Проклятые сны
Шрифт:
– Спасибо за помощь, - улыбнулась девушка.
– Что ты?! Я правда случайно его сшиб!- сказал Румпель
– Неправда!
– Правда!
– Нет!
– Да!
– Нет!
– Нет!
– Что?
– Что что?
– Румпель попытался изобразить искреннее изумление, но не выдержал и улыбнулся.
– Как тебя зовут?
– спросила девушка с ответной улыбкой.
– Румпельштильцхен.
– Как-как?
– Просто Румпелем зови.
– Хорошо, Румпель. Еще раз спасибо.
– Прекрати,- отмахнулся Румпельштильцхен, - А ты
– Мила!
– рассмеялась девушка.
– Мила?- переспросил Румпель
– Мила?
– переспросила Белль во все глаза глядя на девушку, словно впервые ее увидела.
– Мила,- кивнула девушка.
– Куда ты сейчас, Мила?
– он произнес ее имя особенно отчетливо, как-будто хотел прочувствовать каждые слог, каждый звук.
Она махнула рукой направо.
– А..
– протянул Румпель, - Так мы соседи, в некотором роде. Я, в общем, тоже там живу.
– Может быть… ты мог бы проводить меня?
– предложила Мила.
– Конечно. Пойдем.
Он стремительно зашагал в указанную сторону. Мила догнала его и взяла под руку. От ее прикосновения Румпель вздрогнул, но потом, подавив смущение, накрыл второй рукой ее руку.
Белль перенеслась в следующее воспоминание. Она очутилась в лесу. Днем. Солнце пробивалось сквозь кроны деревьев, освещая маленькую полянку, посреди которой, на старом пне сидела Мила. В руках она держала дощечку, и кусочком угля что-то на ней старательно выводила. Белль приблизилась и заглянула. Мила рисовала какую-то хищную птицу, но судя по ее напряженному взгляду, сосредоточенному лицу, рисунок ее не устраивал.
На поляне показался Румпель. Он уверенно ее пересек и присел на пень рядом с Милой.
– Здравствуй, Мила.
– Здравствуй, - отозвалась Мила, как и прежде не отрывая глаз от рисунка.
– Мне кажется, клюв у клушницы не такой, - Румпель ткнул пальцем в голову птицы, - Либо это ворона, и не такое здесь все.
– Знаю, - Мила поморщилась, - Умный самый?
– Нет, - улыбнулся он, подставил лицо солнечным лучам и потянулся всем телом, как ленивый сытый кот.
Мила кинула дощечку на землю, тоже потянулась, а потом резко повернулась и пихнула Румпеля в бок.
– Может пройдемся?
– Пройдемся, - весело поддержал инициативу Румпель.
Белль тоже обрадовалась такой приятной перспективе, но компания ее, конечно, слегка смущала.
Некоторое время Мила и Румпельштильцхен шли в полной тишине, держась за руки и иногда рассеянно шаркая ногами.
– Я… заходил давеча к тебе домой… - начал Румпель из далека
– Не пойму зачем, - усмехнулась Мила, - Ты знал, что сегодня отец на весь день отпустит меня. Или ты…
– Или я хотел поговорить с ним.
Белль встала, как вкопанная.
Затем, как вкопанная, встала Мила и высвободила свою руку из сжимавшей ее руки Румпеля.
– И о чем вы говорили?
– спросила Мила, одновременно довольно и недоверчиво, опустив подбородок как можно ниже к груди, и вздернув брови.
– Думаю, ты и так знаешь, - Румпель сжал ее руки в своих, - Я просил твоей руки и он дал мне согласие.
– Ты заплатил выкуп, одним словом, - уточнила Мила некоторые детали.
– Да. И я хочу знать, согласна ли ты стать моей женой?
– По существу, если ты все уже обговорил с моим отцом, то мое мнение роли не играет, - улыбнулась Мила
– И все же я спрашиваю именно тебя. Потому что твое мнение значит не меньше, чем мое мнение и мнение твоего отца, а может даже больше, - спокойно пояснил Румпель, а потом доверительно глядя ей в глаза, сказал, - Я люблю тебя.
Мила закрыла глаза и засмеялась, будто все это происходило не с ней, а с кем-то другим.
Белль, тем временем, проводила параллели. Не могла не проводить. Он смотрел на Милу также, как и тогда, когда делал предложение ей. Тот же взгляд, та же улыбка, те же ужимки. Другие слова, но все таки та же безотказная комбинация. Она знала, как ответит Мила и почему она так ответит. Сейчас, здесь на мгновение проявился ее Румпельштильцхен, ее мистер Голд - мастер уговоров и манипуляций. На самом деле Белль не считала, что Голд играл с ней, делая ей предложение, но сейчас она была слишком зла на него, потому что он тот, кто он есть, и на себя потому что не могла его не любить. И еще, конечно, она ревновала. Страшно ревновала. Ревновала, прекрасно зная, что ничем хорошим это не закончится.
Тем временем Мила обняла своего будущего мужа и сказала:
– Да, я выйду за тебя. И я тоже тебя люблю.
И секунды не прошло, как они решили скрепить помолвку поцелуем. Очень долгим поцелуем. Очень долгим.
Если бы Белль могла как-то влиять на реальность, то непременно бы вклинилась между ними, раскидала бы их в стороны и сказала «Хватит».
– Я, конечно, ужасно тут радуюсь за вас, но на свадьбу не пойду, - сказала Белль вслух, - Эй! Где этот чертов туман, когда он так нужен! Или огонек какой…
Румпель и Мила тем временем невозмутимо продолжали целоваться.
Наконец молитвы Белль были услышаны и ее унесло прочь, но…не в туман.
– Да вы издеваетесь!
– воскликнула Белль, когда оказалась в следующем ведении.
То была маленькая деревенская церковь, скромно убранная. По середине небогатый алтарь. В метрах пяти от него начинались ряды лавок и заканчивались они у самого входа. В день свадьбы Румпельштильцхена и Милы большинство мест пустовала. Да и всего присутствовало двенадцать человек, включая жениха, невесту, священника и служку. Белль нашла себе место на самом последнем ряду и под монотонное латинское бормотание священника принялась рассматривать гостей. Четыре женщины и четверо мужчин. Одна из пар была пожилой, вероятно родители Милы. У женщины было уставшее, измученное, но счастливое лицо. Мужчина смотрел серьезно, но тоже не без некоторой доли удовольствия. Трое мужчин, вероятно, были братьями Милы. Белль видела некоторое сходство. А девушки, вероятно, ее подругами, так как их одежда сильно отличалась от платья той же матери Милы, а головы были непокрыты. Со стороны Румпельштильцхена конечно же никого не было.