ближе к склону возвышенности. И тоже смотрел вниз, но не на труп.
— В чем дело? — спросил Гальба.
— Посмотри на кровь.
Гальба так и поступил. В лужах виднелись потоки. Кровь куда-то утекала.
Вверх по склону.
— Капитан, — вызвал по воксу Гальба, — что-то притягивает…
Внезапная дрожь земли сбила его на полуслове. Слабая, но повсеместная, она походила на движение мышц под кожей. Бросив взгляд себе под ноги и пытаясь рассмотреть, на что он наступил в глубоком мху, сержант схватил Эрефрен за руку.
— Быстро, — прошипел он и бросился бежать, сообразив, что с тем, что приближалось, бороться невозможно. Другие отделения уже спешно покидали поляны.
Земля разверзлась. На мгновение Гальбе показалось, что из глины на свет вырвались щупальца, но потом он увидел, что на самом деле это корни. Толщиной с его руку и длиной в десятки метров, они сплетались в тугую сеть и тянулись во все стороны, словно алчущие когти. Осыпаемые дождем подброшенной земли, корни выгибались и извивались подобно змеям в поисках жертвы. Зеленые плети схватили одного из Саламандр Кхи’дема и обвились вокруг его руки. Корни метнулись к легионеру и в ту же секунду опутали его, словно коконом, полностью обездвижив. Воин упал. Кхи’дем и еще один Саламандра принялись рвать и резать корни, но новые возникали быстрее.
Гальба замешкался. Все прочие Саламандры бросились на помощь собрату, но он был ближе. Выругавшись, он оставил Эрефрен со своим отделением.
— Береги ее, — приказал сержант апотекарию Векту и побежал назад.
Еще один соратник Кхи’дема угодил в сеть. Корни обвили перчатку самого сержанта, но он резко дернул рукой и разорвал щупальце, а затем ловко увернулся от других, уже рванувшихся к нему.
Гальба завел цепной меч и с размаху опустил ревущие зубья на плети, опутавшие первую жертву. В этот момент на вокс-канале зашипел голос Аттика.
— Оставить их.
— Брат-капитан?
— Сейчас же.
Но он колебался. Первый из чудовищных отростков поддался было его клинку, как вдруг вся спираль вокруг Саламандры резко дернулась. Гальбу с силой отбросило назад. Под чудовищным давлением кровь струями брызнула между колец корней, словно яйцо лопнуло в кулаке. А в следующую секунду, когда к ним подбежали другие Саламандры, второй кокон свело таким же жутким спазмом. Новый фонтан крови — и лишь короткий хрип смертельной боли издал легионер в тот момент, когда невообразимая сила проломила керамит и сдавила его тело в бесформенную массу. Переплетение корней задергалось и заурчало. Оно кормилось, и Гальба с ужасом ощутил мерзкое удовлетворение, исходящее от кошмарного растения.
А затем явилась сущность, которую питали корни. Она вырвалась из-за стены деревьев вдоль склона. Сначала показалась зеленая плоть, стремительно расползавшаяся по корням, но она была лишь предвестником. За ней пришла изумрудная извивающаяся волна высотой в три метра — мох, раздувшийся от крови и алчущий еще. Он рос на глазах, распространяясь, словно чума, со скоростью и неумолимостью штормового прилива. И вперед его несли спутанные, разбухшие корни.
То был воплощенный голод. И он жаждал весь мир.