Пропали каникулы
Шрифт:
Щенок облизнулся и прибавил ходу.
Частый мокрый ельник кончился, и ребята оказались на краю большого сада.
— Посмотрим, куда привёл нас Гром! — с таинственным видом подмигнул Юзик и по едва заметной тропинке заторопился к шалашу, темневшему между деревьями.
Солнце, отдохнувшее за три дождливых дня, припекало всё сильнее. На листьях деревьев высыхали последние капли.
В воздухе послышался протяжный гул. Саша задрал голову. Над ним пронеслась одна пчела, вторая, третья…
— Чего это они? — опасливо
— А это и есть пчелиный аэродром — пасека, — смеясь, обернулся Юзик. — Шляпа-то была пчеловода!
Только сейчас Саша заметил в густой зелени кустарника маленькие домики-ульи, над которыми деловито кружились работяги пчёлы.
Тропинка привела ребят к просторному шалашу. Вход в него был завешен брезентовым пологом. Полог поднялся, и из шалаша вышел старик. Саша попятился. Старик выглядел строгим, сердитым и совсем не походил на обычного пчеловода. Из-под куртки выглядывал галстук, на носу блестели очки, над которыми нависали седые брови. Юзик радостно улыбнулся.
— Здравствуйте, Антон Иванович! Мы вам шляпу принесли. Помните, вы её у нас оставили?
— Здравствуй, Юзик. Спасибо, но не нужна мне эта шляпа! Давно её выбросить пора…
— Так нас Гром сюда привёл! Только понюхал шляпу и как припустил! А это мой товарищ, Саша. Юзик обернулся и ткнул друга пальцем прямо в живот. — Он к тёте Глаше приехал.
— Сын Владимира Ивановича? — спросил старик. Саша кивнул. — Похож, похож… Ну, что же, милости прошу к нашему шалашу, я вас мёдом угощу.
Антон Иванович обнял ребят за плечи и повёл в шалаш. В нём было небольшое оконце, но после яркого солнечного дня Саше показалось, что в шалаше темно и душно. Пахло мятой, чабрецом и ещё какими-то травами.
Через минуту-другую глаза привыкли к темноте, и Саша огляделся.
Правый угол занимал топчан, аккуратно застланный серым одеялом. Возле топчана — сколоченный из досок стол и скамейка. На толстом крюке висела старая керосиновая лампа с закопченным стеклом. На скамейке стояло несколько кастрюлек, сковорода, кринка, виднелись какие-то пакеты и мешочки.
Левый угол был заставлен деревянными рамками, флягами, дымарями. И везде, куда ни глянь, виднелись сухие травы… Пучки её были подвешены под крышей, лежали на столе, скамейке, на земляном полу…
— Раз твой пёс такой удалец, — улыбнулся Антон Иванович, отправляясь за котелком, — придётся и его попотчевать!
Гром, словно поняв деда, радостно заскулил и выкатился вслед за ним на двор.
— Попрошайка несчастная! — возмутился Юзик. — Сколько мяса слопал, а сам…
— Отцепись ты от него! Лучше скажи, что это за дед. И что за трава? Зачем её тут столько?
— Антон Иванович был учителем в нашей школе, — косясь на брезентовый полог, ответил Юзик. — Ботанику преподавал, зоологию… Потом заболел, ушёл на пенсию. А дома сидеть не может, скучно ему… Вот и стал колхозным пчеловодом.
У шалаша послышался визг Грома и строгий голос Антона Ивановича:
— Не спеши, дуралей, обожжёшься! Погоди, остынет сейчас!
Он вошёл в шалаш, вытирая вышитым рушником руки, и весело приказал:
— А ну, мигом к столу! Чай пить будем.
Мальчики сели к столу. Антон Иванович сдвинул траву, принёс толстые щербатые чашки, кринку душистого янтарного мёда и стал разливать тёмно-коричневый чай.
— Приступайте!
Саша сунул в рот ложку тягучего мёда и закрутил головой от удовольствия. Никогда ничего не ел вкуснее!
Антон Иванович, неторопливо прихлёбывая чай, разбирал траву. Каких только трав тут не было! Листья маленькие, с ноготок, и огромные, будто лопухи… Синие, жёлтые, розовые сухие цветочки и сейчас источали тонкий аромат луга. Пучки кореньев напоминали маленьких растрёпанных человечков.
— Что, много у меня сена? — улыбнулся Антон Иванович, перехватив Сашин взгляд. — А ведь вы и чай пьёте травяной, не магазинный…
Саша незаметно понюхал чай — пить отвар сена ему что-то не хотелось. Он осторожно хлебнул глоток и ощутил аромат клубники, смородины, земляники… Ничего, подходяще…
Юзик обмакнул хлеб в мёд и озабоченно спросил:
— Антон Иванович, отчего это у моей мамки голова так часто болит? Может, ей какой травы попить надо?
— Может, и надо, — согласно кивнул Антон Иванович. — Это врачи должны решить. А уж я по их совету самую лучшую травку ей выберу! — Он ласково глянул на Юзика. — А что о матери думаешь — молодец!
— А эти травы… от каких болезней помогают? — осторожно спросил Саша и подумал, что у его мамы тоже иногда болит голова и отец кормит ее всякими таблетками. Только Юзик вспомнил о своей маме, а он — нет.
— Травы лечат от всяких хворей, — усмехнулся Антон Иванович, отодвигая чашку. — Только знать надо, какая от чего помогает.
Он поднялся.
— Допили чай? А теперь пойдёмте со мной, покажу вам зелёную аптеку.
Саша вышел и огляделся. Лужок у шалаша зарос обычной травой, среди которой проглядывали знакомые ромашки, васильки и надоевшие золотоголовые цветы на прямом длинном стебле. Они росли повсюду. Названия их Саша не знал. Никакой зелёной аптеки не было видно.
Антон Иванович наклонился и сорвал несколько золотисто-жёлтых цветов.
— Зверобой! — сказал Юзик.
— Верно. Люди использовали зверобой с самой глубокой древности. Заваривали чай, как мы, пили, лечили болезни желудка и сердца…