Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери!
Шрифт:
Собственно, все. И ни слова о двусторонних обязательствах.
– Вот же гхарр линялый!
– Он тебе совсем не нравится? – пытливо протянула Рисса, заглядывая через мое плечо.
До чего неуместный вопрос! Я бы сама себе его в жизни не стала задавать. В целях сохранения душевного равновесия.
Может, и нравится. Немножко. Я теоретик, я не умею отрицать очевидные факты, если ими бросают прямо в лицо.
Греться в его руках нравится. Танцевать с ним нравится. Разгадывать его нравится. Нюхать его нравится. Кусать,
– Эээв?
– Нравится. Временами даже сильно, когда убить не хочется и на суп отправить, – кивнула сосредоточенно и потерла заспанное лицо. – Но это совершенно неважно.
– Как это неважно? – поперхнулась Тейка, распихивая украшения по миниатюрным коробочкам.
Она вдруг с утра пораньше решила навести порядок в своей жизни и не сваливать все в одну кучу. Начала, уж понятно, с самого дорогого сердцу.
– Я не хочу, чтобы он мне нравился. Работаю в этом направлении, – проворчала, высматривая в зеркале «квахаров». – Рано или поздно у меня получится выкинуть этого мужчину из головы.
– Эв!
– Я бы, может, наплевала на свои принципы, – бормотала, остервенело орудуя расческой, – засунула бы все свои предубеждения насчет надменных хитанских снобов в…
– В линялую, – подсказал Фидж, хрумкая чем-то и осыпая крошками мою подушку.
– В нее, да, – поспешно согласилась. – Пригласи он меня на прогулку. Спроси он о моих желаниях, поинтересуйся он моим мнением. Предложи он мне что-то и… дождись он, Варх дери, моего согласия!
Я растерянно глянула в зеркало, требуя от него ответов. Вот кто додумался воспитать сира, чтоб его гхарры затоптали, Рэдхэйвена в столь невозможном, несносном ключе? Веди он себя иначе, я бы, может… вполне бы… А так нет, точно нет. Без шансов.
– Но этот кваха… гхм… достопочтенный сир просто ставит меня перед фактом. Обзывает собственностью, – гневно напомнила девочкам и себе. – Грозится всякими разными постельными смыслами и рогами за непослушание! И ему совершенно неинтересно, что я обо всем этом думаю.
– Если бы не твоя аллергия на хитанцев…
– Она не на хитанцев, а на их уверенность в том, что имеют право брать все, что пожелают. На их эгоизм и равнодушие к чужим грезам и планам.
– Он подарил тебе Милезингера… – Рисса повела бледным плечиком и поправила на себе любимый растянутый свитер.
– Это взятка, – я нахохлилась новорожденным квахарчонком. – К трактату прилагаются трение и всякие разные смыслы, в которых меня, видите ли, столичному сиру угодно. К нему прилагается отмена научного проекта, ссора с Вейном и вероятный брак с непонятным, едва знакомым мужчиной. А еще в комплекте с драгоценной книжкой идут рабские кандалы, которые на меня надели, пока я спала, Рисс!
– Но вдруг тебе в них будет приятно? – наморщила нос подруга. – Удобно вполне?
Нет, она явно начиталась идиотских книжек про доварховы
– В кандалах?!
– Но он же тебе нравится, – снова встряла Тейка, и я чуть волосы себе не выдрала – так дернула расческой.
– Это поправимо. Уверена, что поправимо.
Достаточно поменьше о нем думать. Не ночевать в спальне Рэдхэйвена, не нюхать Рэдхэйвена, не кусать, не облизывать… Какой-то такой план, да.
***
Ящик для магпочты разразился новым звоном, и я нерешительно сунула в него ладонь. Отец еще что-то прислал?
– Вархова бездна! – скривилась, прочитав вызов в диагностическое. От Граймса.
Если я и дальше буду игнорировать дока, дело точно кончится принудительной ампутацией мозга. Еще и скажет, что мне не повредит.
Накинув кофту на форменное платье (по коридорам с приходом первого морозца начали гулять сквозняки), я потопала в целительский корпус. И через несколько поворотов поняла, что бродит по академическим коридорам не только ветер.
– Ой! – вскрикнула импульсивно, едва заметила черную тень, отслоившуюся от стены.
Выставила руки перед собой, заслоняясь от морока. Вчерашней ночью мне хватило тьмы за глаза!
С ладоней слетела витая фиолетовая нить и бешеным серпантином вляпалась в противоположную стену. Морок отшатнулся испуганно, словно из нас двоих чудовищем была я. Взвыл с отчетливой обидой:
– У-у-у!
– Я случайно, Рок, – призналась исчадию с хоботком. – Испугалась просто.
Не то чтобы он задавал вопросы и требовал объяснений. Просто жался к стенке так, будто я на него с магической плетью надвигалась или с ручной пилой с автозапуском. Косился своими жуткими колдовскими глазами на фиолетовый моток, который я как раз старательно стряхивала на пол.
Лишь когда я дочиста вытерла ладонь о платье, он двинулся ко мне. Выкинул из тела длинный черный жгутик и в пару оборотов опутал им мое запястье.
– Стой, куда?! – вскрикнула, едва он дернул меня на себя.
Рука послушно вытянулась к мороку ладошкой вверх, и я начала жалеть, что так тщательно ее вытерла. Все-таки мы оба определились, что Рок мне достался Злой.
Из туманного изменчивого тельца выплюнулось что-то желтое и твердым камешком упало мне на ладонь. Морок гордо нахохлился и отпустил запястье, позволяя осмотреть «подарок».
Гладкий овальный кристалл с несколькими сколами по бокам. Может, топаз, а может, джантарь… Довольно крупный, с анжарский орех размером. И он сиял изнутри, хоть это было заметно далеко не сразу.
– Мисс Ламберт, вас повсюду ищут! – налетела на меня Донован, не замечая ни исчадия мрака у стены, ни вообще чего-либо вокруг. – Немедленно явитесь в диагностическое.
Как истинная ассистентка профессора, она была фанаткой своей науки и… своего профессора. Хоть Мюблиум, на мой вкус, и был староват для объекта слепого обожания.