Проклятые земли Трэурана

Воробей Владимир

Сигизмунд добился своего и таки отправился в «смертельно опасную вылазку», в которой подслушав и подглядев в замочную скважину, добыл «ценные сведения» о разговоре двух «то ли человеков, то ли еще кого, один из которых оброс рыжей, косматой метлой, точь-в-точь, как на мерзкой образине всем известного, не будем показывать пальцами, хамла».

После этого грызня возобновилась с новой силой, но вскоре была прекращена обещанием неминуемой, жестокой расправы над скандалистами не стесняющегося в выражениях Коэна.

Стиг,

по-тихому пнув карлика, стремглав ворвался в схрон. Затарабанив по уже открывающейся двери, он вихрем пронесся мимо Марата и с разгона накинулся на брата, заключив его в медвежьи объятия.

— Отпусти, дубина. — задыхаясь застонал Альдо. — Ребра сломаешь.

— Живой, и харя поздоровела. — выпустив брата, Стиг схватил его за щеку.

— Забери этого полоумного. — не в силах скрыть улыбку, пробубнил Альдо подоспевшему Коэну, который вместо помощи, тоже сгреб его в объятия и довольно похлопал по спине.

— Ну хватит, хватит. — раскрасневшийся, счастливый Альдо вырвался на свободу и, заметив карлика, спросил. — А это еще кто?

— Кажись Даниэль. — Марат, прищурившись, почесал затылок.

Замычав, словно раненый бык, Сигизмунд выставил вперед голову и с разгона боднул здоровенного вора в живот.

— Ты чего?! — закричал Марат, не ожидавший такой подлой выходки карлика. Согнувшись в три погибели, он умудрился схватить мычащего, рычащего и одновременно крякающего Сигизмунда пятерней за лоб и отшвырнуть в угол.

Карлик проворно подхватился и снова бросился в атаку, однако, остановленный цепкой хваткой Коэна, повалился на пол.

— Еще раз назовешь меня этим вонючим именем, я выпотрошу твои кишки и сожру их! Сырыми! — разъяренно заверещал Сигизмунд, но потом, посмотрев на скривившееся от отвращения лицо Коэна, добавил. — Ну может прожарю чуток.

— Это Мунди. Он как Даниэль, только дикий. — хохотнул Стиг, не обращая внимания на испепеляющий взгляд коротышки.

— Сигизмунд! Запомнили?! Сигизмунд! — топнув ногой, завопил карлик.

— Я ж не со зла, похож просто. — равнодушно пожал плечами Марат.

В этот момент Альдо наконец-то приметил робко прижавшегося к стене налга. Тот недоуменно переводил взгляд со Стига на его брата, будто стараясь разобраться двоится у него в глазах, или гномов взаправду двое.

— Так это значит тот самый налг? — заинтересованно спросил Альдо. — Как твое имя?

— Он молчаливый. — безнадежно махнул рукой Стиг.

— Даар… — неожиданно протянул налг ровным, бесцветным голосом, от которого едва уловимо повеяло холодом.

Сигизмунд удивленно присвистнул.

— Даар значит? — поежившись, произнес гном и ткнул себя пальцем в грудь. — Альдо.

Налг тревожно встрепенулся и еще сильнее вжался в стену, определенно показывая, что излишнее внимание ему неприятно.

— Где Лиара? — внезапно опомнился Коэн.

— Выйдем, не при всех. — Альдо с подозрением покосился

на карлика и налга. — Их можно оставить одних? Не поперегрызают друг другу глотки?

— Да и черт с ними. — Стиг равнодушно отмахнулся.

— Эй, мы же команда. — запротестовал Сигизмунд, но словив уничижительные взгляды гномов, тут же умолк.

Выйдя на улицу, подальше от любопытных, сомнительной надежности ушей налга и, в особенности, карлика, Альдо подробно поведал Коэну и Стигу о произошедших за время их отсутствия событиях.

После эмоциональных обсуждений, с учетом приближения веллорийских войск, было решено следовать первоначальному плану и выводить налга из «этого проклятого города» прямиком к Джекиллу, который «точно притащился за своим диковинным питомцем и поможет разыскать Лиару». На всякий случай Марат должен был оставаться в схроне еще пару дней, дожидаясь возвращения волшебницы, и, если она объявится, направиться вдогонку.

Вернувшись в комнату, Коэн и гномы увидели качающегося по полу Сигизмунда, стенавшего, что его жестоко избил «тупоголовый ворюга». Марат, виновато потупив взгляд объяснил, что карлик пытался напасть на него и призвать к ответу за сравнение с «мерзкой белобрысой крысой, чье имя он не может произнести ибо немедленно проблюется», за что и получил оплеуху, от которой свалился как пришибленный.

Видя, что его корчи не вызывают у Коэна ни малейшего сострадания, Сигизмунд поднялся, преспокойно отряхнулся и как ни в чем не бывало принялся насвистывать себе под нос какую-то веселую мелодию.

Марат без пререканий согласился дожидаться Лиару, сообщив, что выбраться из Даграда намного легче, чем попасть внутрь, так что его помощь не понадобится, главное выходить по одному-двое, не привлекая внимания городской стражи.

Сигизмунд, как и ожидалось, угрозами, увещеваниями, покаянием, давлением на жалось, сострадание и милосердие, все-таки напросился идти со всеми, пообещав вести себя «подобающим образом». Попытка Стига выяснить, что значит «подобающим образом», наткнулась на невнятный и пространный бубнежь карлика о его тяжелом детстве, отсутствии моральных ориентиров и прочее лишенное смысла словоблудие.

… Сумерки опускались на негостеприимную столицу Маноры. Пятеро путников, укрывшись за плотной стеной грозового ливня, наглухо запахнув мешковатые накидки, покинули воровской схрон…

Глава 21

Непроницаемая, кромешная тьма свинцовой тяжестью навалилась на отекшие, едва приоткрывшиеся глаза Лиары. Осторожно ощупав запекшийся кровью затылок, она невольно поморщилась от тупой, гудящей боли.

Опершись рукой о стену, волшебница с трудом поднялась и, пошатываясь, сделала несколько робких шагов. Внезапно ее голова закружилась, ноги предательски подкосились и она беспомощно рухнула на пол.