Промышленный НЭП
Шрифт:
— От Молотова и Кагановича ждите жесткой критики, — предупредил Вознесенский. — Они ортодоксы. Куйбышев сейчас поглощен проблемами Госплана, он может проявить интерес к экономическим аспектам, но политически всегда присоединится к большинству. Орджоникидзе… с ним сложнее. Он человек эмоциональный, но при этом прагматичный хозяйственник. Если увидит, что ваша концепция помогает выполнить его промышленные планы, может поддержать.
— А Киров?
— Сергей Миронович наиболее вероятный союзник, — ответил Вознесенский. — Он озабочен падением уровня жизни рабочих и крестьян. В Ленинграде под его
Это подтверждало слова Величковского.
— И еще, — Вознесенский перешел почти на шепот, — учтите, что товарищ Сталин никогда не показывает свою позицию сразу. Он выслушает всех, задаст несколько острых вопросов, а решение примет позже. Часто это бывает компромисс, учитывающий мнения всех сторон.
Я благодарно кивнул. В Вознесенском я неожиданно нашел не просто консультанта, но потенциального соратника.
— Спасибо за ценные замечания, Николай Алексеевич. Внесу их в окончательный вариант.
Когда я уже собрался уходить, Вознесенский неожиданно спросил:
— Товарищ Краснов, если ваша концепция найдет поддержку… вам понадобятся экономисты для практической реализации. Я мог бы помочь.
В его глазах читалось искреннее желание применить свои знания для реальных изменений в экономике страны.
— Обязательно привлеку вас, — пообещал я. — Нам предстоит много работы.
На улице я сел в машину и Степан быстро повез меня домой. Сегодня время дороже денег. Нужно успеть внести все правки и подготовиться к вечернему совещанию.
Малый зал заседаний в Кремле представлял собой помещение средних размеров с тяжелыми портьерами на окнах и длинным столом красного дерева. Стены украшали портреты Ленина и карты СССР. Освещение — несколько электрических ламп под зелеными абажурами, создающих островки света над столом и оставляющих углы комнаты в полумраке.
Я прибыл за пятнадцать минут до назначенного времени, но оказался не первым. За столом уже сидел Серго Орджоникидзе, просматривая какие-то бумаги. Увидев меня, нарком тяжелой промышленности приветливо кивнул:
— А, Леонид! Наслышан о твоей блестящей операции на Дальнем Востоке. Надеюсь, сегодня ты поделишься соображениями по экономическим вопросам?
— Так точно, товарищ Орджоникидзе, — ответил я, пожимая его крепкую руку. — Подготовил анализ текущей ситуации и предложения по оптимизации.
— Хорошо, — Серго благосклонно улыбнулся. — Нам нужны свежие идеи. Темпы индустриализации требуют новых подходов.
Постепенно зал заполнялся. Вошел Валериан Куйбышев, председатель Госплана, высокий худощавый человек с аскетичным лицом интеллигента. За ним Киров, сразу наполнивший пространство своей энергией. Сергей Миронович выглядел моложе своих сорока пяти лет — светлые глаза, открытая улыбка, уверенные движения.
— Товарищ Краснов! — Киров крепко пожал мне руку. — Рад вас видеть. Ваши подвиги в Маньчжурии дошли и до Ленинграда.
Последними появились Молотов и Каганович, оба в темных костюмах, с неулыбчивыми лицами и внимательными настороженными глазами. Лазарь Моисеевич Каганович, невысокий, но крепкий, с характерными усиками и пронизывающим взглядом. Вячеслав Михайлович Молотов, в своем обычном
Ровно в восемнадцать ноль ноль открылась маленькая дверь в глубине зала, и вошел Сталин. Все присутствующие поднялись.
Иосиф Виссарионович выглядел, как обычно, просто, полувоенный китель без знаков различия, простые брюки, сапоги. Лицо с характерными следами оспы, густые усы, пронзительные, чуть желтоватые глаза.
— Садитесь, товарищи, — негромко произнес он с заметным грузинским акцентом и первым опустился на свое место во главе стола.
— Сегодня мы собрались в узком составе, — начал Сталин, — чтобы обсудить экономическую ситуацию и перспективы индустриализации. Товарищ Краснов, недавно вернувшийся с важного задания на Дальнем Востоке, подготовил анализ и предложения. Я считаю полезным выслушать свежий взгляд человека, непосредственно связанного с производством и международными операциями. Прошу вас, товарищ Краснов.
Глава 3
Доклад
Я поднялся, ощущая на себе изучающие взгляды высшего руководства страны. В руках папка с тщательно выверенными документами, результат бессонных ночей и консультаций с лучшими экономистами.
— Товарищи, — начал я, стараясь говорить четко и уверенно, — анализ текущего хода выполнения пятилетнего плана показывает ряд системных проблем, требующих корректировки экономического механизма. Мы добились впечатляющих результатов в количественных показателях, но качество продукции, себестоимость, эффективность использования ресурсов остаются неудовлетворительными.
Я выложил на стол несколько диаграмм, наглядно показывающих рост производства в тоннах и штуках при одновременном снижении качественных показателей.
— Основная причина — недостаточная экономическая заинтересованность предприятий и работников в реальных результатах труда. План, выполненный любой ценой, часто оборачивается перерасходом ресурсов и низким качеством продукции.
Молотов недовольно поморщился, но промолчал. Каганович что-то быстро записывал в блокнот.
— Предлагаю концепцию промышленного НЭПа, сочетание государственного планирования с элементами хозяйственной самостоятельности предприятий и материального стимулирования работников, — я раздал всем присутствующим краткое изложение основных положений.
— Суть в следующем. Предприятия остаются в государственной собственности, но переводятся на полный хозрасчет. Директора получают больше свободы в выборе методов выполнения плана. Формируется премиальный фонд из части сверхплановой прибыли. Поощряется инициатива по снижению себестоимости и повышению качества продукции.
Я специально начал с наименее спорных предложений. Заметив, что Сталин внимательно изучает документы, продолжил:
— В легкой промышленности, сфере услуг и торговле предлагается разрешить ограниченное частное предпринимательство при строгом государственном регулировании и прогрессивном налогообложении. Это позволит быстро насытить рынок товарами народного потребления, улучшить бытовое обслуживание населения и одновременно высвободить государственные ресурсы для развития тяжелой промышленности.